Когда родилась внучка, Михаил Савельевич так расчувствовался, что на огороде посадил яблоньку. И назвал старик деревце именем внучки. Аленка. «Пусть растут, всем нам радость приносят», — сказал дед.
Дети старшего сына Михаила Савельевича не могли похвастать, что дед их балует, когда они приезжали в гости на каникулы. По большому счету, старик был равнодушен ко всем сыновьям своего первенца: не обижал, но и не баловал. Зато когда на свет появилась Аленка, крошечная копия младшей дочери Михаила Савельевича Светланы, старик преобразился.
Он сам забирал дочь с ребенком из роддома, сам принял от нянечки пищащий, перевязанный алой лентой сверток, собственноручно дома перепеленал малышку, накормил из бутылочки (Аленка с первых дней жизни стала искусственницей) и больше не отходил от крохи ни на миг.
Жить Аленка осталась у бабушки и деда, поскольку мать-студентка не стала оформлять академический отпуск и через неделю после родов укатила обратно в институтское общежитие, откуда четыре месяца назад и предстала перед родителями с сильно округлившимся животом, но без мужа.
Светлана дома редко показывалась. Дед даже откровенно радовался, когда та в очередной раз сообщала родителям, что никак не может уделять дочке ни минутки – мол, свободного времени совсем нет.
Девочка росла, становилась все больше похожей на свою мать – голубоглазую блондинку с пухлым капризным ротиком. Росла и яблонька. Дед очень любил, гуляя с внучкой, подводить малышку к деревцу и рассказывать историю о том, как он, Михаил Савельевич, эту самую яблоньку посадил, когда на свет родилась Аленушка.
Аленке было неинтересно, она рассеянно слушала старика, попинывая носком сапожка комья земли и думая в эту минуту о том, как бы уговорить дедушку купить ей новую куклу. Впрочем, уговаривать не приходилось. После очередного рассказа деда Миша доставал из-за пазухи какую-нибудь игрушку для своей обожаемой внучки и слушал, как дивную музыку, восторженный визг девчушки.
— Ты у нас самая хорошая, самая умная, самая красивая, — приговаривал дед.
***
После окончания института домой Светлана не вернулась. Она вышла замуж за и укатила с мужем далеко-далеко, к синему морю. Аленку с собой, к радости деда, Светлана забирать не стала. А девочка по матери, которой практически не знала, горевать не собиралась.
Шло время. Алена превратилась в белокурую голубоглазую красавицу, по которой сохли все местные парни. Только никто на свидание девушку не приглашал. Почему? Боялись деда Мишу, отвадившего не одного поклонника своей красивой внучки. Алена сердилась, надувала губки, но дед, как фокусник, доставал очередной подарок, и напускная сердитость внучки таяла без следа.
День, когда Аленка закончила в школу и поступила в институт, стал для Михаила Савельевича одним из самых черных – пришла пора расставаться с милой внучкой, которая предпочла домашнему уюту студенческое общежитие в другом городе. Дед плакал, рвал на себе бороду, но Аленка была непреклонна: она поедет учиться!
А тут еще и Светлана подлила масла в огонь – прислала письмо, в котором звала дочь приехать к ней погостить.
Дед в ожидании разлуки чуть не заболел, а внучка, рассеянно чмокнув его в щеку, собрала чемодан и была такова.
…Спустя две недели на адрес Михаила Савельевича и Нины Ивановны пришла телеграмма от Светланы со страшным сообщением: Алена утонула. Дед сначала не поверил, а когда до него дошел смысл сообщения, точно рехнулся. Метался по дому, крушил все, что попадалось под руку, а потом схватил топор и выбежал в огород. Нина Ивановна слышала дикий крик:
— Нет ее, и тебе незачем жить! – и удары топора по дереву…
После похорон любимой внучки дед стал неразговорчивым и часто, забившись куда-нибудь в угол, плакал. А однажды ночью Нина Ивановна, проснувшись и увидев, что кровать мужа пуста, пошла его искать и нашла в огороде. Обняв пенек погибшей под топором яблоньки, Михаил Савельевич лежал уже безучастный ко всему живому.
…Очередную весну Нина Ивановна встречала в непривычном одиночестве. Она вышла в огород и замерла: у мертвого, казалось, пенька яблоньки по имени Аленка появились зеленые побеги.
