Альбина Игоревна – женщина видная, высокая, с пышной грудью и гордо поднятой головой. Никогда не ходила растрепанной, считая это плебейской привычкой. Несмотря на возраст, волосы у неё густые, вьющиеся с благородной проседью. Сзади закалывала в высокий валик, а спереди пышно взбивала. В ушах всегда носила крупные серьги с красными камнями. Не бриллианты, но красивая бижутерия. Бриллианты у неё тоже есть, но из-за природного чувства меры и вкуса надевать их только на очень крупные мероприятия.
В шестьдесят два года лицо сохранило следы былой красоты. Чуть подкрашивала брови, помадой придавала яркость губам и подводила веки карандашом. Муж ей соответствовал. Видный, крупный, без лишнего жира и живота. Они вырастили двоих детей: сын Альберт с семьёй жил в Германии, а дочь Агата — в Питере. Ей ещё не было тридцати, и замуж она не торопилась.
Жили, что называется, душа в душу. Ссорились редко, летом ездили на юг. По молодости часто и заграницей бывали. Но с возрастом переезды и перелёты стали утомлять. Сын с внуками приезжал каждый год на неделю из Германии.
Весна выдалась ранняя. В конце марта сошёл снег под лучами тёплого солнца. Асфальт высох, почки на деревьях набухали и птицы щебетали весело, радуясь пробуждению природы от зимней спячки. Хотелось жить, не обращая внимания на возраст.
Альбина приготовила ужин, согрела чай и сидела на кухне в ожидании Льва Евгеньевича. Он ещё работал, несмотря на пенсионный возраст. Умный, спокойный, деловой. Компания не спешила отправлять его на покой, заменять молодым, дерзким и амбициозным сотрудником.
Альбина подошла к окну. «Если так пойдет и дальше, то к майским праздникам будет летняя жара», — подумала она. Машины мужа во дворе не увидела. «На него не похоже. Всегда предупреждал, если задерживался». И тут же, словно услышав её рассуждения, зазвонил телефон. Альбина вздрогнула и схватила мобильник со стола. Мелодия звучала, а она смотрела на незнакомый номер. Наконец, нажала кнопку ответа.
— Здравствуйте, Альбина Игоревна, — послышался в трубке знакомый мужской голос, как ей показалось, осторожный. Альбина вроде тоже поздоровалась, но не была в этом уверена. Ноги почему-то стали ватными, она опустилась на стул и прижала к уху трубку, боясь пропустить что-нибудь.
— Лев Евгеньевич в Боткинской больнице. У него приступ случился на работе. Инфаркт. – Говоривший замолчал, ожидая вопросов, но их не последовало. – Я жду вас там, — сказал Фёдор, друг и коллега мужа.
Альбина всё держала телефон возле уха, ожидая подробностей, но в ней уже торопливо пищали короткие гудки. Другую руку она непроизвольно прижала к левой груди. Сердце тревожно и сильно било прямо в её ладонь. Положила телефон на стол. «Лев. Как же так… Ведь говорила же, что пора бросать работу». Глаза её оставались сухими. Волнение можно было заметить по дрожанию рук и вздрагиванию кудряшек на голове. Она встала, надела бежевое длинное пальто, повязала голубой шарф. Прошла в кухню и проверила, выключена ли плита. Вернулась, обулась в полусапожки на невысоком каблуке, взяла сумочку и вышла из квартиры.
У подъезда достала телефон и удивилась. Она не помнила, чтобы брала его со стола. Альбина всегда была собранной, в любой ситуации держалась прямо и спокойно. Но не сегодня. Вызвала такси дрожавшим голосом. Люди проходили мимо, здоровались, она отвечала кивками, пока перед ней не остановился белый «Фольксваген».
Когда она подъехала к больнице на такси, из реанимации вывозили на каталке Льва Евгеньевича Воронова, накрытого с головой белой простыней.
