— Ничего не забыла, Мария? — спросил у девушки мужчина лет пятидесяти. — Назад уже не вернемся.
— Да, вроде, нет! — ответила девушка. — Рация — за спиной, запасные батареи для рации — в сумке, пистолет и патроны к нему — во внутреннем кармане, а шифр… Шифр — в голове.
— И как ты все помнишь? — удивился другой мужчина, помоложе. — Я, что вчера ел, с утра не могу вспомнить, а тут столько цифр.
— А я с детства такая! Сколько стихов наизусть могла рассказать! Математику и физику лучше учителей понимала, а немецкий — так вообще без акцента.
— Неудивительно, с такой-то головой! — отреагировал на речь Марии мужчина постарше.
— Петр Фомич, а далеко ещё? — спросила Мария.
— Вот эту рощу пройдём, считай, уже полпути будет. А там и рукой подать. Главное, на немцев не нарваться! Они нас уже ищут, ох, и ищут! — ответил мужчина. — Семён, ты хорошо парашют спрятал?
— Не найдут! Я закопал так, что ни одна живая душа не отыщет, — ответил парень. — Даже с собаками. Я против собак одну хитрость знаю. Если махоркой посыпать то место, собака потом целый день не способна след взять.
— Да ну? — удивился Петр Фомич.
— Вот те — и ну! — чуть задрав голову, ответил Семён.
— А нас в разведшколе учили, что, если один человек что-то спрятал, то другой может найти — это лишь вопрос времени, — вмешалась в беседу мужчин Мария.
— Так, впереди овраг. Там и отдохнем! — сказал Петр Фомич. — Заодно и на связь выйдешь с центром, через полчаса сеанс.
И разведчики, ускорив шаг, скрылись в близлежащих зарослях.
***
— Петр Фомич, а откуда вы так хорошо эти места знаете? — спросила девушка.
— Как же мне их не знать-то, ежели я тут сызмальства по грибы да по ягоды, — ответил мужчина. — А после, как постарше стал, так и на охоту, рыбалку ходил. Мне тут каждая сосна — сестра, а дубок — брат.
— Это хорошо, — отозвался Семён. — С таким проводником немцы нас ни в жизнь не найдут.
— Немцы-то не найдут, — выдохнул мужчина. — Зато другие могут.
— Это кто ж такие? Бандиты? — вдруг остановилась Мария.
— Да нет, леший! Да русалка! — засмеялся Пётр Фомич. — Хотя до войны эти места люди всегда стороной обходили. Много чего непонятного тут происходило: то корова пропадет бесследно, то человек плутает неделю. А то и вовсе сгинет.
— Это потому, что нет компаса и карты, — сказал Семен. — Без компаса в лесу, как без рук.
— А я вот без компаса всю жизнь хожу! — сказал мужчина. — И так знаю, куда идти, да где свернуть. И не только в этом лесу, а в любом другом — тоже. Чутьё у меня на правильную дорогу. С самого детства чутьё.
— А я вот ничем похвастаться не могу, — сказал Семён. — Кроме, как…
Парень резко достал нож и бросил в стоящее на пути дерево. Нож воткнулся и задребезжал. Недолго думая, Семен достал второй, размахнулся и всадил буквально в паре миллиметров от первого.
— Ого! — лишь крякнул Петр Фомич. — И где ж так ножи бросать научился?
— Да что греха таить, беспризорником я был. Потом детдом, ремесленное училище. Вступил в комсомол. А вот навыки драться да ножи метать остались, — ответил Семён.
— В военное время любые навыки сгодятся, — Петр Фомич достал свой штык-нож и, не глядя, с полуоборота, приладил его аккурат меж тех двух ножей Семёна.
— А вы-то где так наловчились? — пришла очередь удивляться молодому человеку. — Первый раз вижу человека, который метает ножи лучше меня.
— Даст бог, не последний! — ответил Петр Фомич и выдернул из ствола дерева свой штык-нож.
