Мария потянулась, встала с кровати и подошла к окну. Ночью выпал снег – подарок к Новому Году. Зимы стали малоснежными, тёплыми. В какие-то годы даже дождь шёл в праздничную ночь. Мария бросила взгляд на помятую постель. Решила, что заправит потом, сначала умоется и попьёт крепкого чая.
Мельком взглянула на себя в зеркало над раковиной. Она помнила, как в маршрутке её впервые назвали бабушкой. Расстроилась очень. Дома долго разглядывала себя: морщины, потускневшие глаза, бледную кожу лица, поредевшие волосы с сединой... С этого дня перед зеркалом не задерживалась.
Первый Новый Год она будет встречать одна. У дочери своя семья, заедут в гости завтра. Ира звала её к себе, но не очень настойчиво. Мария отказалась. Спать рано захочет, а молодым веселья подавай.
Застелила постель, позавтракала и решила поставить ёлку. Покупала, когда дочери год исполнился. Кое-где ветки обломались. Но сейчас такие стоят дорого и называются литыми. А современные искусственные ёлки с бумажными иголками выглядят облезлыми и потрёпанными. А вот игрушки обновила в прошлом году к приезду внуков.
Дома сразу праздником запахло. Решила, что приготовит себе оливье и только. Ночью наедаться вредно. Вот завтра, к приезду семьи дочери и наготовит всего вкусного и свежего. Мария заглянула в холодильник, вздохнула и пошла собираться в магазин.
Народу в ближайшем «Магните» много, все закупаются к праздничному застолью. Ажиотаж набрать всего побольше, на всякий случай, захватил и её. В винном отделе она задержалась, разглядывала пузатые бутылки шампанского. «Зять за рулём, дочь вряд ли пить будет. А после бокала шампанского я засну сразу и даже концерт на первом канале не посмотрю». Мария снова вздохнула и пошла к кассе. Пока стояла в очереди, вдруг вспомнилась мама.
Когда Маша была маленькая, отец играл с ней, был весёлый, хоть одну конфетку, но приносил каждый день. А когда стала старше, вдруг поняла, что он не веселый, а пьяный. И пил он каждый день. Чем дальше, тем больше. Мама ругала, плакала, ходила к начальнику, умоляла не выгонять мужа с работы, когда прогуливал.
Отец слёзно клялся, что бросит пить. Дня два держался, и всё начиналось сначала. Мама прятала от него деньги, но отец каким-то образом всегда их находил. Она не верила, что он исправится, но выгнать на улицу не могла.
Когда мама отказывалась дать денег на бутылку, отец кричал, размахивал кулаками. Маша испуганно выглядывала из своей комнаты, боясь, что отец ударит её. Пару раз лежал в больнице после запоев. Мама надеялась, что теперь-то он, наконец, одумается, бросит пить. Какое там. Он напивался снова до потери человеческого облика. Однажды сердце его не выдержало и остановилось.
После похорон Маша впервые увидела, как пьёт мама. Она раскачивалась из стороны в сторону на табуретке в кухне, плакала и пила водку, оставшуюся после поминок. С тех пор всё чаще Маша видела её выпившей. Мама говорила, что ей плохо, что от водки ей становится легче. Редкий день она была трезвой. Маша радостно тогда рассказывала ей про свои школьные успехи. Мама, молча, нахмурившись, слушала, а на следующий день снова пила.
Однажды на перемене подружка Райка сказала, что мама Маши пьяница.
— Неправда! – крикнула Маша, расплакалась и спряталась под лестницей на второй этаж.
На уроке Райка скорчила рожицу и закатила глаза. Маша кинулась в неё учебником. Учительница наказала Машу, поставила в дневник двойку по поведению.
Соседи при виде Маши вздыхали, жалели её. А одна принесла поношенную одежду своих дочек. Только тогда Маша заметила, что у неё сапоги рваные, а рукава пальто безнадёжно короткие. Мама обрадовалась, на дочь не нужно тратить деньги. А Маша плакала от обиды. Узнают в школе, станут называть её побирушкой.
Шло время, Маша выросла, на неё стали заглядываться парни, провожали до дома. Она боялась встретить пьяную мать во дворе, заходила в подъезд соседнего дома и ждала, когда ухажёр уйдёт. Только тогда шла домой.
С Владимиром они познакомились в парке. Про свою семью Маша рассказала ему. Почему-то его не хотелось обманывать. Он не испугался. Маша уговорила маму не пить хоть день, родители Володи пригласили их в гости познакомиться. Но скрыть, конечно, не удалось.
Родители Володи открыто высказались против Маши, их свадьбы. Не хотели, чтобы их единственный сын связался с такой семьёй.
Но Владимир настоял на своём. Сказал, что дети за родителей не в ответе. Они расписались, денег на свадьбу не было. Он пришёл жить к ним. Мама первые дни стеснялась нового человека, держалась, пила мало. А потом сорвалась и попала в больницу. Страшный диагноз изменил всё.
Дома Маша не замечала, как плохо выглядит мама, злилась на неё, что пьёт. А тут поразилась, как она похудела. Маша смотрела на желтоватое лицо с землистым оттенком, ввалившиеся глаза, и не узнавала маму. А та просила прощения у Маши, коснувшись своими тонкими трясущимися пальцами её руки. После больницы мама не пила больше, лежала целыми днями, не ела и молчала. Через две недели она умерла.
Друзья Володи помогли сделать скромный ремонт в квартире. Родители тоже дали денег. Молодые купили самую дешевую мебель. Наконец, в квартире исчез стойкий кислый запах перегара и водки.
Маша ждала ребёнка. Соседка тётя Люба остановила её как-то на лестнице, предложила свою помощь, когда родит. Сама вырастила четверых детей. Маша удивилась. Она так была занята своими проблемами, что не замечала, как живут другие.
Маша поблагодарила, но когда родилась Ирочка, часто обращалась за помощью к тёте Любе. Дочка росла и со временем стала называть соседку бабушкой. Родители Володи к ним не приходили, но внучку на выходные брали с удовольствием.
А потом тёти Любы не стало. Соседи сказали, что пришла из магазина, села на скамейку у подъезда и умерла. Маша плакала по ней, как по матери.
Казалось, жить теперь да радоваться. Хорошая крепкая семья, дочка отличница. Но видно Маше на роду написано страдать. Когда Ира училась в пятом классе, перед самым Новым Годом Володя сказал:
— Прости меня. Я не могу больше молчать. Я полюбил другую женщину. — Собрал кое-какие вещи и ушёл.
Для Марии мир рухнул, жить не хотелось. Владимир не пил, но для гостей держал бутылочку коньяка. Рука Маши потянулась к ней. Выпьет и станет легче, боль утихнет хоть на время. Достала рюмку. Перед глазами вдруг встала мама – раскачивается и мутными глазами смотрит на испуганную Машу.
Мария вылила коньяк в раковину, чтобы на глаза не попадался. Она винила родителей Володи. Это они внушили ему, что семья плохая, что жизни с Машей не получится. Вот он и стал смотреть на сторону.
Мария удивилась, что вся её жизнь уместилась в нескольких минутах воспоминаний, пока стояла в очереди в кассу в канун Нового года.
Она не любила вспоминать своё детство. Тогда быстро сообразила, что маму могут лишить родительских прав, а ее отдадут в детский дом. Потому молчала, прятала всё глубоко в себе. Даже собственной дочери никогда не рассказывала. А тут вдруг память проснулась, выбросила на свет Божий постыдные воспоминания.
Дома она раскладывала продукты по шкафам, в холодильник и всё думала про свою жизнь. Нет, всё же была в ней и радость. Володя был хорошим мужем и отцом. С ним она была по-настоящему счастлива. Жив ли, здоров? Умница дочка выросла, у неё престижная работа, хорошая семья, подрастали двое детей.
«Посмотрю праздничный концерт по первому каналу и лягу спать. А завтра с утра испеку любимый Ирин торт…», — рассуждала она. Потом нарезала салат, накрыла скромный стол в комнате перед телевизором.
Звонок в дверь прозвучал неожиданно и резко. Мария вздрогнула и пошла открывать. Не сразу узнала постаревшего Владимира. Жизнь не пощадила и его.
— Я вот, решил зайти, поздравить тебя. – Он топтался на пороге и смотрел робко и виновато.
— Ты прости меня. Я почти сразу понял, что совершил ошибку, уйдя от вас с Ирой. Не сложилось там. Я уехал в Новосибирск, мне предложили возгласить новый завод. Родителей не стало. Не выносимо жить одному. Я понял, что испытывала ты, какую боль причинил тебе. Прости меня. Я ведь иногда приходил к дому, смотрел на тебя, а подойти боялся.
Мария вспомнила, что действительно однажды увидела его, но в следующее мгновение он исчез. Решила, что показалось.
— А теперь почему осмелел? – Прежняя обида проснулась в ней.
— Я сейчас уйду. Я шёл к тебе и думал многое сказать, но ты права, поздно. – Владимир встал со стула. – Надо же, наша старая ёлка.
Маша сидела как каменная. «Столько лет с пьющими родителями жила. Умерших простить легче. А живого его не смогу? Животных жалко. А тут человек. Не чужой. А пришёл бы сразу, смогла бы простить? Чего теперь, столько лет прошло».
— А я шампанского не купила. Скоро Новый Год, бой курантов, — сказала зачем-то Мария.
— А я не догадался принести с собой. Не пью. Если хочешь, в магазин сбегаю, – предложил Владимир.
Мария помотала головой.
— Нет, не надо. Я морс сварила. Нальем в бокалы и выпьем под бой курантов. – Она улыбнулась.
Два человека сидел за столом пред телевизором, смеялись удачным и не очень шуткам ведущих программы, пили морс. Мария постелила Владимиру в бывшей комнате Иры. Засыпая, она думала: «Правильно ли? Получится ли у них начать всё сначала? Каким будет завтрашний день?»
Утром она проснулась и услышала позвякивание посуды в кухне. Владимир жарил яичницу. В народе говорят, как встретишь Новый Год, так его и проведёшь. Мария с Владимиром прожили вместе ещё девять лет, пока он не умер от инфаркта. Через три года, накануне Нового года, не стало Марии.
Если бы можно было стирать из памяти всё плохое, ошибки, грустные воспоминания, оставив только радостные события. Насколько проще было бы жить. Но пока это невозможно, остаётся применить старый проверенный способ — простить и забыть. Но если с прощением ещё как-то можно справиться, то забыть не получается. Можно ли по-настоящему простить, если не получается забыть?
«Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете» Евангелие от Луки, 6:37
