Старушка сидела на лавочке возле магазина и жаловалась незнакомой женщине: «Меня совсем не кормят. И еду прячут. Что люди добрые на улице дадут, тем я и сыта. И пенсию забирают. Ни копеечки не вижу. Из дома внучка гонит, кричит на меня. А куда я пойду? Некуда идти».
Бабушка говорила, утирая трясущимися руками набегающие слёзы.
«А где вы живёте?» — поинтересовалась незнакомка. Бабушка скомкала платочек и вздохнула: «Не помню. В большом доме. Высоко».
Незнакомка отошла от лавки, достала телефон и кому-то позвонила. Говорила жёстко, тоном, не терпящим возражений. Через короткий промежуток времени появился молодой мужчина. Поздоровались.
«Вот, Андрей Васильевич, на твоём районе потеряшка. Странная история у бабушки», — сказала незнакомка. И обратилась к пожилой женщине: «Расскажите, что у вас стряслось вот этому человеку. Он обязательно поможет».
Старушка вздохнула и стала жаловаться заново.
«Мама! Вот ты где! – послышался крик. — Мы уже весь квартал прочесали!»
К лавке со старушкой бежала запыхавшаяся и растрёпанная женщина. Незнакомка преградила ей дорогу.
«Елизавета Аркадьевна, — грозно представилась она, показывая красную корочку, — Тут ваша мать нам страшные истории рассказывает».
«Ольга Петровна?!» – удивился молодой мужчина, вставая с лавки. Ольга Петровна просияла: «Андрюшенька! Как я рада вас видеть! Вот снова маму искали. Она больна. Забывает всё постоянно. У неё во всех карманах записочки лежат, как её зовут, где живёт. Вот, посмотрите».
Все повернулись к лавке, но бабушки там не оказалось. Андрей увидел яркий платок мамы Ольги Петровны и побежал в ту сторону.
«Странно, не находите, что ваша мать бежит от родной дочери?!» — строго спросила Елизавета Аркадьевна. Ольга Петровна устало махнула рукой.
«А давайте, вы к нам в гости зайдёте и посмотрите, как она живёт, чем её кормим! Мне надоело оправдываться перед соседями, честное слово! Давайте Андрюшеньку возьмём – это наш участковый и мой бывший сосед. Хотите, ещё кого-нибудь пригласим?» — Ольга Петровна с надеждой посмотрела на чиновницу. Та окинула цепким взглядом женщину и согласилась.
Бабушку еле усадили в машину к Елизавете Аркадьевне. Старушка вырывалась и кричала, что её насильно куда-то увозят. Народ пытался помочь, но увидев корочки Андрея Васильевича, быстро теряли свой пыл. Наконец, все вместе доставили старушку в нужную квартиру. Андрей остался в зале с насупленной бабушкой, а Ольга Петровна устроила экскурсию для чиновницы…
В это время дверь открылась, и в квартиру вошли молодая девушка с пожилым мужчиной.
«Проходите, Пётр Вениаминович, располагайтесь, я сейчас участковому нашему позвоню», — сказала девушка, распахивая дверь в зал. На мгновение замерла и просияла: «Андрей, как хорошо, что ты здесь! Кого бы нам ещё пригласить?»
На голос пришли Ольга Петровна и Елизавета Аркадьевна. Все представились. Гостем Тани оказался профессор кафедры психиатрических наук, действующий врач городской клиники для душевно больных.
«Андрей, тебя как представителя правоохранительных органов, Елизавета Аркадьевна, вас как представителя власти хочу уведомить о действиях Марии Семёновны, которая, притворяясь психически больным человеком, порочит наше имя, честь и достоинство перед всеми окружающими людьми. Это статья 128.1 УК РФ!» — сделала заявление Таня.
«Дочка! Ты что?!» — удивилась мать.
«Ничего! – огрызнулась Таня. – Пусть проходит освидетельствование при всех. Не желаешь? (это она бабушке, заметив её реакцию), тогда предоставь справку о своей невменяемости. Ты думаешь, я не слышу, как ты со своей Юленькой по телефону разговариваешь? Ты думаешь, я слепая и не вижу, как ты себя ведёшь?! Я будущий медик, а моё направление, кстати, неврология! И если маму мою ты можешь обмануть, то меня нет!»
Все взгляды обратились к бабушке. Та сидела прямо, глядя в одну точку, крепко сжав губы. Она уже не была похожа на немощную больную старушку.
«Мария Семёновна, мы ждём», — строгий голос чиновницы заставил ту вздрогнуть и судорожно вздохнуть.
«Я не больная, – тихо сказала старушка, глядя в стену перед собой, — я просто глупая мать, которая любила только одну дочку, младшую».
У Марии Семёновны было две дочери. От разных мужчин. Старшую, Олю, мать не любила, потому что рождена та была от ненавистного мужа. Замуж выскочила перестарком — в 25 лет. Пошла за того, кто звал. Родила дочку. Какая же семья без детей? А потом встретила любовь всей своей жизни! И в 30 лет, бросив всё, убежала с любовником. Родила вторую дочку. Любимочку. Любовник, следуя классике жанра «поматросил и бросил». Пришлось побитой собакой возвращаться к мужу. Тот принял и жену и её ребёнка. Ни слова плохого никогда не сказал. За это Мария Семёновна ненавидела его ещё больше.
Вся нерастраченная любовь досталась Юленьке. Юленьке и её дочке Алинке достались деньги от продажи дома. Хорошо, что кто-то надоумил квартирку маленькую купить и сдавать. Какие – никакие, а всё ж средства. Пенсия и деньги от квартиры приходили на карту. Карта была у Юленьки. Жить Марии Семёновне стало негде и не на что... Юленька в трёшке обитает, но с новым мужем. Куда к ней? Алинка девочку, такую же студентку как сама, на постой взяла, чтобы коммуналку пополам платить. К ней тоже нельзя. Осталась Ольга. А как к той нахлебницей пойти? Вот с Юленькой и придумали, как обмануть старшенькую…А Марии Семёновне уже тошно притворяться. И стыдно. И признаться не можно... Она ж видит, как к ней Ольга относится… Любит…
В комнате повисло молчание.
«И что мне теперь делать? — тихо спросила Мария Семёновна. – Куда мне теперь идти?»
«Идти никуда не надо, — сказала внучка, — мы тебе от угла не отказываем. И прокормим, не нищие. Просто нужно было рассказать всё и не наговаривать на нас».
Мария Семёновна смахнула набежавшие слёзы.
«Нет, идти как раз необходимо!» — сердито сказала чиновница. Старушка вздрогнула.
«В банк! – продолжала Елизавета Аркадьевна. – Там вы заявите о пропаже карты, и вам заведут новую, с сохранёнными сбережениями. Если, конечно, они там есть. Андрей Васильевич, проследи. Хотя, давайте–ка сразу поедем».
Карту получили тут же. На ней оказалась ещё не снятая пенсия, что Марию Семёновну очень обрадовало. Она попросила высадить её около супермаркета и накупила разных вкусностей, которые любила, но не могла себе позволить долгое время, торт и вкусный дорогущий чай, который смаковали её девочки. Её девочки!!! Это так здорово звучит! Главное, чтобы Оля простила…
А потом, сидели на кухне пили чай и смеялись и плакали, словом, мирились.
Обмолвлюсь о некрасивой сцене, которую закатила Юленька, когда узнала, что «халявных» денег больше не будет, и как кричала Алинка, что нет у неё бабули.
Автор: Сказочница
