Холодным зимним вечером Саша шёл в сторону соседского дома с весьма странной, но педагогически верной целью — подсматривать за чужими семейными отношениями. Перед глазами у него всё ещё стояли сцены недавней ссоры, а в ушах звучал истеричный крик жены: «Неудачник! Слабак! Трус! Не-на-ви-жу!»
Ноги то и дело проваливались в свежие рыхлые сугробы, и Саша периодически останавливался, чтобы вытряхнуть холодный снег из ботинок.
Впервые в жизни ему было жаль, что соседи живут не за забором, а почти в пятидесяти метрах от него.
В голове вспыхивали не только слова жены, но и его собственные, от которых ему становилось невыносимо стыдно:
«Неряха! Психованная! Лентяйка! За-дол-ба-ла!» — кричал Саша в своих воспоминаниях.
Дальше были слёзы, битая посуда, примирение.
«Ты же на пять лет меня старше! Магистратуру оканчивал! Где твоя мудрость? Почему у всех нормальные отношения, а у нас с тобой всё через одно место?» — спрашивала жена, тряся Сашу за ворот.
А он не мог ответить, так как в магистратуре изучал лингвистику, а ни один язык мира еще не научился описывать словами то, что происходит между людьми, которые десятилетиями варятся в котле под названием семья.
«Тогда иди и выясняй, как другие справляются! — требовала жена. — Я как на Ленку с Толиком не посмотрю — всё у них прекрасно и гармонично! Живут ложечка в ложечку, любят друг друга, лелеют, аж тошнит от их соплей розовых! Я тоже так хочу!» — выгоняла она из дома Сашу.
«Как же я выясню? Никто не станет меня посвящать в свои семейные секреты».
«А ты в окно подгляди и законспектируй! И чтоб вернулся с докладом и подробной инструкцией! Иначе…» — жена попробовала снять обручальное кольцо, но ничего не вышло — палец стал гораздо толще, чем был до свадьбы.
Вооруженный тетрадью и карандашом, Саша шёл через метель к чужим домам. Там, под чужими окнами, должна была начаться его новая семейная жизнь. Или криминальная — если его застукают за странным занятием.
***
Лена и Толик стояли посреди кухни и злобно таращились друг на друга, при этом тяжело дыша. У Лены было подпорчено самолюбие и потёк макияж от выступивших слёз. У Толика был подпорчен нос, он тоже слегка подтекал на пол и жутко болел.
— Ну что, доволен? — спросила Лена, глядя на побитого мужа.
— Нет, а ты? — спросил Толик.
— И я недовольна… — созналась Лена и оглядела кухню.
Пол был усеян битой посудой и раздавленными помидорами, в мусорном ведре печально гудел ноутбук, со стола из опрокинутой пачки всё ещё сыпались остатки соли — предвестника грядущей ссоры.
— В следующий раз не будешь мои картины по номерам называть бесталанной мазней, — сказала Лена, потянувшись за веником.
— А нечего было мой ноутбук трогать, — обиженно буркнул Толик.
— Да ты со своим ноутбуком совсем про жену забыл! Всё бы тебе только в игрушки играть, а жена не играна уже две недели!
Веник полетел в Толика, но тот успел увернуться.
— Да ты меня не понимаешь! — снова начал кричать Толик.
— А ты меня не слышишь! — снова расплакалась Лена и уселась мимо табурета на пол, раздавив очередной помидор.
Всё это время стоявший под окнами Саша усердно конспектировал и делал зарисовки происходящего. Особенно хорошо у него вышел распухший нос Толика. Саша так увлёкся рисованием соседа, что пропустил ту часть, где тот выходит на улицу.
— Саня! А ты чего тут делаешь в такое время?! — удивился Толик. — За моей женой подглядываешь? — нахмурился он, запихивая себе в ноздри шарики туалетной бумаги.
— Нет. За вами обоими, — искренне сознался Саша.
— Ты извращенец, что ли?! — начал надвигаться на него Толик, разминая кулаки.
— Нет, к сожалению… — обреченно вздохнул сосед. — Меня Верка к вам отправила — выяснять, как вы добились такого семейного благополучия и гармонии, — сознался он, глядя на грустное лицо Толика и торчащие из его ноздрей бумажные затычки.
— Вон оно что, — почесал бороду Толик и, вытащив из неё кусок помидорной кожуры, задумчиво на него уставился. — Не поверишь, меня с точно таким же заданием отправили к Морозовым.
Он достал из кармана куртки листок бумаги, шариковую ручку и продемонстрировал их товарищу.
— Да ну? — огорчённо удивился Саша. — Так значит, это у вас ссора была, а не ролевые игры?
— Увы, — поджал губы Толик. — Ну что, пойдём подсмотрим за самой образцовой семьёй посёлка? Всё-таки госслужащие, у них там любовь по уставу, всё как положено.
Через минуту эти двое преодолевали новые снежные дистанции, шагая навстречу сложному, таинственному семейному счастью.
Не успели они подойти к дому Морозовых, как раздался выстрел, затем ещё один. В окнах часто мигал свет, слышался громкий мат и собачий лай. Затем на втором этаже разбилось окно, из которого показалась лысая голова оперуполномоченного Валеры Морозова. Следом за головой в окно протиснулся и сам Валера. Спикировав, он приземлился прямо в сугроб, рядом с которым находились Саша и Толик.
