В этот раз я её поначалу даже не узнала. Она помолодела, похорошела, а в глазах заплясали задорные огоньки.
— Аня, ты ли это? — бросилась я обнимать подругу.
— Я, а кто ж ещё? — смешливо ответила Аня и крепко сжала меня в объятиях.
— Ты изменилась! — я отпрянула и ещё раз посмотрела на подругу, не веря своим глазам.
Я давно не видела её такой. В последний раз она была так счастлива, когда выходила замуж за Игоря, котрого давно уже нет с нами.
Мы все — я, Аня и Игорь учились вместе в университете. Аня и Игорь начали встречаться на втором курсе, а к концу пятого курса поженились. Какая у них была любовь! Такое только в кино показывают: всегда вместе, буквально двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. В университет, в гости, к родителям: они не расставались ни на секунду. Казалось бы, счастье только впереди, но с момента их свадьбы всё кардинально изменилось.
И всё их совместное времяпрепровождение, как оказалось, было первыми звоночками. Игорь стал попросту изводить Аню своей ревностью. Он донимал её звонками, когда она была на работе, а потом шантажом и скандалами и вовсе заставил её уволиться. Аня к тому времени уже ждала ребёнка, а Игорь не унимался. Ревность его не знала границ, хотя никаких поводов Аня не давала. Более того, она очень любила мужа и прощала его.
Но дальше — больше. Игорь, уже доведённый самим собой до состояния нервного срыва, начал прикладываться к б у т ы л к е. И в этом состоянии он стал вообще невыносим.
Аня долго терпела, надеялась, что Игорь одумается, но дело дошло до рукоприкладства, и подруга задумалась о разводе, тем более подрастал их сын, каждый день наблюдая скандалы родителей.
Не успели. Однажды Игорь сел за руль после обильных возлияний и до дома так и не доехал... Аня тогда была в замешательстве и не понимала, плакать ей или радоваться. Так как с одной стороны, она лишилась любимого мужа, а с другой стороны, теперь она свободна от его безудержной ревности.
Но, как я уже говорила, она любила Игоря, несмотря на его болезненную ревность и поведение, которое он демонстрировал в последнее время. Она искренне переживала потерю мужа и даже в чём-то винила себя.
Я думала, что пройдёт немного времени, боль её утихнет и Аня моя снова станет прежней, весёлой, взбалмошной и счастливой.
Но нет. Казалось, после смерти Игоря всё стало только хуже. Аня осунулась, исхудала, стала часто болеть. На все расспросы только отмахивалась, мол, забот много, как-никак, одна с маленьким сыном на руках осталась.
А потом мне пришлось уехать на долгих два года — мне предложили прекрасную работу в столице, и я не могла отказаться от такого заманчивого предложения. Работа поглотила меня с головой, и мы стали редко созваниваться с Аней, а недолгие наши разговоры не несли особой смысловой нагрузки.
И вот наконец долгожданный отпуск, спустя почти два года, я приехала в родные края и не узнала цветущую подругу. Неужели это всё-таки уход Игоря положительно повлиял на неё? Как я и говорила, прошло время и стало легче.
— Переболела? — понимающе спросила я.
Аня усмехнулась и отрицательно покачала головой:
— Эх, Марина, всё не так просто. Расскажу — не поверишь ведь.
Мне стало интересно. Любопытство — занимательная вещь. Как же мы, люди, любим интриги, загадки, тайны! Как только Аня намекнула, что ей есть что рассказать интересное, я тут же отложила все свои планы и мы отправились в ближайшее кафе.
Уже за чашкой ароматного кофе Аня начала свой рассказ.
***
— Искренне страдала я не так уж долго. Да что говорить — Игорь был нездоров. Его ревность была болезненной, навязчивой. Ты ведь знаешь, что как бы сильно я не любила его прежде, я хотела развестись, так как он становился попросту опасен как для меня, так и для сына. Он уже стал думать, что Рома не его сын, и даже однажды пытался его... Ой, не могу об этом. Как мне было больно! Особенно вспоминая наши былые отношения, как всё было красиво и хорошо.
Ты знаешь, он ведь не сразу у м е р. Я успела к месту аварии, когда Игорь был ещё жив, и тогда вместо тёплых слов он сказал мне одну вещь: «Только попробуй сойтись с кем-то, с того света достану!»