— Мне вот интересно, кто еще про связного мог знать? — как бы разговаривая с собой, но так, чтобы все слышали, пробубнил мужчина.
— Так много, кто… И комиссар, и Иван-радист, и караульный мог слышать, как вы говорили. Да мало ли кто? — ответил Семён. — Ушей много.
— Ушей много, а вот у предателя всего два, — заметил Петр Фомич. — Мы просто чудом оторвались от немцев, мне даже показалось, что они заранее знали место высадки Марии.
— Да нет, не может быть! Из отряда никто не отлучался, я бы заметил! — ответил парень. — В отряде каждый на виду.
— Так вы думаете, что кто-то успел немцам сообщить? — спросила Мария. — А, может быть, это просто случайность, совпадение?
— Может, и так! — ответил мужчина. — Я там человек пятьдесят успел насчитать, пока они строй разворачивали. Следовательно, где-то рядом еще пять раз по столько. Они с одной ротой в лес не суются. Боязно.
— Видимо, что-то важное в твоей голове, Мария, — улыбнулся Семён. — Главное, чтобы ты цела осталась, а мы… Мы в этом деле не так важны. Правда ведь, Фомич?
— Правда! Твоя правда, Семён!
***
— Костер разводить не будем. Опасно. Так переночуем. Ты, Семён, ложись первый. Я в дозоре буду. Потом разбужу — сменишь меня, — сказал Петр Фомич.
— А я? — спросила Мария. — Я тоже хочу подежурить. Вы не смотрите, что я девушка — я всю ночь могу не спать.
— Можешь, можешь! Ты отдыхай пока, навоюешься ещё! — ответил Семён.
И, недолго думая, положив под голову вещмешок и обняв пистолет-пулемёт, закрыл глаза.
— А мне совсем не хочется спать, — полушепотом сказала Петру Фомичу девушка. — Слишком много впечатлений от сегодняшнего дня. И прыжок с парашютом, и немцы, и лес этот. А я только вчера ещё на койке в разведшколе спала, даже не верится.
— Так-то оно так, Мария. Я вот только недавно для семьи дом построил, а теперь… А теперь ни дома, ни семьи… Бомба аккурат по центру крыши попала. И всех, кто был в доме, подчистую, — вздохнул мужчина. — Мне теперь и идти некуда.
— А что вы про леших говорили? — попыталась перевести разговор на другую тему девушка. — Вы в них верите?
— А чего ж в них не верить, когда они есть. Не везде, правда, но есть.
— А я вот в детстве, наверное, одного и повстречала, — продолжила Мария. — Но кому ни рассказывала, никто не верил. А парторг велел мне вообще рот на замке держать… Чтоб не наговорила лишнего.
— А с чего ты решила, что это был леший?
— Не знаю даже. Мне показалось. Но что это был не человек, это точно.
— Ну-ка, расскажи. Ночь еще длинная, а так за разговором и время скоротаем быстрее.
— Да особо и нечего рассказывать — это в детстве было. Я тогда совсем маленькая с подружками в лес по ягоды пошла.
***
— Маша, не отставай! А то заблудишься! Мне твоя мама голову оторвет! — сказала девочка лет четырнадцати девочке помладше.
— Да иду я! Иду! Тут столько ягод. Куда вы все убегаете? — ответила Маша.
— Там поляна должна быть большая, и ягоды на ней крупнее всегда были, — недовольно сказала девочка постарше. — Это ты первый раз в этом лесу, а мы с подружками уже четвертый год то место облюбовали. Давай быстрей!
— Вот последний кустик оберу и нагоню вас!
— Да ну тебя! — обиженно крикнула девочка и побежала догонять остальных.
— Сейчас, сейчас! Еще минутку! — почти шепотом говорила Маша и ловко собирала последние на этом кусте ягоды.
Вдруг она услышала плач. Негромкий детский плач. Словно ребенок потерял маму и папу и заплакал от испуга.
— Ребята! — крикнула девочка.
