— Ох, Тонька, женюсь я на тебе, когда ты вырастешь! — Петр подмигнул белокурой девчонке, которая, засмущавшись, покрылась румянцем. — Таких красавиц, как ты, еще поискать надо.
А Тоня знала, что она красивая, мальчишки-ровесники между собой дрались из-за нее, но она, несмотря на свой ранний возраст, влюбилась в Петра – парня двадцати лет от роду. Разница в возрасте восьми лет девушку не пугала – отец старше матери на 10 лет и ничего, живут.
А Петр все чаще на людях шутил, так же со смехом называл ее своей невестой. Конечно, для него это было шуткой, а девчонка верила, что едва она подрастет, выйдет за него замуж. Для нее это было все всерьёз.
Первые проблемы начались, когда ей исполнилось 14 лет. Тогда Петр собирался жениться на Алле. Когда они встречались, Тоня пропустила этот момент – все было втайне.
Тоня, узнав об этом, закатила истерику, и тогда-то парень понял – его шутки зашли слишком далеко.
Он пробовал поговорить с девочкой, но та лишь кричала:
— Ты обещал! Ты сказал, что женишься на мне, когда я вырасту!
— Дурочка, но ведь это же шутка! Ты ребенок еще, а я уже взрослый.
— Не бывать тому, я вам не дам жизни!
В эту же ночь у Аллы были переколочены все окна в доме. Кто это сделал, вся деревня догадывалась. Ох, и крепко же досталось Тоне от отца.
И каких только пакостей она не делала Алле! Не утихомирил девушку ни ремень отцовский, ни увещевания матери, ни строгий разговор Петра с ней.
В конце концов Алла не выдержала и прямо сказала Петру:
— Это ты виноват, что эта ненормальная так себя ведет. В общем, замуж за тебя я не пойду, не хватало еще, чтобы она мне дом подпалила!
— Ну, это уже слишком, — Петр хоть как-то пытался остановить Аллу.
— Слишком? Она мне постоянно угрожает это сделать. Подумать только — я начинаю бояться ребенка! Слушай, ты заварил эту кашу, ты ее и расхлебывай, но без меня!
И с кем бы Петр потом не встречался, все сталкивались с Тонькиной ревностью: то стекла побитые, то измазанные дегтем ворота, то разбитая калитка.
Жалобы к отцу девушки ни к чему не приводили, он сам не мог совладать со своей дочкой. Как бы он ее не наказывал, как бы не запугивал, все едино. Она вбила себе в голову, что Петр никому не достанется.
В конце концов, уже ни одна девчонка в селе не хотела с ним связываться, А Тоня ходила с гордо поднятой головой – она сильнее их всех. Она выйдет за него замуж и заставит его сдержать свое слово.
Однажды матери Петра и Тони сидели вместе на завалинке дома и разговаривали.
Мать Петра, Алена Михайловна, головой качала и смеялась:
— Нет, ну вот, что с девкой происходит? Это надо же – так голову потерять!
— Алена, а ведь твой Петька сам виноват. Ну, зачем он втемяшил в голову девчонке эту глупость? Вот пусть в следующий раз и следит за своим языком, — вздыхала Анна Сергеевна. – Я, честно говоря, ума не приложу, что с ней делать, ничего не боится, сущий чертенок в юбке. А позорище-то какое! Разве может дочь председателя себя так вести? Павлуша уже устал чинить окна девкам, да извиняться перед односельчанами.
— А знаешь, что я думаю? Она была бы хорошей женой для моего сына. Любила бы его крепко, деток бы ему с радостью рожала. Да и красива она, что не говори, хорошо бы они смотрелись вместе...
— Да, только Петр ее не любит, шутя языком молол.
— Ну, любит, не любит, какая разница! Я своего мужа тоже сперва не очень любила, а как начали вместе жить и вести хозяйство, так и чувства появились. Да и ты за своего Павлушу, когда замуж по родительскому благословлению выходила, тоже знала, что он тебя не любит, но живете же вместе. Крепче вашей семьи поискать надо еще.
— Что верно, то верно. Как Тонька родилась, так на руках меня носить начал.
— Только разбаловала ты свою Антонину, вот что я тебе скажу...
— Так забирайте ее себе! Вот и воспитаешь ее. Свекровь, это не мать – по головке гладить не будет.
— А вот и заберу! — Алена Михайловна засмеялась. — Возьму и заберу. Куда же деваться, коли других невесток мне не видать?!
