Вагон убаюкивающе раскачивало: шестилетний сын Гришутка сладко спал разметав ручки в стороны, а Катерине было не до сна. Ей еще до конца не верилось, что она оторвалась от прошлой жизни, и что впереди ее ожидает пусть не совсем, потому что случившееся не вытравить из души даже применив сильный яд, но более спокойная жизнь чем та, которой она жила раньше.
Сидя за столиком, Катерина равнодушно смотрела на мелькавший пейзаж за окном. Природа везде была очаровательно красивой, но вот родной она была только там, где человек чувствовал себя, как дома.
А чужое оно и есть чужое — красивое, но не родное, но взяв билет в чужие края она твердо знала, что едет к себе домой.
Попутчиков не было и она наслаждалась тишиной несущей какое -то умиротворение в ее душу, вселяющую уверенность в правильности поступка, на который она не решалась столько лет.
Ведь никто представить себе не может, на что способен человек, который наконец-то понял, что у него нет другого выхода.
Замуж она выскочила опрометчиво быстро, за приехавшего на практику в их село бравого агронома.
Сразу же было видно что он еще тот ловелас, но ей застило глаза то, что перебрав почти всех девчонок в селе Костя остановился на ней, красиво предложив руку и сердце, да еще и любовь на всю жизнь.
Не устояло ее трепетное сердечко, но согласившись она быстро поняла, что встречалась с одним человеком а жить стала совсем с другим.
Из милого и обходительного парня он превратился в жестокого тирана, постепенно уничтожающего в ней все доброе живое, убивая даже веру в себя и свои силы.
В сказке гадкий утенок превращается в лебедя, в ее же жизни вышло все наоборот. Она из веселой и красивой девчушки превратилась в тихую и невзрачную ходячую тень.
Заступиться за нее было не кому: отца интересовала только личная жизнь с мачехой, а мачехе было совсем наплевать на ее проблемы.
Так и жила она тихо неся все в себе, пока от тетки, родной сестры матери, не пришло заказное письмо. Кто-то сердобольный из сельчан сообщил ей о ее, тщательно скрываемой от людей, жизни.
В письме тетка умоляя ее, просила обратить внимание на себя и побеспокоиться о будущем своих детей.
Она требовала бросить мужа и переехать жить в ее дом, документально оформленный уже на ее имя, тетку же забирала к себе ее дочь, живущая далеко где-то в Сибири. В письме также сообщалось местоположение ключа от дома и документов на него. Решайся мол, езжай и живи спокойно с детьми.
Только вот решиться на переезд она все никак не могла,о чем сейчас горько сожалела, хотя что именно держало ее, ответа на этот вопрос у нее не было, нет и сейчас.
Быстро собраться, побросав в сумки самое необходимое и документы, заставил трагический случай произошедший по вине мужа, и которому никогда у нее не будет оправдания и тем более прощения.
Однажды муж придя из бара, где отдыхал с друзьями попивая холодное пиво, и собираясь искупаться в речке текущей за огородами, прихватил с собой и дочь, пообещав научить ее плавать.
Она стирала и наверное вешала белье за домом, поэтому не увидела их ухода, иначе бы ни за что не пустила Надюшку с ним на речку.
Зайдя в дом и заметив только одного сына, спросила у него о дочери, а получив ответ сразу же побежала на песчаную косу, где всегда все купались.
Но было уже поздно. По рассказам очевидцев муж прыгал с дочерью с дощаного мостика уверяя всех, что так быстрее можно научиться, и что и его же так учили плавать.
На предостережение, что там течение, хоть и небольшое но есть, он не реагировал. Прыгнув в очередной раз он уронил дочь , которая сразу же ушла под воду.
Поиски быстро среагировавших людей, положительного результата не дали.
Она подбежала к месту, когда муж пошатываясь выходил из воды.
Свалив его толчком, и откуда только взялись силы, она хватала горстями песок и засыпала его дико выпученные глаза, забивала в кричащий что-то рот.
Ее не сразу смогли оттащить от него и успокаивать ее, горем убитую, пришлось бригаде скорой помощи, прибывшей на место происшествия.
Санитары напичкав ее уколами и забрав мужа в глазное отделение, уехали.
А она до самого вечера ныряла и ныряла в надежде отыскать тело дочери, но увы.
Тело всплыло на второй день прямо у берега, а искали то его на середине реки, видимо все таки течением его отнесло к берегу и если бы искали там и нашли, может и можно было что либо сделать.
А тогда похоронив дочурку, попросив подруг приглядывать за ее могилкой, она за вечер собрала то, что нужно будет в первую очередь, и вот уже ехала под перестук вагонных колес в свое новое будущее.
К мужу в больницу она не стала заходить, реально боясь своих дальнейших действий.
Зашипели тормоза, и сбрасывая скорость поезд приближался к очередной станции. Заметив торговок, бегающих по перрону с горячей картошкой и скорее всего малосолеными огурчиками, Катерина достав кошелек вышла в тамбур.
И самой перекусить надо бы, а ну сколько дней почти ничего не ела, да и сынишку порадовать хотелось, он один у нее теперь остался.
Вернувшись в купе с лотком ароматно пахнущей картошки, она увидела мужчину раскатывающего постель на верхней полке, и о чем-то дружелюбно беседующим с проснувшимся Гришуткой.
— А вот и мама наша пришла, а ты переживал... эх ты... — погладив сына по голове проговорил он и повернувшись к ней, добавил — вы извините... но так получилось. что я ваш попутчик Зашел вот, а мужчина, он сделал взмах рукой в сторону сына, хотел по моему плакать, пришлось поговорить, успокоить.
Он был на вид чуть постарше ее, добротно одет и теплый взгляд его карих глаз совсем не внушал опасения.
