Верность

Собака лежала под дождем. Ее безразличный взгляд равнодушно созерцал полную миску еды.

Когда я вынес корм, она неуклюже вылезла из будки, нехотя повиляла хвостом и упала на живот перед посудиной.

— Пиратка, милая, ну, что же ты? – пробормотал я, отбрасывая сигарету и подвигая миску поближе к собаке.

Животное отвернуло голову и попыталось встать на лапы. Не вышло. Она тяжело вздохнула и снова безразлично уставилась на еду.

— Что, опять? – спросила жена, вышедшая из дома, обдавая воздух запахом ароматного чая.

— Старость – не радость. Отвезу ее к врачу.

— На машине? – скривилась Катя.

— Нет, на поводке, — огрызнулся я. – Конечно же, на машине!

— Она снова провоняет весь салон, — не унималась Катерина. – Придется заезжать на автомойку, а у нас сегодня, если ты помнишь, важная встреча. Можем не успеть.

— Успеем, не переживай.

Катерина Пиратку не любила. Она на дух не могла переносить уличных собак, зато в своих двух комнатных йоркширских терьерах души не чаяла. Я же наоборот – нейтрально относился к ее питомцам, а Пиратке уделял немало времени.

Я подобрал ее около десяти лет назад забавным шерстяным недоразумением на вокзале, а теперь она медленно угасает, не в силах даже подняться на лапы.

Такое уже случалось. После визитов к ветеринару ей становилось легче. Возвращался аппетит, и даже предпринимались попытки догнать кошку во дворе. Я надеялся, что так будет и в этот раз.

— Пора прекратить ее мучения. Так будет лучше для нее, — резюмировала Катерина.

— Посмотрим, — угрюмо ответил я, неся свое шерстяное недоразумение, оказавшееся помесью московской сторожевой и дворняги, в вольер.

— Я с тобой поеду, — заявила Катя. – Нужно Дейлу и Кире витаминов купить.

— Как хочешь, — процедил я сквозь зубы, стараясь унять свое нарастающее раздражение.

Дождь не прекращался, машину пришлось вести осторожно. Укутанная двумя старыми пододеяльниками, Пиратка свернулась на заднем сидении, обдавая салон автомобиля запахом нездоровой плоти.

Катерина усиленно махала перед носом влажной салфеткой, обсуждая по телефону предстоящую встречу с деловыми партнерами. Сетевой маркетинг, где все такие важные и обстоятельные.

Я занес Пиратку в клинику, словно жених невесту после ЗАГСа.

Все будет хорошо, моя хорошая, — приговаривал я. – Ты обязательно поправишься и все-таки догонишь ту кошку. Вернемся домой, я тебе твоего любимого супчика приготовлю.

Ожидая в очереди, я надеялся на чудо и молил всех богов, которых знал, о том, чтобы они продлили жизнь моей верной подруге. Но в этот день тяжелые серые тучи заволокли уши небесных чудотворцев – молитв они не слышали.

— Я рекомендую провести эвтаназию, — подытожил ветеринар, уже не раз возвращавший Пиратку к жизни. — Боюсь, что в ее организме начинаются необратимые изменения. Все наши усилия лишь только замедлят процесс умирания. Выбор, конечно же, за вами.

Пиратка лежала на столе, положив голову на лапы, и неотрывно глядела мне в глаза. В этом взгляде было спокойствие и умиротворение, словно она соглашалась с тем, что ее мучения нужно прекратить именно таким образом.

— Тело вы можете оставить у нас, а завтра мы выдадим вам урну с прахом, если пожелаете.

Собака медленно моргнула, в уголках глаз блеснули слезы. Она все понимала и смиренно принимала свою участь, будто понимая, что другого выхода не существует. Уже не существует.

— Я согласен. Незачем мучить животное.

— Вот и хорошо. Попрощайтесь и приходите завтра. Сейчас я осмотрю еще одного пациента и займусь вашей девочкой.

Медленно, как в трансе, я подошел к своей верной подруге и крепко обнял ее, в последний раз сжимая ладонями ее загривок, поглаживая ее за ушами и слыша ее ровное дыхание.

— Прощай, родная. Прости за все.

При выходе из кабинета я вновь оглянулся на Пиратку. Теперь в ее глазах спокойствие сменилось тревогой, она неуклюже пыталась подняться, тихонько поскуливая, умоляя не оставлять ее здесь одну…

Дождь лил как из ведра. Мерно гудел двигатель. Я вцепился в руль и тупо смотрел на заливаемое каплями дождя лобовое стекло.

— Ну, не кори ты себя, — фальшиво нежным голосом говорила Катя. – Ты сделал все, что мог. Ее время настало. Всему приходит свое время. Да и нам пора уже.

Пиратка, верная и умная Пиратка, всегда была рядом. Встречала с работы, не мешала, когда я занимался по хозяйству, успокаивала в моменты отчаяния и охотно делила радость. Я для нее был весь мир, Господь Бог, любимый хозяин и смысл жизни.

А я что?..

Я, получается, предатель, оставивший ее одну в предсмертный час. Наедине с чужими людьми, неродными стенами и страхом перед наступающей неизвестностью. Человеку тяжело умирать в одиночестве, всеми покинутому и обреченному. Собаке тоже. Хозяином нужно быть до конца, мы в ответе за тех, кого приручили.

— Сереж, нам действительно пора, — голос Кати вывел меня из прострации.

Внутри что-то щелкнуло и оборвалось.

Я заглушил двигатель и бросил Катерине несколько крупных купюр:

— Поедешь на такси, без меня. Это твоя встреча, мое место сейчас не там.

В следующую минуту я уже вбегал в ветклинику.

Доктор как раз закончил осмотр декоративного песика и прощался с его хозяином.

— Анатолий Викторович, я должен быть с ней, когда это произойдет. Должен!

— Ира, проведи человека в операционную, — согласился доктор после некоторой заминки. – Это его право.

Пиратка истерически скулила, царапая когтями поверхность операционного стола. Увидев меня, она неуклюже гавкнула, вильнула хвостом и снова упала на живот. Я сел рядом, положил ее к себе на руки и принялся укачивать, как ребенка. Ее бешеный ритм сердцебиения потихоньку начинал выравниваться, хвост молотил не переставая. Ее увлажнившиеся глаза смотрели только на мое лицо.

— А помнишь, Пиратка, как я тебя нашел? Помнишь? Ты была такой смешной… и милой.

Пиратка, словно соглашаясь, хотела кивнуть мне в ответ, но вместо этого лишь мелко задрожала всем телом.

И тут вдруг я ощутил, как через эту нервную дрожь мне передается то, что она чувствовала в этот трагический, но такой светлый для нее момент – подсознательно я принимал на себя всю ее печаль и боль.

Она это понимала и была безмерно счастлива и благодарна мне за то.

А я благодарен ей, за те часы, минуты и даже мгновения, когда-то проведенные вместе.

Она уходила и прощалась.

Прощался и я…