Но ответа не последовало. «Видимо, уже далеко убежали», — подумала Маша и, взяв корзину с ягодами, направилась в ту сторону, куда пошла ее подруга постарше.
Но вдруг плач повторился. Девочка оглянулась. Никого.
«Да откуда тут ребенку-то взяться? — решила себя подбодрить, рассуждая вслух Мария. — Так, показалось. Птички, может… Или дерево старое скрипит».
Но плач и не думал прекращаться, а даже стал чуть громче.
«Ладно, посмотрю: мало ли что? Может, помощь нужна?», — сказала девочка и решительно пошла в сторону звука, так похожего на детский плач.
Пройдя пару сотен метров, она вдруг осознала, что под ногами уже не твердая земля, а болото, которое началось так же внезапно, как и внезапно закончился лес. Плач с каждым шагом становился громче и громче, пока девочка вдруг не разглядела в кустах его источник. Там, провалившись почти по самую шею в трясину, пищала молодая косуля. Завидев девочку, она попыталась дернуться и вырваться из плена, но болото крепко держало жертву и не собиралось выпускать из своих цепких лап.
«Бедненькая, — сказала Маша. — Сейчас, сейчас я тебе помогу».
Оглядевшись вокруг, девочка увидела молодое дерево. Если его наклонить, то оно своим концом как раз дотянется до застрявшего несчастного животного. И, бросив корзину с ягодами, она решительно полезла на него.
Дерево и, в самом деле, наклонилось прямо над косулей, и Маша, лежа на его стволе, уже рукой могла дотронуться до головы животного.
— Не плачь, моя хорошая! Сейчас! — так девочка попыталась успокоить косулю и погладила ее по голове.
Потом обхватила руками за шею и потянула вверх. Но болото и не собиралось просто так сдаваться — у косули лишь освободилась от грязи одна нога. А дерево с девочкой наклонилось ещё сильнее к земле. Маша сняла пояс и засунула под лапу животному один конец, а второй привязала к стволу дерева.
— Это мы ещё посмотрим, кто кого! — удовлетворенно сказала девочка и потихоньку начала слезать на землю.
И дерево, по мере того, как с него спускалась Маша, начало потихоньку выпрямляться, заодно вытягивая из болота маленькое испуганное животное.
***
— Так с чего ты решила, что это был леший? — выслушав рассказ девушки, спросил Петр Фомич.
— Да нет! Я не тогда решила, а чуть позже, — ответила Мария.
Мне в ту ночь, как косулю вызволила из болота, сон приснился. Во сне ночью ко мне один старик пришел и благодарил, что спасла его дочку. И я так его явно видела — как вас… Словно это был и не сон.
— Так тебе просто приснилось, — разочарованно сказал мужчина. — А я-то думал…
— Так вы дослушайте вначале, — обиженно сказала девушка. — Он мне сказал во сне, что, если я окажусь в лесу, то со мной там никогда ничего не случится худого. Ни зимой, ни летом. Ни от зверя, ни от птицы, ни от гада ползучего. Это его благодарность мне за спасение дочери.
— Так, выходит, косуля его дочь? Дочь лешего? — с улыбкой спросил Петр Фомич.
— Выходит, так!
— Ну, что ж! Пусть будет по-твоему! Мало ли, чего в жизни не случается.
Но девушка видя, что ей не верят, встала, что-то прошептала и сказала почти шепотом:
— Только не пугайтесь и не стреляйте в того, кого увидите.
— В кого это? — спросил с недоверием мужчина.
Но девушка приложила палец к губам, показывая таким образом, чтобы тот замолчал, и кивнула на поляну, которую осветила Луна.
— Мать честная! — вырвалось у Петра Фомича от неожиданности.
На поляне стояли, внюхиваясь в темноту и виляя хвостами, три огромных волка.
Мария встала, опять что-то прошептала, и волки нехотя развернулись и ушли прочь.
***
— Если бы своими глазами не видел, то не поверил бы! — с удивлением разглядывая девушку, сказал Петр Фомич. — А что ты еще можешь в лесу?
