Дом был очень старый, но крепкий. Лет сорок назад он, наверно, считался одним из самых красивых в этом селе, но сейчас выглядел довольно убого.
Катя с опаской отперла замок и открыла жутко скрипящие двери.
В доме все было затянуто паутиной и царил призрачный полумрак.
Сережка, ее шестилетний сын, даже попятился назад, но Катя засмеялась и ласково придержала его:
— Не боись, мужичок, сейчас печку затопим, приберемся, и будет тут у нас тепло, хорошо и уютно.
— Ага, — буркнул сын. — Прямо, как в избушке у бабы Яги. Не нравится мне здесь, мам, давай обратно к бабушке уедем.
— Сереж, ты же знаешь, почему мы тут, — грустно ответила Катя. — Папка нам там не даст жизни, ты же все понимаешь.
Сережа понимал. Он хорошо помнил, как пьяный отец пришел к ним последний раз всего два дня назад. Он ударил бабушку и за волосы хотел утащить маму в свой дом, откуда Катя с сыном ушли с вещами две недели назад, не вытерпев побоев и пьяные скандалы.
Хорошо, соседи сбежались на крик мальчика. Чудом отец не зашиб его за то, что Сережа кусал его руки, защищая маму.
Вот и пришлось Кате и Сереже уехать из их деревни к Светлане — маминой дальней родственнице.
А Светлана договорилась с кумой, тетей Настей, чтобы она пустила их в свой дом, который уже несколько лет стоял пустой.
— Живите за бесплатно. Лишь бы смотрели за ним, — сказала тетя Настя.
Дом этот принадлежал когда-то мужу тети Насти, который помер больше двадцати лет назад.
Сама она после его смерти быстро вышла замуж и переехала жить к новому мужу.
А дом так и остался пустовать.
Почему она его сразу не продала, неизвестно. Стала пускать жильцов.
Да что-то не задерживались они — быстро съезжали.
А последние лет восемь так и вовсе никто не заселялся.
Катя протерла старый комод от пыли, положила на него вещи и засучила рукава:
— Ну, что, домовой, — весело крикнула она. – Будешь нас любить да жаловать? А мы тут тебе порядочек наведем.
Только она договорила, как с печки прямо ей на голову свалился старый пыльный веник.
Катя хотела опять засмеяться, но у нее вышла только кислая ухмылка.
— Ну, что говорил?! Это дом Бабы Яги! – убедительно проговорил Сережка. — Давай быстрей прибираться тут, раз уж ты домовому пообещала.
Спать они легли в уже прибранной спальне пока на одну кровать.
Катя затопила печь, и в доме стало тепло.
Но и на улице было уже не холодно — весна на дворе.
Через пару дней к ним зашла хозяйка — тетя Настя и ахнула:
— Да ты, прямо, волшебница, Катенька! Вроде все старое в доме, а сияет, как новый медный таз. Нам в больницу санитарка нужна. Пойдешь? Я за тебя похлопочу. Вижу, что не подведешь.
На том и порешили. Через несколько дней Катя уже вышла на работу.
Она не стала говорить, что до замужества успела закончить пединститут.
Во-первых, у нее не было опыта — муж так и не разрешил ей выйти на работу. Ревновал по-черному, даже к старшеклассникам.
А во-вторых, сейчас она была рада любой работе.
Жизнь вроде и стала налаживаться.
Вот только чувствовала Катя, что с этим домом что-то не так.
Какая-то тревога все время зависала в воздухе.
Катя старалась не обращать на это внимание — ей здесь все нравилось.
А Сережа, если и чувствовал что-то, то молчал — помнил слова матери об отце.
Но однажды, когда поздно вечером сын уже уснул в своей комнате, Катя сидела в зале и смотрела телевизор.
Вдруг ей стало как-то совсем не по себе. Непонятный страх сковал ее тело, а в душе, словно тисками сдавило неистово бьющееся сердце.
Она тревожно осмотрелась и тут увидела, как кто-то в зловещем черном капюшоне медленно прошелся под ее окном.
