Пару лет назад Жора завёл кота. Ну, как завёл? Его на Новый год привёз его младший сын Виктор из Нижневартовска.
Коту от роду был примерно год и он не сошёлся характерами с проживающей у Виктора собакой женского пола и преклонного возраста.
Собаку было жалко отдавать, всё-таки больше десяти лет вместе, а кот ещё молодой и должен быстро привыкнуть к новому дому.
И Виктор не ошибся, везя кота за три тысячи километров.
Жора и его жена, баба Шура, и раньше видели кота на фотографиях, но то ли фотограф был просто гениальным и удачно выбирал ракурс съёмки, то ли кот был очень фотогеничным, но то, что семья Первомайских-старших увидела воочию по приезду их сына Виктора, повергло их в шок.
Кот был лысый, весь в пятнах и с огромными причиндалами, смешно трущимися друг о друга при ходьбе.
Неведомая зверушка, вся в складках, с огромными ушами и голубыми глазами навыкате, смотрела на них уверенно и нагло, как бы спрашивая: «Ну что, рабы, привыкайте помаленьку, теперь я ваш хозяин и ваша жизнь уже никогда не будет прежней.»
Баба Шура потеряла дар речи, Жора сразу же пошёл в чуланчик за самогоном и вернулся с литровой бутылкой. На пару с Виктором они выпили. Чуть позже, придя в себя от увиденного, к ним присоединилась и баба Шура.
Виктор рассказал, что зверушку зовут Маркиз или просто Марик. И что эта порода называется Сфинкс. Вместе со сфинксом из Нижневартовска прибыл его гардероб из пяти предметов на все случаи жизни: жилеточка, свитер, курточка, пальтишко и шапочка. Костюмчики надо было ему одевать в зависимости от температуры окружающей среды, потому что Марик всё время мёрз и дрожал как осиновый лист. Это было его единственным недостатком. Во всём остальном он был настоящий полноценный КОТ.
Через неделю Виктор уехал, Марик чувствовал себя прекрасно, он ел и спал, ел и спал, и довольно быстро привык к своим новым рабам, особенно полюбив Жору. А всё потому, что Марик, видимо, был скрытым алкоголиком. Поскольку в доме никогда не переводился самогон и Жора иногда по доброте душевной давал Марику лизнуть чуть-чуть горячительного, Марик быстро пристрастился и тёмными длинными вечерами составлял Жоре компанию.
Как только Жора наливал себе полстаканчика, Марик тут же нарисовывался прямо ниоткуда и тёрся о Жорину ногу, мурлыкая и требуя свою порцию. Жора такому повороту событий был несказанно рад, потому что пить в одиночку он не любил. Он обмакивал палец в самогоночку и давал Марику полизать. Тот лизал с наслаждением, после чего залезал Жоре на плечи, свисал с двух сторон облысевшей, но всё равно великолепной, горжеткой, и мурчал как трактор. Жора Марика любил, и Марик отвечал ему взаимностью.
И вот однажды к ним в гости на неделю приехала какая-то дальняя родственница бабы Шуры из Ставрополя- Олимпиада Сигизмундовна (Липочка), женщина лет шестидесяти и весом центнера в полтора. Ещё до её приезда Жора с Мариком немного нализались для храбрости, потому что Олимпиада отличалась суровым нравом и её побаивался даже Жорин пёс Коломбо.
Липочка прибыла из аэропорта поздно вечером на такси, и Марик её не встречал, так как в это время он по обыкновению спал где-то в укромном местечке у печки. Жора, баба Шура и Липочка на скорую руку отметили приезд, и Липочка, уставшая с дороги, попросила ей постелить. Как только она приняла горизонтальное положение, тут же отрубилась и стала изрыгать из себя звуки пашущего трактора Беларусь.
От этих звуков проснулся Марик. Печка, рядом с которой он лежал, остыла, из гостиной раздавались странные звуки и Марик, выйдя на разведку, тут же набрёл на спящую на диване в гостиной Олимпиаду. Поскольку диван стоял прямо рядом с радиатором отопления, это было излюбленным местом Марика для предания Морфею. И вдруг на его законном месте разлеглось что-то большое, похожее на кита.
Удивлению Марика не было предела. Как? Почему этого кита выбросило именно на его диван? Места что ли в доме мало? Не порядок! Сначала он этого кита гипнотизировал издали, но кит никак не реагировал, только ревел как самолёт на старте. Марика аж передёрнуло. Ах, вот ты так! Ну, посмотрим кто кого! Он отошёл подальше и, стартанув метров с пяти, в два прыжка преодолел расстояние до кита, и приземлился ему прямо на вздымающуюся грудь размером в две Джомолунгмы.
Олимпиада Сигизмундовна, ничего не понимая, спросонья открыв глаза, увидела перед своим лицом какую-то ушасто — глазастую нечисть в вязаной жилеточке, и тут же смахнула эту нечисть с себя непроизвольным движением руки. Марик, кувыркаясь в воздухе в немыслимых кульбитах, с воплями «Бл*-*-ть», отлетел к месту старта и замер, буравя взглядом Липочку.
Та села на диван, перекрестилась три раза, и бесконечное количество раз повторяла лишь одно слово «Свят, свят, свят» с опаской поглядывая на чудище. Марик понял, что этой ночью она уже точно не ляжет и все могут спать спокойно.
Торжествуя победу, элегантной походкой, Марик, целомудренно перетирая ляжками яйца, пошёл в комнату к Жоре, залез к нему под одеяло, и уснул с чувством выполненного долга.
Утром после завтрака Олимпиада Сигизмундовна собрала свои вещички, вызвала такси и уехала в гостиницу. Жора стоял у калитки, держа на руках Марика, вдвоём они махали ей вслед, утирая подушечками лапок с трудом выдавливаемые слёзы.
Когда такси скрылось за поворотом, Жора с воодушевлением произнёс: «Ну, что, по соточке?» Марик прижался к его лицу мордочкой и затарахтел…
Автор: Татьяна Ферчева
