Усталость наваливалась, заполняла и разливалась по телу приятной, теплой волной. Такая томная расслабленность обычно накрывала Валю после хорошо проделанной работы. Сначала было напряжение, сосредоточенное внимание и быстрая работа мысли, потом постепенно проклевывалось из скорлупы усилий ощущение удачного завершения дела и вот, наконец, сделка подписана, клиенты поставили свои закорючки на красивом бланке фирмы.
Тогда приходила эйфория — от того, что ты смогла, справилась, нашла нужные слова, уговорила, доказала, убедила, не поддалась голосу, который вкрадчиво шептал о неудаче. Теперь можно ехать домой, купив по дороге что-нибудь поесть, можно валяться на диване, включив любимую передачу, и закапываться пальцами в густую, теплую шерсть Романса, Валиного кота. Тот довольно урчал, прищурив зеленые, хитрые глаза и растягивался рядом с хозяйкой на мягком плюшевом пледе. Эйфория сгорала, оставалась усталость. Валя шла спать.
Снов женщина не видела уже давно. Ложась на подушку, Валя мгновенно закрывала глаза и проваливалась в черноту. Мозг цепенел, потонув в бездонном небытии, лицо разглаживалось, ладошки прятались под щекой. Тогда Валя становилась красавицей. Без косметики, кремов и прочих ухищрений она превращалась в саму себя такую, какой Романс помнил ее в день их знакомства...
...В тот день машина осторожно кралась по мокрым переулкам, газ-тормоз, снова газ, рывок, опять стоп. Тогда Валентина еще только училась водить, боялась скорости, испуганно смотрела на проезжающие мимо громадины автобусов и жалась к тротуару, освистанная гудками спешащих водителей.
Романса она увидела сразу. Тот барахтался в канаве. Шерсть свалялась и застыла твердой коркой от дорожной грязи, уши прижимались к голове, лапы суетливо били по скользкой земле, тщетно пытаясь зацепиться коготками за край канавы и вытянуть своего хозяина наверх.
Валя кое-как припарковалась, включив аварийку, и подбежала к котенку.
И вот уже ее светлое, по-весеннему нарядное пальто заляпано грязью, а шарф укрывает в своем теплом плену слабо мяукающее существо на заднем сидении машины.
-Ничего! Ничего, потерпи, малыш! Сейчас приедем домой, помою тебя, поешь, и сразу станет легче!
Уж это Валя знала точно. Нужно прийти домой, поставить чайник на плиту, потом пойти в душ, закрыть глаза и чувствовать каждой клеткой своего тела, как суета стекает с тебя, оставляя только покой. А потом вдруг вспомнить, что чайник на плите уже давно свистит, пронзительно и надменно, выскочить из ванной и, натянув халат, мягкий, байковый, мамин, бежать, теряя тапочки, на кухню...
Но котенок, как оказалось, купаться не любил. Валя долго уговаривала его подставить худое пузо под теплую струю воды, питомец недовольно пищал, хитро сверкая глазами.
Романс устал, устала и Валя. Оба сидели на кухне — Валя с кофе в тяжелой, глиняной чашке с кораблем, Романс — с блюдцем корма, который новая хозяйка купила по дороге. Ему было не привыкать. Все женщины при виде него умилялись, жалели, сюсюкали и таяли, превращаясь в тех нежных существ, которыми боялись быть в обычной жизни. Уже восемь раз зеленоглазый кот менял хозяек, восемь раз приходил туда, где был нужнее всего. Валя была девятой, последней, а от этого еще более дорогой. Романс постарается изо всех сил, чтобы все закончилось хорошо...
«Романсом» он стал не сразу. Сначала Валя окрестила его Васькой, потом Пушком, но имена не приживались. Кот отказывался отзываться на них, недовольно бил лапой и фырчал.
-Когда же ты поймешь, милая женщина, что напоследок я хочу благородное, звучное, серьезное имя! — вздыхал он, послушно играя с ленточкой в Валиной руке.