— Так вот что получается, это значит Григорий маленький, а я выходит — Григорий большой... мы оказывается тезки с ним. — разговаривал он просто, обыденно, не рисуясь, будто они давно были знакомы.
— Я Катя, Катерина то есть...вставай Гришутка покушаешь картошечки горячей... — ее немного смущал этот незнакомый мужчина, но ничего не поделаешь, придется ехать вместе.
— А знаете, у меня такие бутерброды есть, что пальчики оближешь...моя мама умеет их готовить, и компот впридачу есть а какой вкуснятинка... — проговорил он доставая уже пакеты из сумки.
— Катя, да вы берите, берите ...вам надо хорошо покушать...мне тут Григорий немного рассказал о вашем положении...извиняюсь конечно, но я не выпытывал, само получилось...и он участливо пододвинул ей парочку бутербродов.
Заметив задрожавшие у нее губы, исправляя свою оплошность он закричал показывая пальцем в окно — смотрите, смотрите, заяц поскакал...эх как жаль тезка, что ты его не увидел... -Катерина приняв его извинение улыбнулась ему с благодарностью.
Все было действительно вкусно, или просто она впервые после горя почувствовала вкус пищи, может даже и жизни.
Тело ее расслабилось и ей до ужаса захотелось уснуть, а проснувшись поверить в то, что ничего этого не было и быть не могло. И что открыв глаза, она опять увидит своих детей играющимися вместе.
— Гриш...у меня к тебе предложение...давай заставим маму немножко поспать, а сами поразговариваем шепотом...лады, ты согласен... — голос попутчика звучал уже, как бы из потустороннего мира и Катерина с трудом держалась, чтобы не уснуть прямо за столиком.
— Да вы ложитесь Катя...вам и вправду надо немноговздремнуть...а мы обещаем не баловаться и вести себя тихо...правда ведь, тезка...
— Да мама...отдохни...мы баловаться не будем... — ее ребенок снова был счастлив, что ее очень обрадовало и она извинившись легла, а укрывшись простыней сразу же провалилась в сон.
— Давай Гришутка доедай свою порцию и мы поговорим...я тебе столько интересных историй расскажу...обалдеешь просто... — Григорий перешел на шепот, и пододвинув тарелку с едой поближе к мальчику, стал смотреть на спящую женщину увиденную впервые, но уже сумевшую зацепить его душу.
Во сне ее лицо разгладилось, сделалось более милее, нежнее, но не надолго: какая — то волна воспоминаний потревожила идиллию ее лица и тронула дрожью ее губы. Мальчонка добросовестно уплетал еду с тарелки, время от времени поглядывая на него своими ясными, но уже повидавшими горе, глазенками.
Испив однажды горечь предательства и перенеся огромную боль утраты, он больше не решался еще раз на поиски, своего нового счастья.
Жена прихватив с собой их сына сбежала к любовнику, но это была только половина беды.
Он служил в то время по контракту, всего то год разлуки, но они бы по истечению договора смогли бы купить свою квартиру, а не бегать по съемным.
Вторая половина беды до сих пор неимоверно выжигала его внутренности.
Не успев свыкнуться с одной болью, он получил вторую, добивающую.
Буквально через месяц они разбились в дурацкой аварии, жена и сынишка насмерть сразу, а у того любовника ни царапины он успел выпасть, или намеренно выпал в открытую дверцу.
Катерина во сне снова ныряла: захлебываясь хватала воды, но снова и снова шла на дно в надежде найти тельце дочери и прижать к себе.
Рывком выталкивающим на поверхность, она вышла из сна и по придерживая свое дыхание, чтобы не испугать сына, озиралась по сторонам старалась понять, где она, что с ней и где ее сын.
Еще только проснувшись Катерина сразу поняла, что этот сон будет теперь постоянно преследовать ее, и даже если по истечению времени исчезнет но та боль, что прямо в сердце, не исчезнет никогда.
Взглянув на полку сына она увидела сначала спящего мужчину, а уже потом сына. Мужчина лежал на спине и по видимому крепко спал, об усталости говорила мимика его лица.
Гришутка же спал закинув ногу на живот мужчины и прижавшись к нему всем тельцем, обнимал ручкой за шею.
Катерину не обрадовало такое видение, а даже наоборот, нахлынула волна жалости к сыну мечтавшего иметь хорошего отца. Ну поиграется этот попутчик с ее Гришуткой, расположит к себе, а дальше то что — его остановка и прощайте.
Ее размышление прервал шум открывающейся двери в купе, и голос кондукторши объявил очередную остановку.
Тело мужчины немного дернулось, а потом осторожно, чтобы не разбудить, освободилось от объятий ее сына
Собрав свои вещи и посмотрев в сторону старательно притворяющейся спящей Катерины он произнес...
— Катя...я тебя все равно найду...не смотря ни на что найду...обещаю... — и зная что он был услышан, вышел из купе.
Дом тетки был совершенно готов для жилья: вся мебель, посуда и все принадлежности были в наличии.
Катерина почти сразу же нашла себе работу, должность операционной сестры была востребованной везде.
Устроив сынишку в садик она посвящала все оставшееся свободное время работе, стараясь в ней найти хоть какое — то успокоение.
Тот день, перевернувший ее только начавшуюся по новому жизнь, она запомнила навсегда.
Будучи выходной она занималась лепкой пельменей, чтобы угодить сынишке, который был уверен что это мужская еда. Она помнила, что тогда громко стукнула входная дверь и радостный, с проглатыванием некоторых букв в момент волнения, голос сына возвестил...
— Мама... мама..., а нас папка нашел... — в проеме двери держась за руки стояли два Григория, два самых дорогих ей человека.
Автор: Марина Каменская-77