Их разговор прервал шум подъезжающей машины, из которой вышел человек в военной форме.
— Павел Степанович, председатель, здесь живет?
— Здесь, сейчас позову.
Это было началом войны...
Петр ушел на фронт, а Антонина переселилась в дом к будущим свекрам. Так порешили семьями. Один только Петр сопротивлялся, но махнул рукой. Ему сейчас не до вздорной девчонки – в живых бы остаться. А за время войны многое может измениться, глядишь, в его отсутствие она влюбиться в другого и уйдет из его жизни.
Но этого не произошло. Антонина во всем слушалась свекровь, стала покладистой и покорной. Алена Михайловна нарадоваться на будущую невестку не могла. Куда делась спесь и гонор? Вот именно такой дочери ей не хватало. Алена Михайловна уже стала забывать о ее проделках, глядя на Тоню, она думала: «Разве может девчонка так измениться за столь короткий срок?»
За время войны Тоня повзрослела. Она писала длинные письма Петру на фронт, но он не отвечал, писал лишь матери своей. Девушка расстраивалась, но, глядя на себя в зеркало, мечтала о том, что когда ее любимый придет с победой, он увидит, какой она стала красавицей и никакая другая ему будет не нужна. Теперь на нее смотрела не просто симпатичная девочка с косами, а обаятельная молодая девушка, высокая и стройная, с ямочками на щеках, синими глазами и роскошной белокурой шевелюрой. Как в такую не влюбиться?
И вот объявили о том, что война закончилась, что Советские войска разгромили врага. Антонина с нетерпением ждала своего любимого, каждый день, выглядывая в окна. А его все не было. Он писал матери письма, что задержится в Брянске, и что у него сюрприз для всей семьи.
Дни тянулись за днями, месяц за месяцем, а его все не было. И однажды в ноябрьское морозное утро, когда Антонина пошла к колодцу за водой, она увидела на дороге пару — шли мужчина с женщиной. У нее на руках был маленький сверток, а в его руках были чемоданы. Что-то знакомое было в этой походке. Тоня остановилась и смотрела на приближающую пару и чуть не закричала — это был Петр.
Но кто это с ним? Рядом шла женщина, полная противоположность Антонине: темноволосая, небольшого роста и слегка полноватая. А сверток в ее руках — это ребенок.
Бросив ведро, она кинулась к нему навстречу, обняв его крепко.
Он отстранил девушку, выставив вперед руку, как бы показывая, что нужно держать дистанцию. Со страхом и ненавистью Антонина смотрела на женщину с ребенком на руках. Кто она такая?
— Петя, это твоя сестра? — темноволосая женщина с улыбкой посмотрела на Петра. — А почему ты мне про нее ничего не рассказывал?
— Это не сестра, я все тебе объясню. Пошли домой. — Взяв чемоданы, он вошел в калитку и поднялся на крыльцо. Тоня шла за ними – плохое предчувствие ее не отпускало.
Мать кинулась к сыну, обняла, отец крепко пожал ему руку.
— Боец мой вернулся! С Победой, сынок! Эх, жаль, я не смог пойти на фронт, воевать за нашу родину. Но что поделать, здоровье подвело. А ты молодец! — Он с интересом разглядывал медали на груди сына. — А возмужал как! Познакомь со своей спутницей.
— Батя, мама, это моя жена! А это мой сын Ванечка, ему три месяца. Собственно, это мой сюрприз.
Возникла напряженная пауза, все замолчали. А потом родители Петра стали переводить взгляд с него на Антонину. Ну, как же так? Он ведь знал, что Тоня его ждет дома, они много раз ему об этом писали. Как неловко перед девушкой. Почему же раньше не сказал?
Тоня, зарыдав, выбежала из дома и понеслась к своим родителям.
Весь вечер она проревела, а наутро Петр сам принес ее вещи.
— Как ты мог жениться, зная, что я тебя здесь жду?
— Я тебе что-нибудь обещал?
— Обещал! — сквозь слезы выкрикнула Тоня.
— Ну, когда ты начнешь отделять шутку от правды? Ведь еще до войны я дал тебе понять, что ты для меня всего лишь ребенок, что я не хочу на тебе жениться!
— Да? А я еще до войны дала тебе понять – либо я – либо никто!
— Вот потому я и женился на Елене там, на фронте, как раз перед Победой. А не сказал тебе ничего, чтобы поставить как раз в такую неловкую ситуацию. Может быть, теперь ты начнешь меня ненавидеть!
