— У тебя фамилия какой? — донимал большого белого попугая с огромным клювом старый серый кот.
— Какой, какой! — хорохорился и злился какаду, — Кукачка меня зовут, а фамилия – Кукачберг. Очень старая фамилия. А будешь издеваться, сейчас за ухо укушу!
Кот радостно засмеялся и замурлыкал от удовольствия. Он был вредным существом, а потом…
Закашлялся и захрипел. Кукачка встревоженно посмотрел на него правым глазом и, слетев с клетки, где он обозревал все владения, сел на пол. Потом подошел к коту и посмотрел тому в глаза.
— Болен я, — объяснил большой, старый, серый кот. — Похоже, немного мне осталось. Ты уж не вспоминай меня злым словом. Ты ведь мой единственный родственник. И человеку нашему ничего не говори. Он страшно расстроится. А я тихонько под диван уйду. Чтобы никто не видел.
— Ты что такое несёшь? — возмутился попугай.
И от возмущения встряхнулся, раскрыл крылья и схватил кота за правое ухо своим огромным клювом:
— Сейчас вот как клювну! Больно.
Кот опрокинулся на спину и громко замурлыкал. Кукочка отпустил его ухо и стал перебирать шерсть на белом кошачьем пузе.
Он помнил его ещё маленьким котёнком, которого мужчина принёс с улицы. И попугай долго привыкал к новому жильцу, всё пытаясь понять, что это такое? Он то заглядывал ему под хвост, то перебирал на маленькой спинке шерсть, ища там крылья.
А малыш вдруг решил, что вот эта большая, белая, сильная птица и есть его мама. Он бегал по всей квартире за белым какаду и страшно кричал, когда тот, устав от приставаний котёнка, взлетал на клетку, стоявшую на столе.
Так что, человеку пришлось переставить клетку на пол. В ней котёнок и спал всё время, вытеснив оттуда свою попугайскую маму. Он только иногда просыпался и тревожно оглядывался, ища Кукочку. А когда находил того сидящим сверху на клетке, то успокаивался и опять засыпал.
Вечером, когда все уснули, а большой старый кот спал, как всегда, возле его клетки, попугай тревожно ходил по столу.
Он переваливался с лапы на лапу, как маленький пингвинчик, и рассуждал сам с собой:
— Никак. Ну, никак, — тихонько бормотал он. — Никак не возможно! Я ведь к нему привязался. И что с того, что мне ещё много лет, если мой кот уйдёт? С кем я тогда буду разговаривать и о ком заботиться?
И он, остановившись, вспоминал, как они гонялись друг за другом, и он учил маленького котёнка кушать из мисочки, а потом они спали в клетке, прижавшись друг к другу.
— Нет. Никак не возможно! — решил большой, белый какаду и спрыгнул со стола на пол.
Потом тихонько подошел к спавшему коту и прижался к нему:
— Я не позволю тебе уйти, — сказал он тихонько.
Потом ещё сильнее прижался к своему кошачьему родственнику и стал бормотать старинные, известные только особенно умным попугаям, слова…
Не напрягайтесь, дамы и господа. Даже если бы вы могли их услышать, то всё равно не поняли бы ничего.
Это был очень старый попугайский язык. Ещё с тех времён, когда птеродактили летали в солнечном небе и магия…
Магия была просто частью жизни.
Утром нахохлившийся какаду спал на клетке. Ему было плохо. Он страшно устал, и казалось, его оперение стало серым.
Он так устал, что не мог открыть глаза, поэтому, когда большой серый кот, привстав на задние лапы, осторожно тронул его правой лапкой, он тихонько заворчал.
— Не мешаю. Не мешаю, — сказал большой серый кот. — Я тут, что сказать то тебе хотел. Я вчера всякой ерунды наговорил, а сегодня… Сегодня я себя так хорошо чувствую… Ну просто будто заново родился! Будто мне опять всего два года, и бегать мне, и прыгать так хочется!
Кукочка с трудом приоткрыл правый глаз и внимательно посмотрел на кота. Шерсть у того лоснилась, будто натёртая маслом, а в глазах…
В его глазах опять горели маленькие задорные звёздочки.
— Ну, и слава Богу, — вздохнул какаду.
Он встряхнулся и спрыгнул на пол. Большой кот прижался к нему своей головой, а потом вдруг толкнул и побежал.
Кукочка вскрикнул и бросился за ним вдогонку.
Весь день они играли, и сидели на подоконнике, смотря на улицу, а ночью…
Когда все уснули, попугай подошел к спящему коту и стал тихонько перебирать шерстинки на его спине. Кот замурлыкал и вытянулся во весь свой рост.
— Десять лет, мой хороший, — сказал тихонько Кукочка. — Десять лет. Всё, что могу. Всё, что у меня осталось на двоих. По десять на каждого. Вместе жили, вместе и уйдём, когда придёт время. Нечего мне без тебя тут делать...
И он, прижавшись к своему коту, задремал.
Чтоб вы мне все были живы здоровы!
Автор: Олег Бондаренко
