Он сам на суде выбрал отца, а не мать. В десять лет это право у него было. Но Генке и в голову не могло тогда прийти, что отец снова женится. Гена, отвечая судье, планировал совсем иную жизнь. Такое суровое мужское братство, без вечных истерик матери. А отец возьми да женись!
Справедливости ради нужно сказать, что мать вышла замуж раньше. К тому времени как отец привел в дом Жанну, мать уже нянчила маленькую сестренку Генки и жила почти за тысячу километров от некогда «своих мальчиков». Что удивительно, ее истерики полностью исчезли в новом браке.
Она выполняла все капризы маленькой сестренки Гены, предугадывала малейшие желания нового мужа и совсем не напоминала ту вечно недовольную мужем и сыном маму Генки. Она стала совсем другой…, и чужой. В ее новой жизни совсем не осталось места для сына.
И если Генка и скучал по матери раньше, то погостив у нее один летний месяц, понял, что больше ни за что не поедет к ней. Да и она с заметным облегчением отдала Гену бывшему мужу по окончанию оговоренного срока.
Генка с радостью ехал домой, к тому же, отец обещал по приезду сюрприз. Но дома его ждало еще большее разочарование, чем он испытал после долгожданной встречи с матерью. Генка ожидал увидеть давно обещанного попугая, у него даже имя было готово – Жако, но вместо Жако дома их ждала тетя Жанна. И все – никакого мужского братства, у него появилась мачеха.
Она показалась Генке громкой и суетливой. Злила – стремлением освоить их кухню с целью научиться готовить. Раздражала своей вызывающей яркостью, запахом духов. Она сама напросилась на прозвище, что было припасено для попугая. Жако. Ну а как иначе? Какие-то разноцветные клоки волос на неравномерно остриженной голове. И имя соответствует — Жанна Колесник.
В глаза он не решался ее так называть, а вот за спиной совсем не сдерживался. Как ни злился отец, но иначе чем «Твоя Жако» он его новую жену не называл.
-Ну, ты что, сам не видишь, что она на попугая похожа? Нашел на ком жениться. Вот жили без ее кулинарных потуг, зато тихо и спокойно было. Даже чище. И пельмени магазинные я больше люблю, чем ее супы. Дай мне денег, я себе пельмени куплю и буду сам варить. И скажи ей, чтобы не убирала в моей комнате. Нечего там по столу и шкафу шариться.
И держал характер – варил демонстративно пельмешки, загружал стиральную машину своими вещами. Не был Генка бытовым инвалидом, многому научился, пока с отцом вдвоем жили, поэтому считал, что в женской заботе не нуждается. Парень взрослый уже, руки есть, мозги варят.
Жанна пыталась делать вид, что все у них нормально. Сама просила мужа не давить на парня. Хотя нормальным и не пахло. Все два оставшихся месяца лета Генка по мере своих сил и фантазии мотал Жанне нервы. Спрятать ее телефон за обувную полку, ключи сунуть в карман плаща, который висел в ожидании первого похолодания, а затем смотаться во двор к друзьям, это еще цветочки. Были и «ягодки» в виде спрятанной папки с документами.
Очень ему хотелось, чтобы она сорвалась. Накричала, а еще лучше бы ударила. Тогда бы у отца открылись глаза.
Но она мало того, что не срывалась, так еще и ничего не говорила отцу! Не жаловалась. А по вечерам трещала за ужином не хуже попугая.
— Попробуй хлеб, Гена купил, вот ни разу я такой и не пробовала. Ржаной, заварной. Вкуснотища, к борщу в самый раз. Молодец парень – хозяйственный.
Генке даже неловко было. Хлеб он этот купил не для того, чтобы его хвалили. А скорее наоборот. Жанна с сумками перед приходом отца примчалась, да спохватилась – хлеб забыла купить. Попросила Генку сгонять, пока ужин готовит, а то отец голодный придет. Генка прикинул к носу – не пойти, вроде себя подставить, а вот если купить, то что отец есть не будет…, то и вскроется, что эта Жако его гоняет по магазинам, и что не такая она уж и хозяйственная, если даже про хлеб забывает.
Но сладковатый черный хлеб отцу понравился, хотя раньше он признавал только ноздреватый белый батон. Ест, тоже нахваливает. Генке даже приятно стало.
И так во всем.
— Сегодня как Бог отвел. Статью запускали, а тут папка со справками затерялась, пришлось копии запрашивать, юристов своих подключать. И что ты думаешь, не потеряй я папку, такую бы дезу пустила в полосу! Уж очень солидные и вроде надежные источники мне данные дали. Оказалось, наше издательство подставить хотели.
Ну как тут продолжать вредить? Что ни задумает, все ей на пользу. К сентябрю накал страстей угас. Пельмени Генке надоели до чертиков, и он потихоньку стал питаться тем, что уже было сготовлено мачехой. Готовила она так себе, но все же разнообразнее, чем он. А вот сырники Жако освоила зачетно. Даже признал это вслух. И теперь почти каждый день они ждали его по утрам на столе.
Жанна выдохнула, когда с плиты исчезла его кастрюлька под пельмени. Но запасной комплект ключей держала у соседки-пенсионерки все равно. И телефон запасной старенький не торопилась выкидывать. А серьезные документы она и так никогда домой с работы не брала.