— Откуда она только взялась?
— Она была санитаркой, у нас вспыхнула любовь. А весной мы поняли, что у нас будет ребенок. Поэтому мы жили в Брянске у ее родителей, ждали пока родиться Ванечка. О тебе она ничего не знает, поэтому, прошу, оставь нас в покое.
— Скажи, я тебе совсем не нравлюсь?
— Нравишься, очень. Ты еще красивее стала. Да вот только мне нужна покладистая жена, а не черт в юбке. Стань уже взрослой, мой тебе совет.
Когда он ушел, Антонина шептала про себя слова, как мантру: она ему нравится, нравится... А значит, она еще будет за него бороться.
Зря он решил, что таким поступком заставит ее разлюбить. Нет, сейчас, глядя на мужественного мужчину, зная о его подвигах, она любит его еще сильнее. Тоне самой было страшно от своей любви. Она понимала, что ведет себя неправильно, но знала – без него она будет несчастна. И жить без него она не сможет. А значит, она все сделает ради того, чтобы быть с ним.
Антонина открыто ненавидела Елену, жену своего суженого. Она насмехалась над ней, ставила ее в неловкие ситуации.
Последней каплей стало то, что по весне, когда бабы полоскали у реки вещи, она подкинула ей в таз ужа. Как Елена верещала! А Тоня, глядя на нее расхохоталась:
— Ой, какая трусиха! Ужика испугалась?
— Ты, что вытворяешь? Да, испугалась, и это нормально – бояться змей!
— И что он тебе сделает? — Тоня быстрым движением схватила змею и поднесла его к лицу Елены. — Смотри, какой он хорошенький.
Лена опять завизжала и бросилась к дому, оставив таз с бельем.
Забежав внутрь, она начала жаловаться домашним на выходку Антонины.
— Лен, а что ты испугалась, ужи не кусаются, они сами людей боятся, — Алена Михайловна посмотрела на невестку.
Недолюбливала она ее, а все потому, что та уговаривала сына в город переехать. Сейчас он сопротивляется, но рано или поздно сдастся под напором жены. А еще Алена Михайловна не любила невестку за то, что та больше не хочет рожать детей. Она и к Ванечке-то не особо испытывала материнские чувства, что для женщины было в диковинку. Как родная мать может быть столь равнодушной к собственному ребенку?
— Да, Тонька никогда не боялась ни змей, ни мышей, — Петр усмехнулся.
Ему было весело. Честно говоря, его рассмешила эта ситуация. И чем больше он наблюдал за Тоней, тем больше делал вывод, что он поспешил жениться. Девушка действительно стала красивой, любит его какой-то безумной любовью. Чего не скажешь о Елене. Она стала холодной и безразличной, и видно было, что ей не нравится жить в селе. И дело даже не в Тоне, она хотела городского комфорта. А он, наоборот, любил природу и простор.
— Ты еще ей восхищаешься? — Елена топнула ногой. — Запомни — это я твоя жена, а не она. Ты должен быть на моей стороне. Все, мое терпение лопнуло, я иду к ее отцу!
Она на самом деле пошла к отцу Антонины, но тот лишь пожал плечами.
— Ну и что я ей сделаю?
— Замуж ее выдайте! Пусть она оставит нашу семью в покое...
— Сейчас не прошлый век на дворе, как я ее заставлю насильно выйти замуж?
— А если я жалобу напишу в город?
— Какую? Что она тебе ужа подбросила в таз? За это не сажают, да еще и рассмешишь всех.
Когда потеплело, и можно было купаться в реке, Тоня бегала к любимому месту Петра, она все надеялась застать его там. И однажды ей повезло: подойдя, она увидела, как он нырнул в воду. Быстро раздевшись, она прыгнула вслед за ним и подплыла.
— Ты, что здесь делаешь? — Фыркнув, спросил он.
— Не видишь? Купаюсь. — Она подплыла к нему ближе.
— Ты… ты что, сорочку на берегу оставила?
— Да, — задиристо улыбнулась Тоня. — Я же тебе нравлюсь, правда?
— Нравишься, нравишься. А теперь плыви к берегу и чеши отсюда, чтобы я тебя больше в таком виде не видел!
— Сначала поцелуй!
— А потом ты уйдешь?
— Да!
Стоя в воде, он притянул ее к себе, как вдруг они услышали громкий крик:
— Это, что такое? — На берегу стояла Елена и грозно вращала глазами. — Вот значит как? Ты все-таки гуляешь с этой девчонкой? Ненавижу тебя!