Валя не понимала, но видела уставившиеся на нее глаза, моргала, не выдерживая этого пронзительного взгляда, отворачивалась, как будто стесняясь.
Имя родилось как-то случайно, в тот день, когда Валя забыла на тумбочке билет в концертный зал. Она должна была идти с подругой на «Вечер романса», как всегда, задержалась на работе, вечер пошел наперекосяк, только кот философски сидел на табурете и взирал на бегающую по квартире хозяйку. И вот она уже надела пальто, вот ремешок сумочки повис на плече, вот захлопнулась входная дверь, а билет так и остался лежать в прихожей.
-Вернись! — кот щурился и пристально смотрел на дверь. — Пока не поздно, вернись!
Валя сунула руку в отделение сумочки, паспорт, деньги, ключи — все было на месте.
-Билет! — простонала она.
Поднявшись бегом по лестнице, она распахнула дверь. Кот сидел в прихожей и мяукал, как будто напевая что-то.
Билет на «Вечер романса» прыгнул в кармашек, а Валя, присев на корточки, потрепала питомца по голове.
— Ах, ты моя заботушка! — улыбнулась женщина. — Всё, будешь у меня «Романсом». Я побежала! Жди!..
...Эта хозяйка на удивление сильно нравилась Романсу. Все остальные восемь женщин, что были до нее, как-то не прижились в сердце питомца. Нет, они, конечно, заботились о нем, любили, как умели, но ни с одной из них кот не чувствовал себя дома. Работа — вот чем они были для него.
Валя другая. Вроде бы обычная, немного сумбурная, нервно грызущая ногти, когда звонит начальник, подолгу сидящая перед телевизором, смотря раз за разом старые фильмы. Романс сидел рядом и наблюдал за ее лицом. Оно отражало все то, что чувствовала героиня на экране — радовалось, страдало, удивлялось и гневно вскидывало брови... Это было интересно, забавно и немного странно, но Романс был доволен.
А еще она любила добавлять в кофе карамельки. Прямо кидала их туда и ждала, пока тягучая масса не нагреется и не станет податливой, как пластилин. А потом вылавливала ложечкой конфету и медленно съедала.
Это было уж совсем нетипично для всех тех женщин, что кормили кота раньше. Но у каждого свои причуды. и эта Романсу нравилась. Тонкий нюх улавливал за легким ароматом карамели что-то домашнее, детское, о чем Валя никогда ему не расскажет, но что так преображает ее грустное, стертое заботами лицо.
Итак, Валя не видела снов. Но внезапно Романс стал ложиться рядом, когда хозяйка засыпает, тихо урчал, щуря залитые хитрецой глаза.
Тогда в черноту врывались сны — яркие, сочные, как блестящие на солнце фрукты, как радуга, вдруг перекинувшаяся через умытые дождем джунгли, как стая экзотических птиц, что вдруг вспорхнули с куста магнолии и с чириканьем разлетелись по соседним деревьям. А Валя пила эту картинку, пила до конца, до надрывного звона будильника, до тихого мяуканья Романса, что облизывал нос сонной хозяйки и удалялся из комнаты, ведь он был очень воспитанным котом...
Так бы и текла их жизнь, если бы в Валиной жизни не появился Николай. Мужчина хотел купить дом за городом, обратился в риэлтерскую фирму, где работала Валентина. Заказ обещал быть прибыльным, клиент хотел дворец в деревенском стиле. А Валя должна была найти для него коттедж мечты.
-Справишься, зарплату повышу! — пообещал начальник. — Только аккуратно. Покажи все самое лучшее. Клиент интересовался домом по Рижскому. Предложи, отвези, обсудите там все. И побыстрее!
Валя кивнула. Конечно, повышение оплаты было заманчивым стимулом, да и сам Николай был достаточно интересным клиентом, вежливым, галантным, умным.
Все это Романс узнал от самой Валентины, когда та разговаривала с подругой по телефону. Женщина как-то по-особенному, даже немного нежно, описывала клиента, сетовала, что ни один дом на самом деле не подходит под запросы Николая, а разочаровывать его так не хочется...