Альбина выслушала доктора, сидя с прямой спиной перед ним в кабинете. Белым платком, зажатым в дрожавшей руке, промокала уголки глаз. Доктор понял, это не безразличие, а шок воспитанной и очень сдержанной женщины. Он налил из куллера воды, поставил перед ней стеклянный стакан. Альбина машинально и послушно выпила, поблагодарила и ушла.
Дома она легла на кровать, зарылась лицом в подушку и дала волю слезам.
С организацией похорон помог Фёдор, старинный друг мужа. Альбина словно закаменела. Ни слёз, ни слова от неё никто больше не видел и не слышал. Прямая, со своей обычной причёской, только одежда тёмная и голова покрыта чёрным кружевным платком, который привезла с собой дочь.
На кладбище собралось много народа. Говорили нужные слова, подходили к ней с соболезнованиями. Альбина слушала, опустив глаза, солнце слепило прямо ей в лицо. Чёрная одежда подчеркивала морщины, бледность и она казалась измождённой. Впрочем, так и было. Ни одно слово не задерживалось в мозгу, ускользало, тут же стиралось из памяти.
Когда начали засыпать могилу землей, солнце спряталось за набежавшее облако. Альбина подняла глаза и увидела в стороне совсем молоденькую заплаканную девушку. Узкое пальто обтягивало небольшой, но заметный живот.
— Кто это? Ты знаешь её? Ваша сотрудница? – спросила она шёпотом у Фёдора, который телохранителем стоял возле неё.
— Где? – Фёдор проследил за взглядом Альбины. — А, это племянница Льва, из… я не помню откуда.
— У него нет ни братьев, ни сестер. Я бы знала. Мы же столько лет прожили вместе. – Альбина напряжённо смотрела на девушку. – Для любовницы слишком молода, — рассуждала она.
— Какая любовница, Альбина. Сказал же, племянница. Может двоюродная. Я снимал для неё квартиру. Лев представил её так. Сейчас. – Федор направился к молодой девушке.
Альбина видела, как он взял её за локоток, что-то говорил, показывал на неё. Девушка посмотрела на Альбину. Потом помотала головой, отняла руку и собралась уходить. Но Фёдор остановил её. Альбина подошла к ним и увидела в глазах девушки страх и напряжённую решимость.
Альбина прикрыла глаза и чуть кивнула в знак приветствия. Настя со страхом смотрела на неё и молчала. Губы её дрожали. — Альбина Игоревна, жена Льва Евгеньевича. А это Настя, его племянница, — Фёдор представил их друг другу.
Настя вдруг резко отвернулась и быстро пошла по дорожке прочь. — А вот тот высокий человек с бородой – сын Льва Евгеньевича, а рядом с ним – дочь Агата, — продолжал говорить Фёдор.
— Настя! Постойте. — Альбина бросилась догонять девушку.
— Вы не племянница, верно? А кто? Почему мой муж снял для вас квартиру? Вы его любовница? – говорила она, идя за девушкой. Настя резко остановилась и развернулась к Альбине.
– Альбина…, я не любовница вашего мужа. Я… его дочь.
Ни один мускул не дрогнул на лице женщины. Только глаза вдруг стали какими-то загнанными. «Ей от силы лет… Значит, муж изменил двадцать лет назад. Всё же изменил», — Альбина пошатнулась.
— Вам плохо? – Настя поискала глазами Фёдора, который уже спешил к ним.
Поминки проходили в ресторане. Альбина сидела как всегда прямая, ничего не ела, только выпила рюмку вина. Изредка бросала взгляды на Настю в конце длинного стола. Удивление и обида на мужа сменились жалостью к себе и девушке, и любопытством. Это она настояла, чтобы Настя пришла в ресторан.
— Да знаю я. Это же я ей квартиру снимал. Сейчас найду и сброшу тебе. – Фёдор принялся рыться в памяти мобильника. Попросила Фёдора, взять у неё телефон, адрес.
