Жизнь у Тамары не удалась. Потому что она совершила роковую ошибку. Стоившую ей жизни. Счастливой жизни.
Откуда ей было знать, что такое запойный алкоголик? Она была хорошей девочкой из приличной семьи. Она даже про обычных алкоголиков ничего не знала. Пока разобралась — было поздно.
Почти двадцать лет семейной жизни. А уходить некуда. Все вложено в общую квартиру. И денег вечно не хватает. Квартиру невозможно разменять без доплаты. А тут лишь бы на макароны до зарплаты хватило. И дочка растет. Платья красивые хочет и бантики.
Михаил красивый. Хозяйственный. Пока не пьет. А как выпьет — другой человек. Быдло какое-то подзаборное. Уйдет в запой, вылетит с работы. И так — по кругу. Откуда ж тут деньгам взяться.
И завязывал, и бросал, и кодировался, но быстро срывался.
Зато никогда скучно не было, как когда-то мечтала Тамара. Никакой тебе стабильности и поездок за город в выходные. Каждый день как на пороховой бочке. Сначала Михаил пьет, а потом лежит с жестоким похмельем, помирает. Каждый месяц обещает завязать, но уже за два дня до новой зарплаты начинает вести себя неадекватно, нервничать, срываться на крик. Ясно. Опять в запой, значит.
А в последние годы как-то устаканилось и Тамара смирилась. Потому что Михаила, наконец, оценили на работе. Он регулярно уходил в запой, но его ждали. Потому что умел работать быстро и хорошо. Все запойные дни отработает. В выходные поможет. Безотказный.
А Тамара раз в месяц уходила к коллеге Никитиной. Брала работу на два дня, если случались выходные, и ночевала у нее.
Сначала готовили красиво еду. Салаты стругали. Брали бутылку белого сухого вина. Две. Пили. С горя. Тамара страдала от мужа — алкоголика, а Никитина — от отсутствия какого — либо мужа, даже алкоголика.
Дочь рано вышла замуж, уехала за мужем в другой город, подальше от своей семьи, ее можно понять. Но Тамара только радовалась. Правильно, что уехала. И муж хороший, не чета Михаилу. Учатся, работают, молодцы.
После переезда дочери семейная жизнь Тамары совсем развалилась. На мужа скопилась огромная обида за все годы брака. Обида за дочь, что не смогли подарить ей счастливое детство. И чувство вины за это. И обида за молодость. Вот уж точно — всю молодость псу под хвост.
Всегда была гораздо моложе своих лет, красивая, подвижная, ничем не болела, а потом в пятьдесят лет раз — и понеслось одно за одним. Психосоматика. И постарела как-то быстро и резко. Уже не та. Не просто женщина. А женщина предпенсионного возраста. Хотя не растолстела, не обабилась, просто постарела. Сеть морщинок на лице. От слез, наверное.
Однажды Михаил во время отпуска решил выйти на работу. Пускай за бесплатно. Потому что не умел человек отдыхать. Либо пил, либо работал, а вот так мирно жить без выпивки он не умел и не хотел.
Тамара безучастно слушала разговор. Они с мужем все чаще просто молчали. Старались быть в разных комнатах. Любой разговор заканчивался криками Михаила и слезами Тамары. Просто жили как соседи по коммуналке.
Заведующая обрадовалась выходу Михаила, сказала, мол, я тебя обожаю, Мишенька. Он довольно засмеялся. Тамара даже бровью не повела. Она не просто перестала любить Михаила. Она его тихо ненавидела. Так что ревности быть не могло. Но и поверить Тамара не могла, что ее муж — алкоголик кому-то нужен. Сейчас бабы вон какие умные пошли. И всё при них. И деньги, и работа, им мужики нужны высшего пилотажа. А с этого что взять? Зарплату в двадцать пять тысяч рублей в месяц? Смешно.
А поди ж ты. Через полгода Михаил ушел жить к заведующей. Тихо — мирно развелись. Квартиру выставили на продажу. Продадут — деньги поделят. Тамаре на однушку хватит, а Михаил с Ленкой живет. Это теперь ее заботы.
Ленка была моложе Тамары на пять лет, не замужем, но растила дочку, та еще даже в школу не ходила.
Ленка была отзывчивая, добрая, смешливая, но внешне — серая мышь.
Радовалась, наверное, что теперь при мужике. Подумаешь, пьет. У каждого свои недостатки.