Романс поморщился. Вот и настало то, что он называл «работой». Это пришло с каким-то тревожным, смутно беспокоящим ароматом, витающим в воздухе их с Валей квартиры, с потрескиванием электрических разрядов с тонких усиках.
Романс вздохнул. Значит, недолго ему осталось жить с Валей... Жаль, но так устроен мир, его мир...
Об осмотре дома договорились быстро. В субботу Николай обещал заехать за Валентиной и посетить одно или два места, где стояли только что построенные дома, высокие, бревенчатые и томящиеся своим гулким одиночеством.
Романс не знал, что должно произойти, но он был уверен, что должен сопровождать хозяйку в поездке.
-Ерунда какая-то! — думал он, глядя через окно на беготню машин по оживленной улице. — Ни клиент, ни сама Валя не согласятся тащить меня с собой. Как же быть?
Он просчитывал варианты, а Валя все никак не могла решить, что надеть в поездку, чтобы понравиться Николаю. Оба жильца тихой квартиры бродили из угла в угол, растерянно глядя друг на друга.
-Романс! Как мне это? — Валя нацепила на себя что-то странное, похожее на синюю тучу. То ли платье — палатку, то ли размахайку на все случаи жизни.
Кот недовольно мяукнул.
-Ладно! А это? — бриджи и облегающая кофточка делали Валю похожей на сошедшую с общего зачета теннисистку.
Романс фыркнул.
-Ну, что тогда надеть!? — Валя растерянно перебирала одежду на вешалках.
Романс знал, что нужно. Что-то удобное, спортивное, не сковывающее движений. Почему? Он и сам не знал. Но кошачье чутье его никогда не подводило. Пришлось сесть в уголке, широко раскрыть глаза и сказать все Вале — мысли к мыслям, так, чтобы она услышала внутренний голос и сделала все, как нужно.
И вот уже приготовлен стильный спортивный костюм, кроссовки и кепка нежно-кремового цвета. Валя легла спать пораньше, а Романс все ходил по комнате, обдумывая свой план.
Забраться в сумку хозяйки было единственным, что он мог сделать. Значит, так тому и быть.
Утро ворвалось в квартиру гомоном воробьев, гудками поливалок, распугивающих первых прохожих, и звоном будильника.
Валентина быстро встала, побежала готовить завтрак, почесав Романса за ухом.
-Я спешу, ты уж извини! — объясняла она ему на ходу. — Ты посиди один, я вернусь поздно. А вот завтра, возможно, мы отпразднуем с тобой мое повышение!
Все бы прошло хорошо, да только Валя под конец своих судорожных сборов нечаянно заперла Романса на балконе. Тот мяукал, царапая дверь, но наушники надежно отгородили женщину от реальности. Валя немного удивилась, когда Романс не вышел проводить ее в прихожую, но, списав все на его характер, обиду, спокойно заперла входную дверь и спустилась на лифте вниз. У подъезда уже ждал автомобиль Николая. Валя быстро села в машину, и они выехали со двора.
Романс метался по балкону, ища выход. Застекленный, жаркий, балкон оказался настоящей ловушкой. Скоро солнце раскалит его до нестерпимого пекла, коту придется туго.
Но Романс думал не о себе. Его миссия по спасению Вали — от чего-то или кого-то, -провалена. Неужели, последнее, девятое задание он не выполнит?!
Но вот одно из окон поддалось настойчивым ударам лапой, отъехало в сторону. Романс, чуть порезав лапы о мелкий гравий дорожки, упал с седьмого этажа, пулей кинулся за уехавшей машиной, подбадриваемый крикливыми воробьями.
Теперь оставалось полагаться на внутренний навигатор, интуицию или еще что-то, что заставляло кота всегда делать правильный выбор.
Поворот, еще один, открытые двери маршрутки, чьи-то ноги в высоких резиновых сапогах, оживленный гогот подростков, ехавших купаться, сварливые окрики кондукторов. Романс забился под сидение и, затаившись, ждал своей остановки.