Предстоящий поход по ТЦ с мачехой никак не мог радовать. Но какой бы самостоятельный Генка не был, без взрослых в школу не собраться. Тетрадки, линейки полбеды, а вот рубашки, брюки, школьный костюм…. Здесь женская рука требуется. Раньше для этой миссии бабушку вызывали, но в этом году отец не захотел просить. Неудобно при новой жене бывшую тещу звать в помощь. Сам еще меньше Генки разбирался в вещах, да и на работе завал, отгула не допросишься. Вот и повезла новая жена пасынка по магазинам.
В этот раз, а если точнее – впервые, ничто не покупалось Генке «на вырост», никаких бабушкиных практичненько, тепленько и желательно подешевле. Никакого испанского стыда. Выбрали, примерили, оплатили. Небольшой спор был, когда дошла очередь до кроссовок. Генка понимал, что они уже давно перешли весь лимит, что можно потратить на школьные сборы, поэтому выбрал обычный китайский ширпотреб. Но Жанна настояла на фирменных.
— Не спорь, потом спасибо скажешь – неубиваемые. Тот же аргумент привела и при выборе наикрутейшего рюкзака.
— О, Сидоркин новую мамочку на шопинг вывел, или это она тебе штанишки пришла выбирать?
Это называется – встрял. Столкнулись с пацанами дворовыми. И как теперь? То он мачеху из дома выживает, а то по магазинам с ней как ишак нагруженный пакетами. И еще Серый здесь же. С Серым у них постоянные терки. Вроде и росли в одном дворе, приятелями были, но вот как в классе появилась Нинка Скворцова, их дорожки стали расходиться. Теперь Серый не упустит момента, чтобы насолить Генке. Еще и в классе сказки начнет рассказывать, что за ручку Генку мачеха в школу собирала.
— Ген, это твои приятели? Может они нам помогут спор решить и планшет покруче выбрать?
Жанна уловила ситуацию и любой ценой хотела ее исправить. Но как бы не навредить? Вот и ляпнула про крутой планшет. Хотя, почему бы и нет, это поудобней, чем телефон или стационарный комп, что у мужиков один на двоих. Ее ноут это святое, там вся работа, его она никому в руки не давала.
— Ребят, пицца с меня. А то отец Генкин нам сказал без планшета домой не возвращаться, а мы все спорим.
***
— Слушай, а эта твоя Жако крутая тетка. Шарит и не душная, — это уже вечером во дворе пацаны вынесли вердикт.
Генка спорить не стал. Он сам не понимал себя. Ну не купила же она его за сырники и шмотки? Он же не продался? Но вот пакостить мачехе совсем желания уже не было.
И дело даже не в планшете. Он разговор услышал, когда вернулся за телефоном.
Жако с отцом то ли ругались, то ли в любви друг другу объяснялись, но его, притихшего в прихожей, и не заметили
— Ты же сама, сама деньги собирала, чтобы свою тарантайку заменить. И все спустить за один день! Он что у нас – обделенный? Разутый, раздетый? Всего лишь к школе пару рубашек, да брюки купить надо было! Ты что думаешь, он что-то поймет? Да ты как была для него Жако, так Жако и будешь. Это не маленький мальчик, что мачеху мамой рано или поздно назовет. Мужиком скоро станет, женится и поминай как звали! А ты все свои накопления профукала.
-Почему Жако?
— Попугая он хотел, а тут я женился. Моя вина, конечно, что выбрал не тетку с гулькой, а птичку диковинную с головой трехцветной. Но головку, пусть и красивую, включать надо не только на работе, но и дома. Что ты ему потакаешь?
— Да не потакаю, ты правильно сказал, он не мальчик! И его потребности уже другие, чем даже в прошлом году. Ты глазки-то разуй. Ты что не заметил – парень то твой вырос! И вырос он в другое время, чем мы росли. Да, ему эти фирменные кросачи мозгов не прибавят, но вот и в лузеры, хотя бы в своей компании, в них он уже не скатится. И вообще, в конце-концов, если мы теперь семья, то какая разница — чьи накопления. Пусть я мачеха, но для меня он уже сын. Он часть тебя! Да я радовалась покупкам больше чем он!
— Если мы теперь семья, ты почему фамилию не меняешь?
— А как ты это представляешь? Я журналист. Жанна Колесник. У меня на лбу не будет написано, что я полюбила самого классного мужика и стала Сидоркиной.
Дальше Генка слушать не стал – выскользнул из дома тихонечко. А теперь вот и спорить с пацанами вреде и незачем. Она и правда «шарит».
***
— Ты с дуба рухнула, Жанночка?
Только в гневе главный редактор употреблял уменьшительно-ласкательные имена сотрудников. А сейчас он был в гневе.
-Ну, замуж вышла, полбеды, в декрет сходила – я стерпел, но сменить фамилию! Когда имя почти брендом становится?
— Не злись, Андрей Михалыч. Я хочу одну фамилию со своими мужиками. Идея у меня есть. Сам сказал – «почти бренд». Ребрендинг предлагаю — псевдоним возьму. И фамилия за бортом останется.
Жанна Жако. Звучит?
Сын старший придумал.
Автор: Татьяна Бро
