К нам в гости приехала мамина сестра, тётя Клава. Жила она где-то в южном городе на берегу моря, где фрукты росли прямо на улице (так она рассказывала). Нам на гостинцы она тоже привезла фрукты (правда, сухие, так как была зима). Мать варила компоты каждый день, а мы вылавливали из кружки распаренные жёлтые абрикосы.
В шестидесятые годы в нашей далёкой сибирской деревне это было невиданной роскошью. Ну вспомните: кирпичный чай из прессованных отжимков сухофруктов вместе с косточками, или шоколадные плитки, а сгущённое молоко? Забыла главный кайф — халва. Будний день превращался в праздник, когда на столе появлялось такое лакомство.
Тётя Клава казалась нам какой-то сказочной королевой: в длинном халате с широкими рукавами и райскими птицами на груди. Создать царские условия ей не могли: в нашем домишке была кухня да комната. Так вот, на кухне поставили дополнительную кровать и теперь здесь спала вся семья, а тётушке отвели целую комнату с ворохом подушек и новым одеялом.
На комоде она разложила целое богатство из бутыльков, коробочек, пудрениц, карандашей и всякой роскоши, к которой так и тянулись наши шаловливые ручки. Но мать запретила даже заходить в комнату, дабы не потревожить священный покой нашей уважаемой гостьи.
Первый вулкан недовольства прорвался, когда тётя Клава увидела нашу кошку Муську с котёнком Тоськой. Они сцепились в кошачьем поединке, пробуя друг на друге силу и ловкость. Тоська выгибался как-то боком, подставляя для удара заднюю часть, а кошка, словно рысь, готовилась к прыжку, нервно виляя хвостом.
-Уберите эту пакость, — неожиданно завопила тётя Клава, одной рукой показывая пальцем на кошачье семейство, а второй — зажимая нос. — У меня аллергия на эту гадость. Да у них блохи и всякие микробы, — перечисляла она недостатки и повышенную заразность наших пушистых друзей. — Я живу в цивилизованном мире и чистоте. Сейчас же уберите, — топнула она ногой.
Мы испуганно застыли в неестественных позах. Раньше как-то и не замечали присутствия рядом с нами четвероногих. С ними было не страшно оставаться поодиночке дома. Они смешили нас, когда играли друг с другом. Ловили ноги под столом, выпрашивая вкусный кусочек. А тут — такие обвинения!!!
Мать, недолго думая, в одну руку сгребла кошаней, в другую — их миску с едой и унесла в сарай, где жили корова с телёнком да пять куриц. А мы ничего не поняли и ещё долго не могли отойти от нервных воплей нашей гостьи, которая из ничего сделала такого слона.
На следующий день ей не понравилась собака, которая, справедливо охраняя свой двор, тявкнула на тётку. И снова посыпались обвинения: зачем вам собака, что у вас охранять — вашу нищету? И передёрнув нервно плечами, тётя Клава ушла в свою комнату и что-то ещё там возмущённо бурчала.
Теперь она казалась нам не такой доброй и загадочной: перед нами была обычная тётка, которой все должны были прислуживать. Вечер протянулся в натянутом ожидании — «что угодно приказать?» Мать подавала на стол, убирала посуду, тут же её мыла и даже не присела ужинать. Отец тоже молча наелся и ушел во двор проверить хозяйство. А нам компот показался несладким и невкусным.
-Скучно у вас здесь, — нарушила молчание тётя Клава. — Живёте в этой «тьму-таракани» с кошками, собаками, коровами. То ли вы с ними, то ли они с вами...
-Клава, — прервала её ехидные замечания мать, — а ты, наверное, забыла, как мы росли в этом доме, спали на одной печке и не было среди нас принцесс? Правда, я осталась в деревне с родителями, а ты подалась в город, как ты говоришь — за цивилизацией. Но став горожанкой, ты не стала добрее, — тебе мешают все, ты хочешь показать, что прилетела с другой планеты в навоз. Только непонятно, от кого навозом больше пахнет, цивилизованная ты наша...
Сестра, как на пружине, подскочила с места и побежала собирать чемодан и сумки, проклиная свою поездку. Мать не стала ждать очередного апокалипсиса и позвала отца, попросив его срочно найти машину, чтобы отвезти сестру на станцию. Отец, удивлённо подняв бровь, не стал долго себя упрашивать, а лишь облегчённо вздохнув, вышел за дверь.
Вскоре подошла легковушка председателя колхоза и мы, одевшись, вышли на крыльцо. Тётя Клава не стала с нами обниматься, видно боялась испачкаться навозом и перенять микробы. Она махнула рукой, открыла дверцу и села в машину с видом гордой царицы. Но мы заметили, когда она шла к машине, глаза её были на мокром месте. Мы недавно прочитали сказку про снежную королеву и я подумала, что, может быть, у Тёти Клавы в глаз попал осколок волшебного зеркала. Сейчас он вымоется слезами, и она станет доброй и весёлой, какой была в первые минуты встречи с нами.
Машина заворчала и тронулась с места. А мы так усиленно замахали руками, что чуть кисти не отвалились. Мать, ссутулившись, пошла в дом, а мы с братом помчались в сарай. Кошки, похоже, тоже ждали этого момента, они с мяуканьем прибежали к двери, даже звать их не пришлось.
-Пойдемте, кисоньки, домой, — причитали мы, обнимаясь с четвероногими изгнанниками. — Больше вас никто не выгонит, а гулять будете проситься сами. — Кошки дружно мурлыкали и чувствовали себя счастливыми, что их возвращают в русло нормальной жизни.
Мать вышла из комнаты, где недавно квартировала её сестра и улыбнулась нам. Погладила по очереди нас, потом — кошку, потом — котёнка.
-Ну что, пошли, ушастые и блохастые, молочка вам налью, -сказала она и потянулась за крынкой. — Слава Богу, уехала наша привередливая гостья, вздохнула она с облегчением, — а то все почувствовали себя на вокзале в ожидании прихода поезда. — Обтесала её жизнь, да, видно, не с той стороны — пожала она плечами. — Правильно говорит пословица: не страшно, когда из пана нищий, куда страшнее — когда из нищего — пан. Но это её проблемы. А мы будем жить, как нам нравится: с кошками, собаками, коровами. В свободном полёте и с «французским» запахом навозных духов...
Автор: КыRа