«Соседи?.. Воры?.. — мелькнули в голове шальные мысли. — Но там же никак не пройти — так разросся за много лет уже одичавший шиповник».
Катя решила, что ей все это просто показалось. Ведь пройти под окном было совершенно невозможно.
Она, не отрывая взгляда, продолжала напряженно вглядываться в темное окно и чуть не подпрыгнула от ужаса, опять увидев черный силуэт.
Теперь он двигался уже в обратном направлении.
Но, странное дело, буквально через минуту ее страх куда-то улетучился, а на душе снова стало легко и спокойно.
Катя даже улыбнулась:
«Ерунда какая-то. Наверно, все-таки показалось. Ну, не привидение же здесь бродит по ночам».
На следующий день о ночном происшествии Катя никому не рассказала — не хотела выглядеть ненормальной. К тому же о том страхе, что сковывал ее какое-то время, она почти забыла.
Вечером она поцеловала на ночь уже засыпающего Сережку и присела с чашкой горячего чая на диван перед телевизором.
Шла ее любимая комедия, так что Катя не торопилась в постель.
Неожиданно на самом интересном месте она опять почувствовала, как лед начинает медленно сковывать ее душу, а нестерпимый страх вытеснять все остальные чувства.
С ужасом Катя медленно посмотрела за окно, уже зная наверняка, что она сейчас там увидит.
И действительно, черный жутковатый силуэт в капюшоне неспешно проплыл мимо ее окна…
Туда и обратно…
Утром женщина тщательно осмотрела кусты, растущие под окном.
Никаких следов не было видно, да и не могло их там быть. Кусты росли плотно — ни малейшего прохода у окна не было.
За домом последние несколько лет никто не ухаживал, вот он, словно обиженный ребенок, и ограждался от всего мира буйной растительностью.
Вечером после работы Катя позвонила Светлане и осторожно поинтересовалась, не было ли раньше в этом доме чего-то необычного или даже мистического?
— Что-то все-таки почувствовала? – осторожно спросила Светлана. – Да… было. Потому-то никакие жильцы там и не приживались надолго. Да и покупатели, какие и были, все, как один, утверждали, что им там холодно и страшно. И сбегали. А ты, вот, гляди-ка, уже месяц прожила. Я и обрадовалась. Подумала, что обойдется. Где еще бесплатное жилье-то найдешь?
А причина, думаю, только одна. Не хочу тебя пугать, но расскажу. Лет пятнадцать назад моя кума Настя сдала дом незнакомому мужику — бородатому такому. То ли цыган он был, то ли армянин… Только она его немного побаивалась. Странный он был. Всегда в капюшоне ходил — лицо прятал. Но платил мужик хорошо и за порядком следил.
Кстати, это он и посадил шиповник под окном. Но, вот беда, через полгода нашли его в доме мертвым. Что уж там произошло — не знаю. Милиция особо не разбиралась. Документов при нем не нашли. Как по-настоящему звать его никто и не знал. Все звали просто Седой. Так и похоронили на нашем кладбище — безымянным.
Катя выслушала Свету, отключила телефон и задумалась, глядя в то самое окно.
Она почему-то была уверена, что это именно призрак Седого бродит по ночам вокруг дома.
«Но, что ему нужно? Из дома он ее не гонит. Как других, не обижает. Может, что-то сказать хочет?»
Только Катя об этом подумала, как мимо окна опять проплыла тень в капюшоне.
Вот только страха Катя на этот раз отчего-то совсем не почувствовала.
«Что ж…»
Она решительно поднялась и вышла во двор.
На улице было темно. Лишь тусклый свет из ее окна чуть освещал заросли шиповника и двор.
Женщина смело встала посреди двора и негромко выкрикнула:
— Седой, я знаю, что это ты. Если просто нас пугаешь, то я тебя не боюсь! А ребенка пугать не позволю! Не стыдно тебе?! Ты же взрослый мужик! А если тебе чего-то от нас нужно, так дай знак какой... Помогу!.. Я знаю, что это такое, когда нужна чья-то помощь.
