Тетя Соня лениво обмахивалась веером, полулежа в кресле у открытого окна и прислушиваясь к звукам бьющейся посуды, доносившимся с нижнего этажа.
— Господи, и как людям не лень скандалить в такую густую жару?
— Может быть, у них-таки есть повод? — философски предположил Роман Семенович.
— Может быть, может быть…
Тётя Соня поднялась из кресла, вышла на балкон, перегнулась через него и зычно крикнула:
— Роза? Что ты так орёшь, как будто твой муж вложил всю зарплату в акции сибирских кофейных плантаций?
— Да лучше бы он зарплату вложил, чем…!
— Чем что? — к голосу тёти Сони присоединились заинтересованные голоса соседок справа и слева.
— Чем вкладывать своё мужское достоинство в турникет этой рыжей прошмандовки!
— Роза! — имя три возмущенных голоса произнесли одновременно, а вот дальнейший текст разнился:
— А я думала, что ты коренная одесситка!
— Почему турникет?
— Это та рыжая, за которую я думаю? Которую ты гоняла селедкой по всему базару?
Разгоряченная Роза успевала отвечать сразу всем:
— Турникет — потому что к ней суется любой мимо проходящий, как жетончик в метро! Та самая, они же типа вместе работают! На этом заводе работает еще пару тысяч человек, но почему-то именно эта дура всегда оказывается рядом! Кстати, а шо ты там сказала за Одессу?
— Да всё уже понятно про Одессу, я давно подозревала, что ты из Мариуполя! Никогда коренная одесситка не скажет, что то, что у мужа в штанах, важнее, чем его зарплата!
— Вот поэтому ты и живёшь без мужа!
— А чего бы мне и не жить без мужа в свои 72, тем более, что мой покойный Изя вкладывал свою зарплату правильно, а куда он при этом вкладывал свой жетон — мне до сих пор ни разу не интересно!
— Софочка, не отвлекайся от разговора, просто скажи мне, что ты обычно добавляешь в молочный коктейль? — появился на балконе Роман Семенович и мгновенно переключил на себя внимание тети Сони.
— Рома, я тебе умоляю, поставь на место кофемолку, это вообще вещь не для твоих рук. Угомони свои таланты, я сделаю всё сама, Это моя кухня и не чеши себя надеждой, что ты на ней пропишешься!
И снова перегибаясь через балкон:
— Девочки, холодненького среди здесь? — Две головы немедленно скрылись из виду. — Роза, ты с нами или продолжишь делать аккомпанет?
Через три минуты блендер гудел, разновозрастные девочки рассаживались, а Роман Семенович дальновидно и благоразумно ретировался из квартиры.
— Роза, так и что рыжая? Почему ты так уверена за турникет? — после первого стакана холодного коктейля все расслабились, тётя Соня налила по второму и бросила в каждый по соломинке, чтоб в этот раз помедленней тянули.
— А как мне не быть уверенной, Софа? Прогуливаюсь я себе совершенно случайно мимо его конторы и вижу, что они вместе минералку покупают! Прямо в одном киоске! Прямо она в очереди стоит, а сразу за нею — он! Впритык! Она берёт бутылку минералки и он, вы не поверите, берёт такую же! Сразу же! Что я ещё могла подумать?
— Даже не Мариуполь, — резюмировала 72-летняя Циля Марковна. — Геленджик!
Остальные дамы согласно кивнули.
— Что вы киваете как слоны на морозе? Вы же знаете, какой мой Лёва представительный мужчина! За ним глаз да глаз нужен, чуть отвернись — сведут со двора!
Соседки, прекрасно знавшие щуплого невысокого Льва Соломоновича, в котором представительным было только имя, переглянулись ещё раз.
— А не говорила ли я тебе, Роза, — издалека начала тётя Соня, — что уважающая себя женщина должна следить за собой, а не за мужем?
— Бывало…
— А не говорила ли я тебе, Роза, что прогуливаться до парикмахерской гораздо полезнее, чем до конторы мужа?
— Случалось…
— А не говорила ли я тебе иногда, раз двести примерно, что муж твой тоже человек и нервы у него не железные?
— Дак разве я спорю, Софочка? Но я же не могла молчать, когда мне пришла в голову эта мысль!
— Мысль, Роза, только тогда мысль, когда её головой думают! И я слышала за то, что женщину скандалы не портят, а освежают, но ты уже настолько свежа, что мята плачет росою от зависти!
— И что мне теперь делать, Софочка?
— Сиди теперь молча и придумывай двадцать один способ порадовать мужа!
— Почему двадцать один, Софочка?
— Счастливое число! Будем надеяться, что тебе повезёт!
Этажом ниже Роман Семенович и Лев Соломонович закусывали коньяк укропом и мятой. Коньяк Роман Семенович предусмотрительно захватил с собой, трава росла на балконе, идти в магазин за более солидной закуской не решились из соображений конспирации.
— И ведь всё для неё, все для неё, Рома! Шубка с каракуля, кафель в ванне голубой, поездка в Гагры!
— В Гагры-то зачем?
— Её спроси! То ей хотелось!
Налили ещё по одной, потерли листики мяты в пальцах.
— И ведь никогда, Рома, никогда! Ни на одну не глянул! А она! Эх!
— Женщины, что с них взять… Когда их нет — вся голова пухнет от горя, когда они есть — можно сдохнуть от этого счастья….
Налили ещё по одной.
— А может, мне ей всё-таки изменить? На минуточку, чтобы она не зря так кричала?
— Лева, ты думаешь, что ты еще не опоздал? Так я тебе скажу, что уже да.
— Так что же мне делать, Рома?
— Ну, посмотри на проблему с другой стороны. У тебя самая темпераментная женщина в нашем доме — раз, она до сих пор в тебя влюблена — два, а если посчитать сколько ты за всю жизнь сэкономил на театрах — так ты поймёшь, что во второй раз тебе так выгодно уже не жениться!
— Зато она разбила сервиз!
— Согласен, это расход. Но ты ведь не надеялся, что сможешь изменить ей бесплатно?
— Я об этом серьёзно не думал…
— Таки уже и не начинай. В твой годы, Лёва, уже никто не даст за сервиз,
— Но ведь Роза меня ревнует!
— Роза ревнует не потому, что на тебя другие бабы зарятся, а потому, что ты ей редко комплименты говоришь. Сказал бы с утра “какая ты у меня сегодня красивая!” — не пришлось бы укропом закусывать, как обманутым вкладчикам МММ.
— Думаешь?
— Уверен. Женщина — существо нежное, ей стабильность нужна. Вчера сказал, что любишь, сегодня сказал и завтра не забудь сказать. Тогда она спокойная, сервизы в доме целые и все соседи платят за кабельное телевидение, чтобы не сдохнуть от скуки!
Автор: Марина Мариночкина