— Руки вверх! Стоять, бояться! — скомандовал Валера из сугроба и поднял пистолет.
— Да это мы, соседи! — испуганно взвизгнул Саша, поднимая закоченевшие руки.
— А чего вы тут делаете? — выбравшись из снежного плена, спросил Морозов, но в этот самый момент с шумом открылась входная дверь и полицейский дал команду: — Ложись!
Раздался новый выстрел, а за ним последовал крик подполковника МВД Морозовой:
— Я тебя люблю!
— Я тебя тоже, дорогая! — отстреливаясь, сообщил о своих чувствах Валера.
— Пока семейному счастью не обучишься, домой лучше не приходи! Я маме позвонила, она уже готова приехать!
— Я обучусь! Обучусь! — кричал из укрытия Валера.
Дверь захлопнулась.
— Мы тут наблюдаем за тем, как живут примерные семьи, — сообщил Толик, меняя шарики в носу.
— Ага, берём пример с образца семейного благополучия, — подтвердил Саша.
— Не туда вы пришли, родные, — вздохнул Валера и вытер лицо снегом. — Это мы на людях такие все из себя правильные и чёткие, как в уголовном кодексе, а на самом деле у нас всё не так гладко…
— У кого же нам тогда учиться? — жалобно простонал Саша, понимая, что его семейное счастье стремительно летит на дно, где уже собрались те, кто должен был оказать помощь.
— Ко Льву Михайловичу надо идти. Он мужик грамотный, жизнь прожил. Трое детей и пятеро внуков свидетельствуют о безграничной любви и неподдельном взаимоуважении между супругами. Там у них дома столько уюта, что хоть на хлеб намазывай. Жена говорит, что пока наша семья не достигнет такого уровня, мы с ней — разные ведомства с разным уровнем допуска.
Обруганные, побитые и обстрелянные мужья двинули в сторону самого дальнего дома в посёлке, где хранил и приумножал своё семейное счастье старый агроном Лев Михайлович.
— Кто там в такой час шастает? — спросила жена Льва Михайловича, открывая дверь. В тусклом свете предбанника перед ней предстали оперуполномоченный Морозов и еще двое каких-то нежданных гостей, которых женщина не могла разглядеть во мраке. — Валера, ты что ли? — щурилась женщина. — Вот Любка, гадина, уже ментов подсылает. Не брала я её лейку, сколько можно говорить! — ругалась женщина, вскидывая руки.
— Да мы тут не по этому вопросу, — сказал Валера, а сам записал про лейку в блокнот. — Ольга Ивановна, супруг ваш дома? Хотим познать тайны семейного благополучия. Согреться, так сказать, у вашего семейного очага и донести его тепло до наших домов.
— Батюшки, да вы не по адресу, — в сердцах махнула рукой женщина. — Разучились мы со Львом Михайловичем любить. Он не помнит уже, как это за девушкой ухаживать, а я не помню, как там кокетничают. В последний раз думала, что флиртую с ним, а оказалось, что просто давление измеряю. Выпили по таблетке, я ему спину мазью намазала, и спать легли в разных комнатах, так как оба храпим. Вот и вся любоф. К Николаевым вам надо, вот где чувства цветут и жизнь ключом бьёт. Я как Верку с Сашкой вижу — вечно под ручку, хоть и не студенты давно. Короче, я Лёву к ним отправила, чтобы он там немного вспомнил, как надо правильно жить.
— А давно он ушёл? — вышел на свет Саша.
— Ой, а ты чего тут делаешь? — спохватилась женщина. — Ты ж моего остолопа должен обучать! Он уже часа три как к вам ушёл! — взволновано кричала Ольга Ивановна, натягивая куртку. — Надеюсь, не окоченел ещё.
Она выбежала на улицу и уже по протоптанному соседями пути рванула к дому Николаевых.
Льва Михайловича нашли на кухне у Веры. Он сидел на стуле, опустив ноги в таз с горячей водой, и молча попивал чай.
— Я его под окнами нашла, в сугробе, — рассказывала Вера. — У него ресницы от холода слиплись, кричал, что боится больше никогда жену не увидеть. Мне ваши жёны звонили, ищут вас по всему посёлку, — обратилась Вера к Толику и Валере. — А ты чего? — посмотрела она строго на мужа. — Выяснил, откуда у людей столько счастья и почему они лучше нас живут?
— Нет, — замотал головой Саша, глядя на соседей. — Все дороги ведут к нам. Оказывается, мы с тобой самые счастливые, — виновато посмотрел он на жену и, подойдя, обнял за плечи.
Тут до всех остальных тоже дошло, что дороги счастья также ведут и в их дома.
Выпив на дорожку горячего чая, соседи побрели домой — рассказывать женам о том, чему научились, подглядывая за другими. Ольге Ивановне и Льву Михайловичу пришлось остаться в гостях до утра, так как погода была совсем нелётная, а им нельзя было рисковать друг другом, чтобы и их дорога оставалась не заметённой как можно дольше.
Автор: Александр Райн