— Ничего такого… Ягоды мне сами в руки идут. Да грибы белые. Да рыбу иногда могу подолом юбки поймать, — с улыбкой ответила Маша.
— Ладно, теперь Семена очередь службу нести, ты ему ничего не рассказывай, а то перепугается спросонья.
— Хорошо! Я лучше действительно вздремну часок.
— Да, поспи. Путь еще не близкий. Семён, вставай! Время! — легонько дотронувшись до напарника, сказал мужчина.
Тот потянулся, встал, посмотрел на часы и, жестом показывая, что он готов, сделал знак, что пост принял.
Чуть позже, когда увидел, что Петр Фомич уснул, достал махорку, закурил и тихонько отошел в сторонку, доставая из ножен свой острый нож.
***
С утра позавтракав сухарями и консервами, троица двинулась в путь.
— А ты, Семен, чего такой довольный? — спросил Фомич у парня.
— Да так, ничего. Скоро придем, и все закончится, — ответил тот.
— А почему ты решил, что все закончится? — спросила Мария.
— Ну, не всё, конечно. Это я так сказал, — начал оправдываться молодой человек. — Можно сказать — этот поход, задание.
— Понятно, — кивнула девушка.
А Петр Фомич, посмотрев на Семена и обернувшись назад, сказал:
— Ну-ну, посмотрим.
Где-то далеко сзади они услышали нечто, напоминающее собачий лай.
— Стой! — поднял руку мужчина. — Кажется, догоняют.
— Я их в сторону уведу, — вдруг сказал Семён. — Задержу хоть ненадолго.
— А как же ты? Как же ты потом? — испуганно посмотрела на парня девушка.
— Не волнуйтесь, не впервой! Встретимся на нашем старом месте! — сказал Петру Фомичу парень и пожал руку. — Не поминайте лихом! Ежели что…
— Ступай тогда! Дело есть дело, — лишь ответил Семену мужчина.
И тот, развернувшись, пошел назад, на звук приближающейся смертельной опасности. Но, как только его силуэт скрылся из виду, Петр Фомич повернулся к Марии и сказал:
— Мария, ты вот что… Оставайся тут, а я кое-что гляну. Если не вернусь, то… Видишь ту просеку? Как дойдешь до нее, сворачивай налево, а там до наших — рукой подать.
— Там мы все это время кругами ходили? — спросила девушка. — А я думаю, почему это Полярная звезда то — передо мной, то — позади меня.
— Выходит, так! Нельзя нам в отряд! Все это и задумывалось ради того, чтобы найти предателя. Он давно уже у нас воду мутит. А тут на ловца и зверь бежит.
— А с чего вы решили, будто это Семён?
— Это не я решил, это он сам себя выдал. После того, как мы спать легли, он ножом на деревьях метки ставил, чтобы нас найти можно было. Он-то думал, я сплю. Хитрый, стервец! Ну, ничего! Не такие орехи колоть доводилось.
***
Издалека раздались выстрелы, потом взрыв гранаты.
— Странно, — сказала девушка. — Если он предатель, то почему отстреливается?
Но продолжить свои умозаключения не успела. Раздался глухой удар, и Мария упала на землю, потеряв сознание от внезапной острой боли.
— Ничего! Полежи, отдохни. Ты мне нужна живая, — прошептал Петр Фомич. — От Семёна, я надеюсь, и без меня избавятся, а мне нужно тебя целёхонькую с твоей головушкой и шифрами в штаб доставить. Зря я, что ли, поезда вместе с этими бандитами под откос пускал? Сколько своих пришлось солдат да офицеров погубить ради этой девчули. Надеюсь, ты стоишь того. Давно слухи ходят об одной радистке, которая может расшифровать любой код сходу. Ну, вот и встретились.
Петр Фомич достал ракетницу и выстрелил. Красная ракета точно показала их местонахождение, и через час вдали показались силуэты немецких солдат. Подойдя ближе, один из них крикнул:
— Gute Arbeit, Peter!
