Прасковья Ивановна с грустью собирала свои вещи. Сын забирал ее к себе, в город. Сказал, что ему некогда приезжать к ней в деревню, а с ним она и сама под присмотром будет и с годовалым сыном поможет. Вроде как нужна она ему. Она всю свою жизнь прожила в деревне и городская жизнь была не для нее. Ей нравились просторы, своя земля и свое небольшое хозяйство: курочки, да Барсик с Тузиком. И она очень надеялась, что скоро вернется Маша, а сама она — в свой дом.
Раньше Машенька, старшая дочка, к ней часто ездила, помогала во всем, гостинцы привозила. А три месяца назад уехала в командировку за границу и просила Степу, своего брата, за мамой приглядеть, пока ее не будет. Обещала через полгода вернуться. А Степке некогда, у него работа, семья, маленький ребенок. Сказал, что как Маша приедет, она снова может в деревню уехать. Только это и утешало.
Перед отъездом Прасковья Ивановна попросила соседку за домом и за хозяйством приглядеть. «Это месяца на три» — предупредила она соседку. Соседка, конечно, согласилась, ведь они всегда во всем друг друга выручали.
Прошел месяц после ее переезда город. Тяжело было Прасковье Ивановне в чужом доме жить. Хозяйка — жена сына, а она вроде как обуза в их семье. И что не сделает — все не так. И сколько не отдаст — все мало. Как узнали, что у нее деньги похоронные с собой, так все и забрали. Не силой, нет. Они попросили, сказали, что очень им нужны. Ну а как она им откажет. Бумаги какие-то подписала, сын возил ее к нотариусу. Она толком и не поняла, Степка говорил, что так надо.
А спустя две недели позвонила соседка и сказала, что Степка с покупателями приезжал, хочет дом продать. Удивилась Прасковья Ивановна, ведь он ей ничего не говорил об этом. Вечером прямо спросила у Степки. А он и отрицать не стал, сказал, что она сама доверенность на продажу дома подписала. Прасковья Ивановна расплакалась, просила не продавать дом и отвезти ее назад. А Степка к совести ее стал взывать, мол деньги ему нужны, а она только о себе и думает.
— Сыночек, так я тебе все отдала, что у меня было, — взмолилась Прасковья Ивановна. — Не лишай меня моего угла, дождись, пока я помру, тогда и продашь дом.
— Мне деньги сейчас нужны, а ты за свою развалюху уцепилась. Ты — эгоистка! — перешел на крик Степа.
Прасковья Ивановна плакала. И где она упустила, когда воспитывала его? Ему и так всегда лучший кусок доставался, даже Машеньке она столько не делала, сколько для него.
— Давай хотя бы Машу дождемся, может она что подскажет, — снова взмолилась Прасковья Ивановна, надеясь, что Маша вразумит брата. Он ее всегда побаивался и прислушивался к ней.
— Нет! Все уже решено. — отрезал Степа, отнял у матери телефон и ушел в свою комнату. Ему не хотелось думать о том, что будет потом, но он знал, что Маша будет категорически против и даже будет ругаться. Но ему нужно было продать дом именно сейчас, пока Маши не было в стране. И даже если они потом с Машей перестанут общаться, то невелика потеря, он и так с ней почти не общается. А там глядишь, Маша и мать заберет, а он в выигрыше останется: и деньги с дома получит и мать досматривать не придется.
Когда Маша приехала с командировки, она первым делом поехала к Степе, чтоб забрать мать и отвезти ее в деревню. Она уже знала, что Степа забрал мать, но не знала, что Степа продал дом. А когда она об этом узнала, ее гневу не было предела. Она не могла понять, как он мог так поступить с матерью. Надавав ему знатных пощечин, она забрала мать и уехала.
На следующий день Маша поехала в деревню и поговорила с новыми жильцами. Она объяснила им всю ситуацию и предложила им два варианта: либо она выкупает обратно этот дом, либо через суд сделка аннулируется и деньги свои они получат не скоро. Те выбрали первый вариант, тем более, что Маша возместила им все затраты.
Прасковья Ивановна со слезами снова входила в свой дом как хозяйка. Тузик радостно встречал ее лаем, а Барсик мурлыкал и терся об ноги. Соседка ее радостно обнимала, а Маша вытирала слезы радости — для нее самое большое счастье — это счастье ее мамы. И не важно, что ей пришлось взять кредит, чтоб выкупить обратно этот дом. Зато она знает, что ее мама будет жить в любимом ее сердцу доме. Правда оформила его на себя, чтоб больше никакие Степки свои загребущие ручонки к нему не тянули.