Всю ночь она не спала, вспоминала мужа, разговаривала с ним, корила за измену. Все годы он был нежен, надежен. Не в чем упрекнуть. Не знал о дочери, а измена… Случайность, с кем не бывает. Решение пришло само собой.
На следующий день Альбина позвонила Насте. По голосу показалось, что девушка не удивилась, приготовилась обороняться.
— Не могу сказать, что в восторге от вашего появления в нашей жизни. Как я понимаю, живёте вы в спальном районе. Мой муж снял квартиру для вас.
— Да. Лев Евгеньевич сказал, что пока нам не нужно с вами встречаться.
— Естественно. Вы учитесь?
— Да. В Тимирязевке на экономическом.
— А ребенок чей? Как и откуда вы вообще взялись? – Альбина понимал, что говорит невежливо, но иначе не могла.
— После школы я поступила в институт в нашем городе. Через полгода маму сбила машина. После похорон я нашла письма мамы вашему… моему… в общем, мама написала ему, что у неё родилась я, но почему-то не отправила письмо. Там был адрес. Я написала наугад, думала, столько лет прошло, вряд ли отец…, простите, Лев Евгеньевич ещё живет там. Но он приехал и уговорил меня перевестись в Москву, снял квартиру. Там одной мне действительно было плохо. – Настя замолчала, ожидая вопросов или какой-то реакции Альбины.
— Я влюбилась, а однокурсник… Ему нужна была квартира, где жить, а не я. Испугался, когда сказала, что беременная. – Она снова помолчала. — Хотела сделать аборт, но Лев Евгеньевич запретил, сказал, что поможет с ребёнком. Вы не думайте, мне от вас ничего не нужно. Сдам сессию и вернусь домой.
— Денег теперь у вас нет, как я понимаю. Квартиру снимать не на что. Учёбу бросите, помогать некому. – Обрисовала ситуацию Альбина.
— Давайте так. Я не настаиваю. Я предлагаю. Вам решать. Можете жить на квартире, пока хватит денег. Оплачивать вам её я не намерена. Проясняю ситуацию сразу. – Альбина замолчала, ожидая реакции девушки, но слышала лишь дыхание в трубке.
— Запишите мой телефон и адрес. Когда кончатся деньги, приезжайте ко мне, к нам. Для всех вы останетесь племянницей Льва Евгеньевича. Мои дети не должны знать правды об интрижках их отца и подробностях вашего появления в нашей жизни. Пусть память об отце останется незапятнанной.
Двоих детей вырастила и еще одного осилю. Мои внуки живут далеко от меня. Сможете закончить учебу, устроим на работу, встанете на ноги. Это внук моего мужа, а значит, и мой. Характер у меня непростой. Поэтому решать вам. – Альбина назвала адрес и телефон, не сомневаясь, что девушка запишет, и отключилась.
На смену прохладному и дождливому июню пришёл жаркий июль. Альбина стояла у открытого окна и смотрела на умытый дождем город. Тополиный пух прибило к земле, к жаре прибавилась ещё парниковая влажность. Облегчал духоту едва заметный сквозняк от открытых окон в большой квартире.
Подруг у Альбины не было. А от жён друзей мужа она отдалилась. Жила все годы ради Льва Евгеньевича, создавая ему комфорт, удобство и уют. За последние два месяца ей не звонили в дверь ни разу. Поэтому она вздрогнула, когда за спиной прозвучал гонг.
Альбина поправила перед зеркалом пышно взбитые кудри и открыла дверь. Настя. Ситцевый просторный сарафан топорщился на большом животе. У её ног стояла спортивная матерчатая сумка. Прядки выбились из стянутых в хвост волос, прилипли к вспотевшему лицу и шее.
— Проходи, – сказала несгибаемая Альбина, шире распахнула дверь и улыбнулась...
Автор: Галина Захарова