— Да, да! Пришлось постараться! — ответил Петр Фомич.
— Wo ist dieses Mädchen?
— Да тут она. Может, слегка переборщил, но, думаю, очухается. Я ее связал. Вроде, та, которую мы ищем. Наш агент дал точное ее описание. Ошибки быть не должно. А что с парнем?
— Helmut tötete ihn!
— Туда ему и дорога! Опасный был. Такого просто так без хрена не сожрешь!
Несколько человек подняли девушку, положили на импровизированные носилки и понесли.
— Аккуратнее с ней! Ваша жизнь зависит от ее жизни. Переведи им, чтобы знали, кого несут, — сказал Петр Фомич офицеру.
Офицер в черной форме прикрикнул на солдат, и те стали нести намного аккуратнее.
***
— Мы уже три часа идём, а дороги как не было, так и нет! Что за день такой? — сказал Петр Фомич вслух. — Где машины-то?
— Ich verstehe nichts! — ответил офицер. — Wir sind verloren!
— Как всегда, на вас надежды мало… Послал бог освободителей! И бабу им излови, и из лесу выведи! На кой черт мне такие помощники нужны! Лучше бы я ее с рацией так привел, на своих ногах. Теперь плутаем, а скоро и стемнеет. Опять в этом лесу ночевать придется! В потемках много не походишь!
Посмотрев на недовольного мужчину, офицер приказал остановиться. Дал команду расставить часовых и разложить костры для того, чтобы переночевать еще одну ночь.
— Ничего, у нас еще есть время, — шмыгнул носом Петр Фомич. — Командование нам давало неделю, а мы за два дня почти управились. Прикажи развязать девку, пусть поест.
Два солдата подошли к носилкам и развязали рот и руки Марии, оставив связанными лишь ноги. Девушка приподнялась и обхватила затылок руками.
— Не серчай на меня. Не рассчитал малость. Чуть сильнее, чем требовалось, ударил, — нарушил тишину мужчина.
— Так, значит, это ты предатель? — сказала сквозь зубы девушка.
— Нет, милочка! Я идейный! Я сознательно им помогаю, на совесть. Вас, красноперых, уничтожать! Вы моих никого не пожалели, всех убили.
— Вы же сказали, что бомбой всех убило!
— Так и есть, только не сказал, чьей. В тридцать девятом на мой дом упала большевистская бомба, а не немецкая. Поэтому и выбор у меня был невелик. Я понимаю, что мне семью не вернуть, но поквитаться за них — святое дело. Поэтому мне все равно, что немцы тут делают. У меня своя война.
Девушка опустила голову и что-то прошептала. Потом посмотрела на небо и сказала:
— Жаль мне вас, Петр Фомич, но вы сами выбрали свою судьбу. Мне, в отличие от вас, выбор делать не нужно.
— А это мы поглядим еще, чего тебе там нужно. Не такие с немцами шли на сотрудничество, и ты, рано или поздно, согласишься. Ну, хватит на сегодня! Завтра еще целый день идти, а ты, раз говорить много стала, то и сама идти уже сможешь. Поносили тебя — и будет! Глаз с нее не сводите! Уж больно умная!
Девушка выслушала его молча. Легла, закрыла глаза. Вроде бы, как и заснула.
***
— Машенька, девочка моя! Что они с тобой сделают? — спросил старик с длинной седой бородой и такими же длинными седыми волосами.
— Может, пытать будут. А, если узнали про мои способности, то на их сторону перейти попытаются заставить, — ответила девушка.
— А с парнем что? Неужели и, вправду, убили?
— Нет, только ранили. Я его листвой накрыл да ветвями, они мимо и прошли. Живехонький парень этот.
— Спасибо тебе, дедушка, что не дал пропасть хорошему человеку. А я-то подумала, что это он и есть «тень», немцев за нами вёл. Вот как не умела в людях разбираться, так и не умею. И как я сразу настоящую «тень» не распознала? А я ведь за ним пришла.