И знаешь, он ведь сдержал обещание...
Вначале он стал мне сниться. Каждую ночь, как по расписанию. Он молча стоял и с укоризной смотрел на меня. Затем стал грозить мне кулаком, как бы намекая, мол, попробуй только.
Хотя, на тот момент у меня и в мыслях не было завязать отношения с кем-нибудь. Какое там, муж только погиб, пусть ревнивый, пусть всё не так у нас было уже, но муж же, отец моего сына!
К снам я со временем привыкла и уже не придавала этому значения. Ну снится и снится, пускай.
Затем, по прошествии некоторого времени, к нам на работу устроился Егор, молодой водитель. Очень интересный, весёлый, добрый, он сразу мне приглянулся, к тому же Рома тянулся к нему, когда гостил у меня на работе. Я уже было стала строить планы, но тут начало происходить невероятное.
Ты ведь знаешь, что у меня не поднялась рука выбросить вещи Игоря? Так вот, по ночам в шкафу что-то гремело, сам по себе включался и выключался свет, а утром я обнаруживала вещи Игоря вывернутыми, будто кто-то в них рылся. Рома стал кричать во сне, и, рыдая, рассказывал мне, что к нему приходит папа, трогает за ноги и запрещает общаться с дядей Егором. Ноги сына были все в синяках...
А фотография на стене? Помнишь, наша свадебная фотография, там, где мы на фоне вечного огня? Я стала реально бояться её! Было чувство, что Игорь оттуда смотрит на меня, а в доме отчётливо ощущалось чужое присутствие — кого-то незримого, потустороннего... Это было страшно. А однажды я заметила, что выражение лица Игоря на фотографии поменялось... Глаза его стали злыми, скулы заострились, губы сжались в ниточку.
По дому стали без чьего-либо участия двигаться предметы. Моё терпение лопнуло, когда на своей кровати я обнаружила огромный кухонный топорик. Я реально испугалась.
Куда бежать, где искать помощи? Меня буквально спасла наша кладовщица. Я не выдержала и рассказала ей о своих злоключениях, а она тогда меня неожиданно отругала: «Да кто же вещи покойников в доме хранит? Быстро избавляйся от всего! И фотографию порви и сожги, она висела там, пока Игорь был жив, его душа к ней приклеилась! Не жалей! Память — она в сердце останется, да в потомках!» Она научила меня, как правильно избавиться от вещей Игоря, и тем же вечером я принялась за дело.
А мне уже и не жалко было. Память-памятью, но за жизнь страшно было, не столько за свою, сколько за ребёнка. Кто знает, что там себе удумал неприкаянный дух моего мужа?
Первым делом я решила избавиться от фотографии. Когда я начала её рвать, в доме резко стало холодно, будто бы кто-то открыл окно в морозный день. Спички тухли одна за одной, никак не желая поджигать фотографию. С горем пополам с фотографией я справилась. Рома плакал в комнате и кричал, что ему страшно...
Ещё веселее было с вещами Игоря. Они были везде! Я собирала каждую вещь по всему дому, по всем углам, боясь что-то пропустить. Как они там оказались, одному богу известно. Каждый носок, каждая рубашка были запрятаны в самые труднодоступные места! Но я снова справилась, хотя убила на это почти всю ночь. Уже к утру я приехала к перекрёстку за городом, вытащила лопату из багажника, и закопала на обочине пакет с вещами Игоря.
Когда я шла обратно к машине, поднялся жуткий ветер. Позади меня слышался вой и всхлипывания, от которых волосы становились дыбом. Я всеми силами заставляла себя не обернуться, даже когда моих ушей коснулся вкрадчивый шёпот, в котором, к моему ужасу, я узнала голос Игоря...
Да, Марин, не смотри на меня так! После этим манипуляций всё затихло! Правда! И даже сны перестали меня мучить. Душа Игоря наконец покинула этот мир, на этот раз окончательно. Конечно, когда я отошла от шока, я и на могилку к нему сходила, и в церкви свечку поставила. Я, не поверишь, даже прощения у него попросила за то, что прогнала.
Но память та злая была какая-то, не такую я хотела хранить. Правильно наша кладовщица сказала, что память — в сердце, в потомках, а не в тряпках и картинках. Да, и ещё. Ты надолго приехала? Может, успеешь на нашу с Егором свадьбу?..
