Общежитие медицинского вуза – женское царство. Мужской части студентов отведён сиротливый коридорчик с собственным санузлом. Полтора десятка комнаток на 2-3 человека. В этом коридора даже пахнет как-то иначе.
В «девичьей» сквозь затхлые кухонные запахи и ароматы полувекового рассыпающегося здания пробиваются ноты многочисленных духов, кремов и бальзамов. У парней…
Ну, у парней кухонный запах зачастую – это лучший из ароматов. В подвале у нашего гендера собственный душ, но его часто оккупируют девушки. Повесят на дверь халатик – и сиди, жди пока юные нимфы совершат омовение.
Окружающие нам завидуют. Справедливо подозревают, что в части общения с девушками у нас нет преград. Прошёл метров двадцать до «девичьей» комнаты, и охмуряй сколько угодно. А им приходится эти преграды преодолевать, брать штурмом общагу, сражаться с драконом в лице пожилой бабушки-вахтёрши. Стремиться, достигать, побеждать. Но это для сильных. А для хитрых есть «народная тропа».
Комендант общежития тоже не зря зарплату получает. Оборона подготовлена по всем правилам военного искусства. Окна первых этажей забраны решётками, вахтёрши неподкупны (ну, это комендантша так думает). Поэтому штурмующих ожидают опасности и риск.
А ведь девушки тоже хотят любви. И наш жидковатый мужской контингент их не устраивает. Нужны самцы со стороны.
Сидим обычным вечером, к биохимии готовимся. В дверь осторожно стучат.
— Ребята, помогите парня поднять.
Как откажешь Светке, юному созданию с небесно-голубыми глазами. Снимаем с железных кроватей простыни. Связываем в длинную верёвку. Идём в санузел второго этажа. Под окном, где-то далеко внизу, в темноте и сырости мается немаленький курсант военмеда. В фуражке, в бушлате защитного цвета, который совсем не защитный на фоне серого асфальта. Ему бы в природу, в леса, слиться с хвоей и кустарником. А он тут пасётся. И от этого мешковатого бушлата он кажется ещё более объёмным и тяжёлым.
— Светка, блин, — шепчет Димка. – Ты могла кого-нибудь помельче снять?
— Кто снимался – того и сняла, — невозмутимо отвечает Светка. – Тащите, Гераклы.
Опускаем верёвку, военмедовец вцепляется в её конец и повисает мёртвым грузом. Кряхтим и тащим. Миллиметр за миллиметром простыни выползают из темноты, трутся о мокрый подоконник. Наконец над этим подоконником появляются пальцы, и Светка хватает эти пальцы, помогая кавалеру подняться. Если курсант сейчас потеряет равновесие, то всем своим весом увлечёт хрупкую
Светку вниз, в тьму и скрежет зубовный. Но Светке хочется любви, и она рискует ради этой любви жизнью.
Курсант поднимается ещё выше и тут уже мы его подхватываем.
— Спасибо, пацаны, — курсант прислоняется к батарее, тяжело дышит.
Совсем у нашей армии с обороноспособностью плохо. Физуха у курсанта никакая. Светка хватает добычу, тащит её в комнату. Утром новое приключение. Форму курсанта рассовывают по сумкам, отдают ему мои джинсы и свитер. И курсант выходит из общаги мимо вахты, в толпе моих однокурсников. Вахтёрша с нами здоровается, нелегального жильца не замечает.
Я встретил его через несколько лет на полигоне Белая Лужа. Курсант был уже капитаном, я – старшим лейтенантом. Посидели, выпили, вспомнили. Он ещё пополнел, но жизнерадостности не растерял, всю ночь травил мне анекдоты. Хороший парень. Со Светкой у них не сложилось.
Ну и дура.
По этой же «народной тропе» ползали девчонки, которые возвращались с ночных клубов. В общаге было жестокое правило – в 23.00 дверь закрывалась и стучи-не стучи, ночуй хоть на асфальте. Поэтому часа в три ночи к нам в комнату снова скребутся.
— Пацаны, поднимите Катю.
Катя, паразитка, шестьдесят кило красоты, шлялась полночи по каким-то злачным местам, стоит сейчас под окнами, пошатывается, курит. Мы с Димкой привычные, нам после Светкиного курсанта ничего не страшно. Тащим Катю. Катя болтается, как колокол под порывами урагана, пытается что-то напевать и пританцовывать. Только бы руки не разжала, высота – метров пять, не меньше. На пике подъёма подхватываем Катю под руки:
— Пс-с-стите, я с-сама! – сопротивляется Катя.
Ага, сама она. Переваливаем юное пьяное тело через подоконник, чуть не роняем в мусорное ведро, по случаю вечера заполненное картофельными очистками и тараканами.
— Пас-сасны, с-с-пасибо, — Катька после трёх коктейлей любит весь мир и пытается всосать Димку. Димка морщится от запаха, уворачивается.
— Ну и ладно, — обижается Катя.
И на нетрезвых ногах бредёт к себе в комнату.
В пятницу вечером уезжаем с Димкой по домам. Кончились продукты, надо пополнить жизненно необходимый ресурс у родителей. В понедельник встречаем в коридоре Катю. На правой ноге у Кати гипс, на щеках – ссадины.
Субботней ночью девчонки не достучались к нам, пошли в комнату к первокурсникам. Те, ребята неопытные, то ли простыни плохо связали, то ли слабы оказались.
Катю уронили...
Автор: Доктор Лобанов
