– Зачем вообще нужны такие? Бесполезные... пустоцветы никчемные. Не станет их, и ни один человек не вспомнит, – сказала как-то тетка Катя Аксинье, когда стало заметно, что отстает ее дочка Ариша в развитии.
Однако она ошибалась.
Долгая и добрая память теперь теплится о девочке той в сердцах и душах людей не только этой, но и всех окрестных деревень.
Особенно часто вспоминают ее, когда поспевают красные яблочки в саду Ариши.
Почему-то раньше редко кто из поселян говорил ей, что она хорошая. Или, что они любят ее очень.
Не оценили должным образом ее при жизни. Не успели.
И иногда даже называли за глаза: «Ариша-дурочка».
Только дед Павлуша всегда шептал ей в след:
«Сердце ты людское. Доброта ты наша и совесть…»
Старый тот дед был, оттого и мудрый. Будто знал он и чувствовал, что неспроста той девице сила дана великая… Сила волшебная…
Сила праведная.
Жила Ариша с матерью.
Как увидел отец ее, что рожденный ребенок не такой, как все, сбежал в неизвестном направлении.
Мать Ариши была сиротой: ни бабушек, ни дедушек. Одна дочку тянула.
– Отдала бы ты ее куда, Аксинья. Ну, зачем мучиться-то? Дети опорой должны стать к старости, а не обузой! Она, поди, и делать-то никогда ничего не сможет! – говорила соседка Наталья.
Аксинья лишь головой мотала.
Входила в избу. А там на скамеечке тихонько играла с тряпичной куклой Ариша.
Увидев мать, улыбалась. Глядела своими глазками-изюминками. