Дождь лил как из ведра. Люди, вышедшие из автобуса, не спешили бежать по своим делам. Столпились на остановке, совершенно забыв о дистанции. Я тоже постояла минут пять, посетовала на себя: «Ворона! Опять забыла зонт дома. Хотя… наверное, и он бы сегодня не спас». Далее стоять не имело смысла, дождь не собирался прекращать свое мокрое дело. Только еще больше усиливался. «Не сахарная, не размокну», — решила я и гордо шагнула вперед прямо под поток, бодро стекающий с крыши остановки.
Мимо бежали, согнувшись, такие же как я смельчаки (как будто от дождя можно укрыться посредством бега. Смешные!) Я же гордо вышагивала, игнорируя небесный ливень и многочисленные лужи под ногами. Проспект выглядел как мокрая курица и казался мне чужим. Как же редко я гуляю! Перестала замечать, что вокруг происходит. Оказывается, за те годы, что я проскакиваю его на машине (сегодня она у меня в ремонте), он изменился до неузнаваемости. Новая школа, красивый торговый центр… вдоль дороги яркие полоски цветов…исчез «бабушкин» рынок (вместо него возводят фонтан. Где интересно старушки теперь лучком и морковкой торгуют?)
Решив сократить путь, я пошла дворами. «Заодно в магазин, что в соседнем доме, забегу», — решила я. Выйдя из магазина, направилась к дому. Дорогу мне преградила небольшая собачка. Она виляла хвостом и вставала на задние лапки. Мокрая, худенькая, по всему видно – голодная.
— Не бойтесь, она не укусит. Добрая. А если чем-нибудь угостите, спасибо скажет, — услышала я за спиной.
Оглянулась. Под липой, укрываясь от дождя, на мокрой картонке сидел старик. Он был неплохо одет, но по виду (борода, неопрятные волосы) напоминал бездомного.
— Ваша? – спросила я, кивнув на собачку.
— Моя.
Я достала из сумки кусок колбасы (купила себе 200 гр на ужин) и протянула собаке. Она осторожно взяла колбасу, положила на землю и, глядя мне прямо в глаза, три раза гавкнула. Затем взяла колбасу и ушла к хозяину. Принялась есть, устроившись рядом на картонке.
— Видите, она Вам спасибо сказала, — проговорил человек под липой.
Я недоуменно пожала плечами и пошла домой.
Действительно ГАВ-ГАВ-ГАВ = СПА-СИ-БО. Забавно, однако.
Дома весь вечер я думала о чудаке и его умной собачке. Нет у меня привычки подавать просящим. Не верю я им. А этот, в общем-то и не просил для себя ничего, лишь для своего питомца.
В детстве я всегда мечтала о собаке. Но мой отец был категорически против, считал, что собака – агрессивное животное, от которого в любую минуту можно ждать неадекватности. Примеров этому множество. Хотя, впрочем, и примеров, обратных этому, тоже достаточно. Природа не создает собак агрессивными, злыми. Жестокое обращение, предательство, неправильное воспитание становятся причиной озлобленности и недоверия.
Наутро той же дорогой я отправилась на работу (на автобусную остановку). Мужчина с собачкой опять были там. Видимо, вспомнив мою щедрость, собака опять подбежала ко мне. Кроме пачки печенья (к чаю на работе) у меня ничего не было. Половину я отсыпала этой милашке. Она, опять сказав спасибо, принялась хрустеть печеньками.
— Она у Вас всеядная, молодец, — обратилась я к хозяину, — как зовут? – кивнула я в сторону собаки.
— Альма.
Моя машина была в ремонте уже неделю. Каждый день мне приходилось ходить той дорогой, где обитали старик с Альмой. И каждый раз я специально прихватывала из дома что-нибудь вкусненькое для благодарной милашки. Как-то, разговорившись с продавщицей магазина, я спросила об этом нищем старике, который отирается у магазина, для себя ничего не просит.
— Это Матвеич. Он не нищий. Он давно здесь. Родных никого у старика нет. Говорят, что у него черные риелторы квартиру отжали. Живет в заброшенном гараже. Пенсию получает. А у магазина «отирается», потому помогает нам. Хозяйка разрешила. Мы его раньше гнали. Думали попрошайка очередная пожаловала. А он с добром к нам пришел, с помощью. Когда картошку переберет, в другой раз двор выметет, мусор вынесет. Помогает.
Знаете, любому человеку общение нужно. Одному-то тяжко. По себе знаю, два года как мужа похоронила. Тоска смертная.