Как только внутри что-то щелкнуло, выпрыгнул на улицу и помчал прямо в лес. Так было короче. Осматриваемый дом был недалеко от города, если постараться, то к вечеру Романс как раз успеет. К своему последнему вечеру...
...Николай о чем-то рассказывал, уверенно ведя машину в потоке. Вале нравилась его аккуратная, и в тоже время расслабленная манера управлять автомобилем, нравилось, как пах его одеколон, как он бросал иногда быстрые взгляды в зеркало заднего вида, и тогда они с Валентиной встречались глазами.
Николай, Коленька, единственный, брошенный, обиженный на весь свет сын, увидел фото Вали в интернете. На сайте компании она была в списке лучших риэлтеров, к ней рекомендовали обращаться бывшие клиенты, с которыми она заключала сделки. А еще она была внешне похожа на Коленькину мать. Такого сходства он не находил никогда. Как будто их вылепил один и тот же скульптор, уделяя внимание каждой мелочи. Это все решило...
Мужчина поглядывал на свою пассажирку, болтая о том, как хотел бы проводить время с друзьями на свежем воздухе, задавал вопросы о Валиной семье, интересовался, почему она до сих пор не замужем. Валя краснела, быстро отводила глаза и поправляла челку.
-Вы такая интересная женщина! — пел соловьем Николай. — Это сразу видно!
-Ой, ну, что вы! — лепетала Валя. — Самая обычная я. У меня самая обычная жизнь.
-Ну, наверное, поклонники, все же есть?
Валя пожала плечами.
-Некогда мне этим заниматься. Работа, потом поздно вечером домой. Одна мысль только выспаться, — Валентина смущенно улыбнулась. — Хотя есть у меня один верный поклонник. Вы правы.
-Да?! — Николай как-то двусмысленно хмыкнул. То ли расстроился, то ли удивился. — Как же его зовут?
Валя улыбнулась
-Романс...
Но тут сзади раздался вой сирен, мимо промчалась Скорая, и Валины слова потонули в этих звуках.
-Роман... — Николай поморщился, как будто пробуя это слово на вкус. — Роман. Ну, ничего, Роман. Теперь нет у тебя Валентины, живи спокойно!..
...А он не мог жить без нее. Собственно, он был рожден для этой женщины. Кот огромными прыжками перескакивал поваленные деревья, продирался сквозь заросли малинника, рвал шерсть и в кровь разбивал лапы, но не сдавался. Сердце бешено стучало в груди, во рту пересохло. Но Романс не будет останавливаться у ручья, не сейчас...
Машина аккуратно въехала в засыпанной щебенкой двор. Николай вышел и галантно открыл дверцу Валентине.
-Ну, что ж! Пойдемте смотреть дом! — Валя вынула из сумки ключи и уверенно пошла по дорожке к крыльцу.
Николай что-то спрашивал, уточнял, гладил свежую древесину, покрытую светлой, под сосну, морилкой, ходил по комнатам, то и дело встречаясь глазами со своей попутчицей.
-Ладно. Вы тут побродите, посмотрите все. Не спешите. Я подожду снаружи! — Валя отчего-то испугалась его пристального, почти немигающего, взгляда и поспешила выйти на улицу.
А через пару минут он позвал ее обратно. То ли хотел проверить, работают ли кондиционеры, то ли электрический камин. Валя послушно зашла. Дальше все происходило слишком быстро, чтобы женщина потом могла рассказать об этом следователям.
Хватка мужчины была стальной, жестокой, не терпящей сомнений. Николай что-то шептал своей жертве, таща ее по лакированному полу. Кроссовки оставляли на покрытии некрасивые, серые полосы.
-Да? Значит, дом построили? А мой где?
-Что вы имеете в виду? — Валя вырывалась, но тут же почувствовала удар.
-На моем месте-то дом построили, слышишь, ты? Это мое место, здесь мой дом стоял, а ты его сломала! Не хотела, чтобы я к тебе вернулся? Не ждала? Думала, новая хата- новая жизнь? Не выйдет! Не будет у тебя жизни! Замолчи!