Лена побежала к дороге, а Петр, глядя укоряюще на Тоню, тихо сказал:
— Ну, что, доигралась?
— Да, ладно тебе. Ничего же не было. Любит – простит. А не простит, значит не такая уж и крепкая у нее любовь. Тем более у вас ребенок маленький, ему даже года нет. Куда она от тебя денется?
Но наутро все село гудело – Елена ушла из дома, оставив сына Петру. Половина односельчан осуждали Антонину, а другая половина недоумевала. Как можно оставить своего ребенка?
Пока все село гадало, вернется ли Елена за сыном, Антонина притихла. Самое главное сейчас — не совершить ошибку, не попасться Петру под горячую руку.
А он запил. Спустя три дня Алена Михайловна сама пришла к Тоне и попросила ее прийти и поговорить с ним.
— Может, он тебе расскажет что-то?
Тоня пришла к Петру домой и прошла в его комнату. Тот как раз сидел перед бутылкой.
— Ну, что, довольна?
— Довольна. А ты убедился, что она тебя не любит. Вот я бы простила, потому что моя любовь крепка.
— Не любит. И это правда.
Тоня замерла, сейчас главное дать ему выговориться. А он, поняв, что его слушают, продолжил:
— Ты знаешь, что она мне сказала? Что приняла влюбленность за любовь. И что, когда родился Ванечка, она стала несчастной, потому что не хотела этого ребенка. Играла роль матери. Ей было стыдно признаться и мне и окружающим, что она не любит ребенка. Она сказала, что честно ждала, когда же материнское сердце растает, но этого не произошло. А в тот день, когда она нас увидела, решила, что ей и вовсе здесь нечего делать. И ушла, оставив Ванечку. Разве так можно? Разве так бывает?
— Петя… А ты ее любишь? — Спросила Тоня тихо.
— Не знаю. Раньше мне тоже казалось, что ее любил. А потом не знаю. Не трави мне душу.
— Тогда, почему ты пьешь?
— Пью, потому что так легче. У меня камень на душе тяжелый, а отчего, сам не знаю.
-Ты хочешь, чтобы она вернулась?
Он молчал. Время шло, а он все думал, но потом, подняв на нее глаза, Петр прошептал.
— Знаешь, нет. Не хочу, — протянув руку, он позвал ее. — Посиди со мной.
Они провели вместе ночь, а наутро Петр сделал ей предложение:
— Выходи за меня замуж. Я помню – либо ты – либо никто. И ты мне не раз доказывала это.
— Я согласна! — Тоня кинулась к нему на шею.
— Только. Тебя не смущает наличие сына?
— Это же твой ребенок! А значит, и любить я его буду как родного...
Алена Михайловна была довольна. Наконец-то эта история пришла к логическому завершению. Через неделю Петр получил телеграмму от Лены – та просила его приехать на развод.
Их развели только через три месяца, ребенка она отказывалась забирать, не хотела.
— Я понимаю, ты на меня обижена. Но причем тут сын? — Он пытался уговорить супругу.
— Петя, ты знаешь, что из меня плохая мать. А со свекровью ему будет лучше. Да и Тоньке твоей я шикарный подарок преподнесла! Пусть смотрит на Ванечку и меня вспоминает, — выпалила она с ненавистью. — Вы ведь теперь вместе будете?
— То есть, твой поступок – это месть? А сына тебе не жалко?
— Ему с тобой будет хорошо. Я для него лучше сделала. Что я могу ему дать? А я не хочу больше иметь детей. Лучше буду учиться и много работать.
Отец не поскупился на свадьбу, пригласили всех жителей села. Тут и там были слышны смешки:
— Вот Тонька дает! Сколько лет боролась за свою любовь и добилась ведь своего!
— Ой, бедный Петр! Такая жена спуску не даст, а уж налево посмотреть и вовсе не позволит!
Но он и не смотрел потом ни на какую другую женщину.
Тоня родила ему еще двух детей – погодок. Когда они выросли, то со старшим Ванечкой выглядели все ровесниками, ибо разница в возрасте между старшим и вторым ребенком была два года, а третий родился еще через год.
Уже под старость лет Тоне задали вопрос:
— А кто твой не родной сын? Они все тебя мамой называют!
— А я уж и забыла, кто мой сын, а кто не мой. Они все мои дети!
Автор: Хельга
Редактор: А. Бороздин