Катя замолчала в ожидании и вдруг увидела ту темную фигуру в капюшоне.
Фигура медленно выплывала из-за дома. Потом остановилась у зарослей шиповника и четко указала рукой вниз.
— Мам, ты где? – услышала Катя, голос сына, выглянувшего из дверей.
Она резко обернулась, прижав палец к губам.
Но, когда опять посмотрела на кусты, там уже никого не было.
Следующий день был выходной, к тому же ясный и солнечный — почти летний.
Катя взяла лопату и постепенно начала обкапывать корни шиповника.
Она хотела добраться до того места, где вчера остановился призрак и куда указал рукой.
Через два часа тяжелой работы, она наткнулась в земле на какую-то жестяную коробку.
Женщина почувствовала, как у нее задрожали руки.
Неужели она сейчас узнает тайну Седого?
Сережка, увидев старую грязную коробку, даже взвизгнул от возбуждения:
— Мама, открывай быстрее, вдруг это пиратский клад? Вот пацаны обзавидуются!
Коробка была легкая, словно пустая. Катя очистила ее от земли и занесла в дом.
Аккуратно открыла и увидела конверт с письмом, фотографию и старинный золотой перстень с большим красным камнем.
На старой фотографии Катя увидела грустную молодую женщину с хорошенькой девочкой лет пяти, видимо, дочкой.
Женщина была светловолосая, а вот девочка, хоть и была похожа на маму, но, наоборот, темненькая.
Катя отложила фотографию и взяла в руки письмо. Прочитав его, она долго сквозь слезы смотрела в то самое окно, но призрак больше не появлялся.
— Света, ты знаешь этих людей? – спросила Катя у хозяйки дома, когда та пришла к ней на следующий день. — Только внимательно смотри.
Светлана покрутила в руках фото, присмотрелась к нему и воскликнула:
— Да это же Наталья с Агатой. Они недалеко от меня живут. Ты, где эту фотку взяла?
Тут Катя и рассказала о коробке, которую она откопала в том месте, куда указал ей призрак.
И про письмо, в котором Наталья писала своему любимому — Михаю Панченко — цыгану.
Ради любви к ней он бросил родной табор.
Она писала, что очень любит его, что благодарна ему за то, что он спас ее и их маленькую дочку от своих разгневанных родственников. Пусть и пришлось ему, защищаясь, убить одного из них и сесть в тюрьму. Она все равно верит, что он добрый и хороший. Писала, что всегда будет рассказывать дочери о том, каким замечательным любящим отцом он ей был, и будет его ждать, хоть всю жизнь — до самой смерти.
В конце письма она написала название поселка, куда уехала с дочкой, скрываясь от опасности.
Света позвонила Наталье и та, встревоженная, тут же прибежала к ним.
Когда она увидела свое письмо с фотографией и кольцо, то слезы хлынули из ее глаз.
И тут она рассказала:
— Девочки, а ведь я, как чувствовала, что тот странный человек в капюшоне не чужой мне. Он часто стоял в стороне и смотрел на нас с Агаткой. А потом сказали, что он умер. Теперь я знаю, что это был Михай. Он, наверно, боялся подойти к нам, чтобы его родичи про нас не узнали. Но они его все равно нашли и убили из мести за своего, — Наташа вытерла слезы и улыбнулась. — Спасибо тебе, Катя за то, что не побоялась призрака. Это Михай успокоиться не мог, потому что хотел, чтобы мы знали, что он рядом, что любит нас. И кольцо это старинное он давно хотел дочери подарить. Это кольцо его бабушки.
***
Теперь на старом кладбище на могиле Михая Панченко, вместо безымянного креста, стоит красивый памятник с его портретом, нарисованным его же дочкой — Агатой.
И пусть это просто рисунок маленькой девочки…
Главное, он был нарисован с любовью.
А Катя все же перешла работать в школу учителем.
Она посовещалась с сыном Сережей и выкупила старый дом у тети Насти.
Недорого.
Автор: Мария Скиба
