Лиза, наконец-то, при первой возможности поехала навестить деда Петра Ивановича, оставшегося в одиночестве, после смерти бабушки. Пчелы покусали, которых развел приезжий бизнесмен на окраине деревни. А у нее на них аллергия была — анафилактический шок и все. В город дед ехать категорически отказался и никаким калачом не заманить было.
К своему стыду, она почти год не была в деревне и не знала, как там дед поживает. Родители уже третий год живут в Черногории, звонят ей, интересуются, как там дедушка. Мама все просила, съезди навести старика.
А у Лизы просто последний курс в университете был самый сложный: сессии, дипломная работа, вырваться никак не могла, чтобы к деду приехать. Ну, если честно, это по большей степени — отговорки, два-три дня все равно можно было выделить. Лиза сама себе говорила, ну вот на следующих выходных обязательно съезжу, приходили выходные, и находилась причина отложить поездку.
Телефон, «печеньку», что она ему прошлый раз привозила, видимо забросил, потому что всего раз позвонил по нему Лизе. И то, он ее почему-то плохо слышал, а вот то, что он злился, девушка слышала хорошо. И как он бросил его и кричал, что это ерунда какая-то, а не телефон, и какой дурак назвал телефоном этот кусок пластмассы. Потом она сама два раза звонила, но он был вне зоны действия сети. Вот и вся связь с дедом.
Отец оставил свою машину Лизе, и она наконец-то сдала на права. Это была первая дальняя поездка, а вообще, водить машину она давно умела. Когда Лиза ещё в старших классах училась, они с родителями приезжали в деревню, вот тогда дед ее на своих жигулях и научил ездить. Так что на иномарку она легко перестроилась.
Вот и поворот на дорогу, ведущую в деревню, а до нее самой еще километра три. Так не хотелось с асфальта съезжать на проселочную дорогу, тем более недавно дождь прошел, и на ней виднелись лужи. Но делать нечего, вперёд. Девушка проехала половина пути, через большое количество луж, а вот в этой застряла и конкретно. Она раскачивала машину туда-сюда, рывок назад, потом вперёд, продвинулась на чуть-чуть.
В общем, надо было топать в деревню, потому что уже начало смеркаться. Вдруг она увидела, что со стороны деревни едет машина. Когда стала подъезжать ближе, узнала, это была машина деда, темно-синее жигули. Интересно, как он узнал, что она застряла? Машина остановилась, дед в надвинутом на глаза капюшоне так, что она не видела его лица, быстро достал трос, молча привязал к застрявшей машине и отрывисто, каким-то глухим голосом, бросил ей:
— Давай в машину. Включай заднюю.
Удивлённая Лиза села, завела машину, а сама в это время думала: «Сильно обиделся, даже не обнял меня». Жигуленок резко дернул, и ее машина выехала из лужи. Дед снова выскочил, быстро отвязал трос, забросил в багажник и рванул вперед.
Лизе было немного не по себе, как же они общаться-то будут. Одно радовало, дед прямо как живчик, все бегом, в прошлый ее приезд, он медленнее двигался, осторожнее, скажем так, а сегодня, прям, как молодой скакал. Она поехала, теперь объезжая лужи и вскоре подъехала к родному с детства дому.
Но, что ее сразу сразило наповал, так это заколоченные окна. Сердце нехорошо екнуло, а потом подумала, дед переехал куда-то и ничего ей об этом не сказал. Она вышла из машины и тут же хлопнула калитка соседей. На улицу вышла тетка Ирина, увидела Лизу и бегом к ней.
— Ну, наконец-то объявился хоть кто-то, вам что, на деда совсем наплевать?
— Ну что вы такое говорите, почему наплевать, вот как смогла, сразу приехала. А дед, что ли переехал, ничего мне не сказал, сел в машину и укатил.
Тетка Ирина смотрела на нее, округлив глаза:
— Конечно, переехал, два месяца назад, на кладбище.
Теперь ошарашенно смотрела Лиза:
— Какое кладбище, он десять минут назад меня из лужи вытаскивал на своем жигуленке.
Они непонимающе смотрели друг на друга, потом Лиза пошла к сараю и заглянула в щелку — пыльная машина стояла на месте, и возле дверей гаража никаких следов от шин не было.
— Тёть Ир, это что со мной было? Кто мне помог?
— Кто, кто, дед и помог, только с того света. Петр Иванович болел, правда, недолго, с месяц промаялся. Я ему говорила, Лиза ведь телефон тебе оставляла, давай, позвоню. Он сказал, не тронь внучку, у нее учеба, последний год всегда трудный. Так я телефон даже после его смерти не нашла, чтобы вам сообщить, наверное выкинул.
Потом, перед смертью позвал меня, подал свёрток с деньгами и сказал: «Здесь хватит мне на похороны, а остальные с внучкой раздели. В шкафу, в белом пакете все насмерть приготовлено, только костюм синий оденьте, а серый отдай Сереге». Мы его похоронили, поминки делали три раза, сразу после похорон, на девять дней и сорок. Все по-людски сделали. Там твоя доля осталась.
Лиза слушала и ревела, не переставая — от горя, от стыда. Как, как она могла так к деду отнестись не по-человечески, чужие люди и то лучше оказались, чем родные.
— Тетя Ира, огромное вам спасибо за деда, деньги все оставьте себе, а мне покажите, пожалуйста, его могилку.
— Ну, сегодня уже темно, давай завтра с утра и пойдем.
Видимо, так велик был ее стыд перед дедом, что ночью он ей приснился:
« Лизок, да что ж ты себя так ругаешь, не надо. Я все понимаю, жизнь в городе у молодых, совсем неспокойная, времени у вас ни на что не хватает. Я на тебя не в обиде, запомни это, я знал, что ты меня помнишь, любишь. Вот ведь при первой возможности и приехала, да ещё и за рулём, горжусь. Давай мы с тобой обнимемся и попрощаемся. Лиза во сне ощутила крепкое объятие деда и даже его запах почувствовала и заплакала, обняв его».
И тут же проснулась, лицо было мокрое от слез, а себя она обнимала за плечи. Ну, вот и свиделись с дедом.
Автор: Фантазёрка И&К