Вижу, Вас наша Альма облюбовала. Она такая – не к каждому подойдет. Гордая. А добрых людей за версту чует.
— Да, милая собачка.
— Это сейчас она милая. Матвеич ее на помойке нашел. Прямо из мусорного бака достал. Поиздевался над ней кто-то и выбросил на верную смерть полуживую. Обожженная вся была и в горле спица торчала. Не было у нее шансов выжить. А старик ее выходил. Теперь любо-дорого посмотреть какая стала. Вот так-то. Доброта и любовь чудо творят – могут спасти даже самого безнадежного.
Под впечатлением рассказанной мне истории я пребывала весь оставшийся день. «Живет в гараже, в гараже, в гараже… Не спросила, глупая, как долго он там живет. Как зимовать-то они будут в этом гараже? Где моется старик?» — куча вопросов крутилась в моей голове, а ответов «0».
— Алло? – ответила я на звонок.
— Анжелика Викторовна! Помните на собрании СНТ разговор был об усилении охраны кооператива? Так вот что я думаю, не посадить ли нам плюсом с замкам и заборам сторожа. Живая-то охрана понадежнее будет. Домик Петровых давно пустует. Он ведь прямо у ворот. Удобно очень. Я разговаривала с Ольгой Георгиевной. Сама-то она не в силах уже ездить на огород. Дети в Москве живут. Им не надо. И продать его она давно не может. Разрешила сторожа там поселить, если надумаем. Ну, что скажете? Подаем объявление?
— Погодите подавать. Есть у меня на примете человечек. И даже с собакой. Я Вам, Тонечка, перезвоню.
Вот говорят, что чудес не бывает. А не чудо ли это?! Я переживаю за Альму с Матвеичем, не знаю, как помочь хорошему человеку. А тут раз! И решение само собой нарисовалось! Может, действительно мысли материальны?
Сама себе удивляюсь в последнее время. Раньше бы, наверное, прошла мимо и не оглянулась. Кто он мне, этот Матвеич? А тут и отца покойного вспомнила и маму, и соседа Вениамина Егоровича – ветерана ВОВ, которого всем домом хоронили, поскольку он был одиноким. Нет! Доживать свою жизнь человек должен в тепле и уюте. Однозначно! И непременно кто-то о стариках должен заботиться. «Предложу завтра Матвеичу посторожить наши дачи. Там и домик теплый, и банька , и дров полный сарай», — решила я.
Константин Матвеевич принял мое предложение. Даже обрадовался. Сказано – сделано. Вот заберу машину из ремонта и отвезу их с Альмой на новое место жительства.
Прошло как обычно три дня. На четвертый я не застала Матвеича на привычном месте. Там суетилась, бегала, жалобно скулила Альма. Продавщица сказала, что хозяин сегодня не появлялся. Я в волнении ушла на работу. Возвращаясь вечером, опять увидела Альму. Она, свернувшись калачиком, лежала под липой. Возле нее нетронутые сосиска, куриная ножка, кусок булки (вероятно, не я одна ее подкармливала). Я забрала собачку домой.
Ни на следующий день, ни через два Матвеич так и не появился. Через неделю я зашла в магазин. Продавщица рассказала, что нашли деда за гаражами ребятишки (они играли, скакали по крышам гаражей). Инсульт. Хозяйка магазина похоронила старика на свои средства.
— Жаль, Альма пропала, — с горечью сказала она.
— Не пропала. Она у меня живет. Простите, не сказала Вам сразу.
Вот так в пятьдесят лет я обзавелась долгожданной собакой. Приедут внуки – вот будет радости!
Первую неделю Альма тосковала. Совсем не ела. Только пила воду. Истощала. Думала, потеряю милашку – умрет от горя (оказывается, они так же как люди все чувствуют и переживают). А потом ничего. Привыкла. Жизнь в квартире была для нее чем-то особенным. Она долго не могла привыкнуть к тому, что улица за дверями, и чтобы побегать по траве, надо долго спускаться по лестнице (к лифту она так и не привыкла). Не верила, что ее миска никогда не опустеет. Скулила, переживала, когда видела, что еда заканчивается.
Но самое непонятное мне – это то, что выйдя на прогулку, в первую очередь она идет постоять под липой. Долго неподвижно стоит. Она все помнит? Порой мне кажется, что ее глаза наполняются в этот момент слезами. А может, это я смотрю на нее сквозь призму своих мокрых глаз?
Автор: Валентина Рыбина