Валя пыталась кричать, но рука зажала рот крепко и грубо.
Он еще что-то говорил. Женщина поняла лишь, что на участке, выкупленном когда-то под постройку, стоял дом. В том доме жили двое — горе-мать да Николаша. Трудно жилось Николаше. Мать не любила его, часто уходила и пропадала по несколько дней, оставляя сына одного в пустом, голодном доме. Потом Коленька сбежал, стал вести разгульный, разбойный образ жизни и решил матери отомстить. Он искал ее везде, пока не находил похожую на мать женщину. Но каждый раз оставались сомнения. Женщины отчего-то не узнавали своего Николашу. И тогда охота начиналась снова...
-А ты — моя мать, я точно знаю! Ты получишь по заслугам! — Николай вытащил из рюкзака пистолет и направил на Валентину.
Валя отчаянно мотала головой, уговаривая Николая одуматься, она кричала, но на километры вокруг не было никакого жилья, никто не ходил сюда, новенький дом стоял изгоем в этом мире, также, как и хозяин земли, на которой он был построен...
Дуло оружия уже смотрело в ее лоб. Минута, две, может, полчаса, или мгновение — и жизнь оборвется, не дав сделать очередной вздох. Валя послушно закрыла глаза и осела на пол.
Николай злорадно улыбался. Мать, его мать, сидела сейчас перед ним, в его больном воображении, и просила о пощаде. А он не простит, он отомстит за себя! Движение пальцев, курок плавно ушел назад, раздался выстрел, и тут Николай почувствовал. как острые, колючие когти вонзаются в его шею, зубы рвут плоть...
Романс успел. Последний прыжок был невероятен, нереален, но он все же был. Пистолет выплюнул пулю, но траектория ее изменилась. Смертельный свинец ударился о бетон камина, отрекошетил и ворвался в сердце Николая горячей, безразличной к его душе массой. Но перед этим пуля прошла через кота, вцепившегося в грудь дергающегося мужчины.
Два сердца остановились в одно мгновение. Кровь замирала, прекращая свой ритмичный бег по сосудам, последний вздох вырывался из тел...
Вот и все. Последняя, девятая жизнь прожита, задание выполнено...Еще никогда до этого Романса не держали на руках, не смотрели в его глаза в последние минуты. Обычно хозяйки оставляли его в клиниках, всплакнув на прощание.
Но не Валя. Она подползла к маленькому, скомканному тельцу и накрыла его своими ладонями. Она положила свою голову на пол и смотрела в эти зеленые, с хитрецой, глаза, смотрела, пока они не потухли, остекленев и закрывшись навсегда.
-Я любою тебя, милый! — слезы катились по щекам, мозг отказывался принять все то, что случилось здесь, в этом доме, а душа омывалась соленым горем, не находя утешения...
...Валя не помнила, как она оказалась в больнице.
-Легкое сотрясение мозга, над понаблюдать... Наш психолог зайдет чуть позже... Следователи тоже зайдут сегодня...
Слова доносились откуда-то издалека. То ли от шока, то ли от лекарств, которые призваны были помочь Вале забыть все пережитое...
А она не могла. Картинки все крутились и крутились перед ней, не давая успокоиться.
-Извините! Я работник больницы. Психолог, — какой-то мужчина осторожно заглянул в палату. На нем не было белого халата, сабо и всего того, что является признаками врача. — Я могу с вами поговорить?
Валя буркнула что-то, отвернувшись к стенке.
-Будем считать, что «да»! — уверенно произнес гость. — Меня зовут Роман Олегович. Я тут принес вам карамелек, кофе, к сожалению. пока нельзя, но можно бросать их в чай, это тоже, неверное, вкусно...
Валя резко села и уставилась на мужчину. Голова загудела, женщина утонула в зеленых, хитрых глазах штатного психолога больницы, а тот осторожно поставил поднос с угощением на столик...
Автор: Зюзин