— Люди есть без души. Их и не почуешь — хороший он или плохой. А, если к нему ещё «тень» подселилась, то — тем более… Живет себе человек, ест-пьет, а души-то и нет. Поэтому и не увидела «тень», что без души он. Ты полежи чуток, я сейчас тебе помогу. Как-никак, я хозяин здешних мест, а не эти пришлые. Ты, как почувствуешь, что руки и ноги развязаны, вставай и иди. А остальное моя забота.
И тут девушка открыла глаза. Небо все было усеяно звездами. Да так красиво, что Мария на секунду забыла, в каком она положении, и что сейчас вообще происходит.
Тихонько кто-то дотронулся до веревки на ногах, и девушка услышала знакомый мышиный писк. Спустя пять минут она поняла, что ноги свободны, и привстала на колени, с опаской поглядывая по сторонам.
Все спали как убитые. Даже хруст ветки под ногой не смог разбудить или насторожить кого-либо из них. Лишь только вдали видны были силуэты часовых. Переступив аккуратно через спящих солдат, девушка, ведомая только ей известной силой, потихоньку удалялась — все дальше и дальше.
Ветки расступались перед ней, словно их отклоняла чья-то невидимая рука, а ноги ступали точно в то место, где была лишь трава. Поэтому она шла бесшумно и тихо. Так, что даже, если бы кто и увидел, ни за что не поверил, что такое возможно.
***
Пройдя по ночному лесу почти километр, девушка услышала под одним деревом тихий стон. Она подошла ближе и увидела Семена с раной в груди: пуля прошла навылет, но от потери крови он ослаб. Настолько, что даже не смог сказать ни слова, а только улыбнулся.
— Ничего, потерпи. Я тебя сейчас подлатаю. Дай мне траву, чтобы ему помочь, — обратилась она к кому-то невидимому. И в ее вытянутую руку легла пара листьев тысячелистника.
— За тобой «тень», — услышала она в голове голос. — Я не могу его остановить. Я не умею останавливать «тени».
— Ничего, я готова, — и, достав из кобуры у Семена пистолет, она приготовилась ее встретить.
— Я так и знал, что ты попробуешь сбежать, — услышала она знакомый голос Петра Фомича. — Если бы ты мне не показала, что умеешь, я бы и не подумал, что ты одна из «избранных». Я слышал в детстве о таких, но вот видеть не приходилось. Так что давай без шума. Сама видела, как я с ножом управляюсь.
Девушка встала и повернулась к мужчине.
— Что ж, давай! Попробуй свой фокус проделать и со мной! Я знаю, что «тени» все равно, кого убивать, потому ты на службу к карателям и подался. Про семью мне сказки рассказывал.
— А как же без этого? Многие верят.
Но мужчина понимал, что просто так ее не взять. Он внезапно резко наклонился в сторону, а потом так же резко выпрямился: из его руки вылетел на сумасшедшей скорости в направлении Марии знакомый ей штык-нож. Она приподняла руку и выстрелила, не прицеливаясь. Пуля попала точно в лезвие летящего ножа, и тот отлетел в сторону. Раздался еще выстрел, и вторая пуля вошла Петру Фомичу между глаз.
— Я была лучшей во всем, Петр Фомич. И да… Еще ни один нож не может лететь быстрее пули. Это чистая математика.
Мужчина упал замертво с удивлением на глазах, так до конца и не поняв, что с ним произошло.
Вдали раздались выстрелы караульных.
— Нам пора! — сказала Семену Мария. — Укрой нас, пусть поищут. Ты как? Сможешь идти?
Семён привстал, ошеломленный увиденным, и сказал:
— С тобой? С тобой теперь — хоть на край света!
Только они отошли от этого места, как за ними на землю опустился туман. И не просто туман, а такой плотный, что из-за него не было видно даже вытянутой вперед руки…
Автор: Александр Михан