Первое время Тамара не верила своему счастью. Отступила пара болячек. Она вдруг снова помолодела. Отпраздновала с Никитиной. С Ленкой она была хорошо знакома и ссориться не стала. Каждый день за нее свечку в церкви ставила. Спасительница!
А то такая депрессия в последнее время навались, что жить не хотелось. Смысл жизни пропал. А тут и воздух чище стал, и солнце ярче светит. А потом внуки пойдут. Можно будет поближе к дочери переехать.
И никаких мужчин. С Тамары хватит. Ничего ей больше не надо. Без секса обойдется. Все ресурсы из нее уже выкачали. Ничего уже не надо. Отношений каких-то. Ни один мужчина не привлекал как партнер. Тем более, секsуальный. Климакс начинается. Какой уж тут sекс.
Подружки кудахтали, мол, для здоровья полезно, а Тамара только усмехалась и отмахивалась. Для здоровья полезно, чтобы душа к человеку лежала. У нее душа лежала к одиночеству. Чтобы никто не тормошил, не спрашивал про борщ и носки. И юбку не задирал.
Последние годы секс с Михаилом был каторгой. Потому что она его не любила. Не прощала. Но надеялась, что всё еще наладится.
Так что секс у Тамары скорее вызывал отвращение.
Просто жить и радоваться. Работать. Тратить деньги только на себя. На море каждый год кататься. Зимой — на Камчатку. В путешествия. Внуками заниматься. Собой. Ради себя. Не более. В крайнем случае — секс — шоп. Но ни боже мой, только не мужчина. Держать на расстоянии. Обходить за километр.
Через год Михаил перестал пить. Стал менеджером. Работал на пару с Ленкой. Ездил за ней на машине по вечерам, ждал с работы. Стал носить очёчки. И пиджачки. Красавец — мужчина. Еще ого-го. Видел Тамару, улыбался, кивал головой, спрашивал, как дела, как дочь. Тамара унимала ненависть и отвечала культурно.
Потом шла пить к Никитиной белое сухое вино. Было жаль свою потраченную молодость. Да и за всю жизнь в целом. Выпивала и цитировала Горького. Со слезами на глазах. Еще Есенина. «Пей со мною, паршивая сука». Никитина хихикала.
Сегодня в магазине встретились с Ленкой.
— Привет, Тамара.
— Здравствуй, Лена, как вы, у вас все хорошо?
— Да. Вот, блинов хочу купить. По скидке. Один плюс один.
Тамара покачала головой. Вот есть деньги у людей, а они какую-то ерунду по скидкам покупают, на качестве жизни экономят. И куда потом эти сэкономленные деньги? На похороны разве что. Впрочем, Тамара никогда не жила богато, ей не понять. Вот она не экономит, вот у нее и денег мало. Зато еда вкусная.
— Мишка блины не любит. И оладьи тоже.
— Да ты что? — удивилась Ленка. — Как это так? Не любить блины?
— Я их готовить не умею. Вкус отбила, наверное.
— Ну, готовые-то можно. Масленица же. Как же без блинов. И сметанки еще. Смотри, тоже скидка.
— Он сметану не ест. Лучше майонез ему бери.
— Майонез вредный.
— Жизнь вообще вредная.
— Тамара, я его от выпивки отучила, что ж я его, от майонеза не отучу? Ой, извини. Извини, а?
— Да нормально все.
— Как квартира? Покупатели нашлись? Мишка к тебе заедет на неделе.
— Не надо. Как покупатели появятся, я дам знать.
— И куда ты потом?
— Дочь к себе зовет. Внук скоро у меня будет. Помощь потребуется, — лихо соврала Тамара, не моргнув глазом.
— Скоро?
— Что — скоро?
— Внук-то скоро родится? Точно внук?
— Ну, через девять месяцев. Может, внучка.Ты пока Мишке не говори. Дочь сглазить боится.
— Ага, ага, я все понимаю. Сама беременна. Три месяца уже. Заметно?
— Нет еще. Поздравляю. Ну, пойду я.
— А что ж ничего не взяла?
— Вспомнила, что кошелек дома забыла.
— Это ты можешь. Мишка рассказывал. Ты ему ничего не говори, ладно?
— Свечку вам в церкви поставлю.
— Так ты же в бога не веришь.
— Ну и что? Если бог есть, свечки подействуют.
— Мишке привет передавать?
— Не надо.
— Ясно.
Тамара вышла на улицу. Жадно вдохнула воздух. Как раз позвонил покупатель на квартиру. Договорились встретиться сегодня.
Надо поскорее уезжать. Когда-нибудь Мишка сорвется и опять начнет пить. По году, бывало, не пил. Потом снова начинал. Этого Тамара боялась больше всего. Сколько она видела этих завязавших алкоголиков — все начинали пить. А даже если через десять лет. Тоже обидно. И страшно. Что Ленка выгонит и Михаил к ней вернется. Нет уж.
Тамара всегда была честным человеком и честной женщиной. Что ж поделать, сама за Михаила замуж вышла, но. Черт побери. Шансов больше не будет.
Так что Тамара продала квартиру втихаря и купила себе домик у моря. Как и мечтала. Дом оформила на дочь. Внук родится — на него переоформит. Она сделала всё, что могла.
— Если отец запьет и Ленка его выгонит, — говорила дочь по телефону, — Ты же все равно примешь папу. Я тебя знаю.
— Нет, не приму. У меня лимит закончился. Думаешь, почему я тебе еще не сообщила свой адрес?
— Мама?
— И квартира не твоя будет. А твоих детей. Пип-пип-пип, — сказала Тамара и выключила телефон.
***
— Курочек хотите купить? — спросил какой-то мужчина на базаре.
— Допустим, — сурово ответила Тамара и покосилась на незнакомца . — Вы продаете?
— Я сам покупаю. Вы мясных хотите или чтобы яйца несли?
— Вам какое дело?
— Что ж вы такая суровая?
— Какая есть.
— Не замужем, наверное.
— И не собираюсь.
— Да я тоже. В смысле, жениться.
— Вот и не приставайте. Я женщина старая.
— Какая ж вы старая.
— Мне лучше знать. Секса не будет.
— Ну, вы, дамочка, конечно. А может, я импотент? Будем дружить домами.
— С одним я уже дружила. Спасибо. Не хотелось бы снова менять место жительства. Я только переехала.
— Сбежали, что ли?
— Что ли.
Тамара двинулась на выход и спиной чувствовала на себе взгляд мужчины. Нет уж. Спасибо великодушное. Сейчас вот кур разведет, овечек, может, сыр будет варить. А потом внуки еще. Что ж еще для счастья надо?
***
Сегодня Тамара пила белое сухое вино прямо во дворе. В кресле — качалке. Над головой — небо, звезды, луна, за калиткой — море. И целая вселенная. Как же хорошо. Она это заслужила.
Михаил начал пить через год после рождения дочки. Дочь звонила и плакала в трубку:
— Папу надо спасать.
— Я пыталась. Ты же знаешь. Он не хочет. Я — пас.
— Ему жить негде. Ночует у друзей. То у одного, то у другого.
— У него еще остались друзья?
— Не выкидывать же на улицу. Не табуретка же.
— От табуретки хоть какая-то польза.
— Не будь такой жестокой!
— Это отцу своему «спасибо» скажи.
Тамара сама удивлялась своей холодности. Вроде, и жаль человека. Человек же. А вроде — так ему и надо.
Спасибо зятю. Помог купить комнату в коммуналке. Ленка дала часть денег, лишь бы от Мишки избавиться. Да и Тамара добавила. Не из сострадания. Из чувства справедливости. Проданная квартира, как ни крути, была не только ее квартирой.
Через полгода Мишка спился и умер где-то под забором, не дойдя до дома. С Тамары — взятки гладки, она ему не жена. Ленка опознавала. Потом звонила, рыдала, кричала, чтобы комнату забирали, лишь бы забыть, как страшный сон. Дочь номер телефона дала. Переживала. Хоронила.
Тамара не приехала. Сказалась больной. Последние годы жизни с Михаилом она мечтала плюнуть на его могилу.
А ночью вдруг жалко его стало. А ведь каким хорошим был... иногда...
В ту ночь Тамара рыдала и пила вино. Красное как кровь.
Еще через год Тамара стала вести группу в интернете. «Женская психология». Тамара знала поболее всяких ученых психологинь. У них что? Голая теория. А у Тамары — жизнь. И горький опыт. Сын ошибок трудных.
Все у Тамары стало хорошо. И куры яйца несли. И барашки гуляли. И две собаки. И четыре кота. И внук родился.
Только мужика не было. Потому что ни боже мой, ни боже мой.
Автор: Орешниковая Соня
