Степанида слыла женщиной бережливой и аккуратной. Все вещи она содержала в идеальном состоянии. Никогда не нарушала режима стирки, а то, что нуждалось в химчистке, всегда ей и подвергалось. Обувь тоже была тщательно вычищена и подбита. Одежду в ее семье можно было носить годами.
Но конечно же частенько хотелось чего-то новенького и модного. Вещи, которые были в прекрасном состоянии, но уже не носились, складывались в зип-пакеты и убирались на антресоль ожидать своего часа. Выбросить на помойку рука не поднималась.
Час этих вещей всегда наступал. В позапрошлом году у сватьи на работе были погорельцы. Все им отвезли. А в этом году знакомая сообщила Стеше, что по такому-то адресу открылся социальный магазин. Принимают вещи у населения и отдают нуждающимся.
Степанида очень обрадовалась. Нагрузила две огромных клетчатых китайских сумки и рюкзак. Но сдвинуть с места не смогла. Не желая беспокоить мужа и сыновей, вызвала такси.
Здание, в котором располагался магазин, было очень презентабельное. И аренда в нем недешевая, отметила про себя Степанида. У входа стояла бабулька и рассматривала подслеповатыми глазами какие-то бумаги.
Стеша вошла. Встретила ее грозная дама в очках. Приказала раскрыть сумку и вытаскивать все вещи по одной, выворачивать наизнанку. Она будет делать опись.
— Не надо опись, — весело сказала Степанида. -Мне ничего не нужно!
— Дама, — гаркнула приемщица. -Кого интересует здесь, что нужно вам? Делайте, как вам говорят или покиньте помещение.
Тон ревизорши совсем не понравился Стеше, но она решила довести дело до конца, раз уж приехала в такую даль, да ещё и по пробкам.
Первым Степанида вытащила мужнин пиджак. Вельветовый, песочного цвета.
«Даже не залоснился нигде», — подумала она. В этом году муж забраковал пиджак окончательно, сказавши, что он слишком светлый. И Степанида без конца тащит его в чистку.
Тем временем приёмщица пристально, чуть ли не с лупой в руках, разглядывала пиджак. Не найдя никакого изъяна на лицевой стороне, приказала:
— Выворачивайте!
Стеша исполнила приказание.
И тут приёмщица метнула в Степаниду победный взгляд:
— Смотрите, — указала она на двухсантиметровую прореху в шве подклада. — Дырка! — констатировала она. -Рваные вещи мы не принимаем.
— Но как же так? — удивилась Стеша. — Вещь же почти новая. И это не дырка. Шов распоролся.
— Пиджак не приму, — ответ был короток, и спорить бесполезно.
Степанида достала свою блузку. Та же история. Прекрасная хлопковая блузка была тут же отвергнута хабалкой. Причина- отсутствие одной пуговицы.
— Но позвольте! Люди, нуждающиеся в этой вещи, без труда пришьют недостающую пуговицу.
Приемщица не обратила на слова Стеши никакого внимания.
Она коротко бросила:
— Следующая вещь. У меня очень мало времени.
Стеша достала дамскую сумочку. В ней она была на сто процентов уверена. Но сыщица нашла недочёт. Собачка у замка была сломана. И уголки радикюля были слегка потёрты.
— Женщина, вы издеваетесь ? — каркнула социальная работница. — а вы правила приёма вещей читали вообще?
— Нет, — ответила потрясённая Стеша, услышав про правила.
— Я так и знала. Вернитесь и почитайте. На входе специально разместили.
Степанида подхватилась идти.
— Эй, — окликнула ее приёмщица. — Баулы свои заберите.
— Так пусть постоят. Я прочитаю и вернусь, — наивно ответила Степанида.
— Ещё чего, я не обязана охранять ваши шмотки.
— Да кто их возьмёт, — хотела сказать Степанида.
Но не успела. Ибо вредная дама за конторкой предварила ее возражение.
— Делайте как вам говорят, — и скрылась за дверью.
Степанида оттащила огромные сумки ко входу. На стеклянной двери действительно красовались два листа с бисером мелких букв на них. Правила гласили, что вещи принимаются без единой дырочки, без пятен, хорошо вычищенные, выглаженные, не потрепанные, в хорошем состоянии, со всеми пуговицами, молниями и кнопками. «Написали бы ещё со всеми бирками», — подумала Стеша. Да кто ж новые вещи то принесёт сюда?
— Что, милая, не приняли?- обратилась к Стеше опрятно одетая старушка, которая читала бумаги, когда Стеша входила в социальный магазин.
— Нет, — ответила Стеша, — шибко правил у них много для социальной организации.
— У тебя не принимают, а мне не дают. Вон целый список документов принести надо, чтобы выдали три единицы вещей в месяц, — улыбнулась бабушка, — прознала я про этот магазин, ох как обрадовалась, да не тут то было.
Стеша более внимательно посмотрела на благообразную старушку.
— Я хочу вещи отдать, а вы хотите их взять. Так зачем нам эти? — Степанида кивнула в сторону социального учреждения. — Только вот сомневаюсь я насчёт одежды, -Степанида вопросительно взглянула на старушку, — Вы же для себя берёте?
— Ну как тебе сказать, милая. У меня есть брат, на заводе он трудится. Половина от машиностроительного то осталась. И та с собаками в одну дыру работает. Не каждый день на завод Николай ходит. Нет столько работы как раньше то. Зарплата маленькая очень. На коммуналку и на продукты еле-еле хватает. Ещё есть сноха, — бабулька посмотрела на Стешу. -Если есть там твои вещи, то подойдут ей.
— А брат ваш какого размера? Мужского много у меня. Мужа и двух сыновей вещи.
— Да ты не переживай, милая. Много на заводе в нашем цеху нуждающихся то. Им отдадим, если Колюне не подойдёт. Ты только решись! Отдашь вещи то мне или нет?
— Конечно отдам. Только как вы их понесёте?
— Было бы что нести, милая! — обрадовалась старушка.
— А далеко ли ехать? — спросила Стеша.
— Так при заводе барак то наш.
— Поехали, — решила Степанида, — не позволю вам тяжесть такую тягать.
Таксист помог погрузить в багажник тяжеленые сумки.
Подъехали к бараку. Встречать их вышла женщина чуть помладше Стеши, приветливо улыбнулась Степаниде, и стала жестами разговаривать с бабулькой.
«Глухая», — опешила Стеша.
— Брат мой и жена его глухие от рождения, — пояснила тем временем старушка. — Работают в цеху, где слышащие в принципе работать не могут. Шумно там очень. Да здесь почти все из этого цеха. Да завод то стоит уж лет десять как. Только наш цех, да ещё пара-тройка и работают. Вот молимся, чтоб и дальше работали. А то нам совсем тогда крышка. Да ты проходи, не стесняйся.
Стеша видела, что глухой женщине не терпится посмотреть, что же они принесли в сумках. Она очень темпераментно жестикулировала. Бабулька отвечала ей, но более сдержанно. Занесли сумки в квартиру. И Степанида как будто переместилась во времени. Ковёр на стене. Немецкий гарнитур, телевизор, даже не жопастенький, нет, а Рубин стародревний. Стеша и не думала, что они у кого-то сохранились. Несмотря на крайнюю бедность, в квартире было чисто и уютно.
Женщина открыла первую сумку и издала победный клич. Ей тут же попалась Стешина сумка. Она стала так неистово махать руками, смеяться и обнимать Стешу.
— Говорит, что давно такую хотела. Да дорого нам очень, — пояснила старушка.
Следующая была юбка, Степанида давно отказалась от юбок и платьев. Ей было удобнее в брюках и джинсах.
Женщина что-то знаком спросила у бабульки. Бабулька спросила у Стеши:
— Спрашивает, можно ли показать юбку подруге?
— Конечно, — ответила Стеша. -Делайте с этими вещами, что хотите.
— Ты не думай, милая, не пьём мы.
— Да я вижу, — ответила Стеша.
— Зарплату брата всю тратим на продукты, — продолжила старушка. — Едим неплохо. Мясо раз в неделю обязательно. У других вон только пару раз в месяц выходит. Надюшкино жалованье на моющие идёт и на всякие нужды хозяйственные и лекарственные. Немолодые мы уже все. Мне семьдесят, а Наденьке и Коле по пятьдесят два исполнилось. Одноклассники они. С первого класса любят друг друга. Да Бог им деток не дал. А я и вовсе дева старая, — хохотнула бабуля.
— Надя уборщицей работает. Через день. Не берут больше никуда. Инвалиды никому не нужны. Да и возраст у неё уже. А я свою пенсию на ребят трачу.
Детишки тут у нас есть. Вот ее подруги дети. Поздно она их родила то. Под пятьдесят лет ей уже сейчас. А детям, Ванюшке и Петеньке, восемь и девять. Подряд родила она их. Я надоумила, — и бабулька счастливо засмеялась, — родители их оба глухонемые. А ребяты с хорошим слухом родились. Так они ко мне бегают. Я им книжки читаю. Телевизор то у нас для красоты. Не показывает он давно. А у них и такого нет. Вот и развлекаю как могу.
Я ж среди взрослых тут одна слышащая. В школе то не очень с ними дружить хотят. Нижний этаж общества мы. Так что после уроков бегом домой. Между собой дружат. Тырнет только в школе иногда видят. И вот я ещё! А как же детей без угощения отпустишь? То мандаринку, то печеньку, то конфетку. А то и ужинают с нами. А иногда и носки с колготками куплю. Вот и вся пенсия. Да что там деньги что ли? Та слёзы одни.
Тут прибежала Надина подруга. Смутилась, увидев Стешу. Бабушка что-то ей сказала. Она оживилась и стала кланяться, показывая свою благодарность. Стешу душили слёзы.
Подруги стали доставать вещь за вещью, что-то бурно обсуждать.
— Ой, да что это я сижу разговоры разговариваю. Чай надо ставить.
На столе вмиг появились баранки, карамельки, варенье.
Прибежали ребятишки Ванька и Петька. Весёлые хорошие мальчишки.
-Ой, как же так, а ребятам я ничего не принесла, — удручённо сказала Стеша.
-Не печалься, родимая, — успокоила бабуля. — У них все есть. В бараке кроме них детей нет. Все им что-то покупают. Все их любят. Дружно живем. Ты не думай.
Мы не попрошайки. У нас все есть. Вот немного только на одежду не хватает. А пофорсить девкам то ещё охота. Да хоть иногда в парикмахерскую сходить.
Давно уж никто из нас там не был. В воскресенье всегда плов я варю. На всех. Все вместе за стол садимся. Помнишь говорила тебе, что мясо обязательно. Ну так вот. Не мясо правда, — подмигнула старушка, — с курицей плов то. С шейками. Зато всем хватает. Я место нашла. Дёшево беру их.
Стеша оглядела помещение. Одна комната квадратов десять, не больше. И кухонька, наверное четыре квадратных метра.
— А где же туалет у вас? Где моетесь?
— Ой, как неудобно то! В туалет хочешь? Ой, как же так-то. Что ж делать?
И она стала знаками что-то показывать Наде.
Надя тоже смутилась.
— Да в чем дело то? — спросила Стеша.
— Ой, милая, да на улице у нас туалет то! Убираем, чистим, но сама понимаешь сколько не чисти отхожее место для пятнадцати человек, а все-равно не ромашками оно пахнет. Как же ты а?
Стеша сказала, что не хочет в туалет, она просто спросила.
— А моетесь то где?
— В баню ходим! Слава Богу есть ещё одна тут у нас. Нынче то как — все сауны. И дорого. Вот куда ещё деньги то уходят, милая.
— Бабуль, да что говорят то? Будут вас ломать то? Дадут вам жилье нормальное?
— Да что ты, милая! Нет нас нигде. Неучтенные мы.
— Как так? — не поняла Стеша.
— А так. Давняя это история. Да и зачем тебе знать то? Нет нас на карте, — рассмеялась бабушка.
Домой Стеша приехала поздно. Засиделась у новых знакомых.
Рассказала мужу о неучтенных людях и о жизни их тяжёлой.
— Аркаш, я вот что думаю, поехали к ним в субботу, а? Подстригу я их всех. Навык то поди остался. Хотя давно за креслом то не стояла.
Машу с Ксюшей уговорю маникюр женщинам сделать. Как радостно то им будет, как думаешь?
А то может ещё и Катю попрошу — пусть хоть кремиком личики им намажет.
Аркадий крепко обнял свою боевую подругу.
— И через рынок, Стеш, продуктов давай купим им. Мяса! Побольше. И пусть бабулька плов сварит на всю махаллю ( в Узбекистане название района).
Настоящий, Стеш, плов!
В ближайшую субботу в бараке был праздник. Работал импровизированный салон красоты. Стеша подстригла всех женщин и мужчин, Ваньку и Петьку. Ксюша и Маша сделали всем дамам маникюр!
Катюша оформила всем бровки и сделала косметические маски. Это не заняло много времени и средств. Всего один день.
На улице в казане варился ароматный настоящий узбекский плов.
Автор: Татьяна Алимова
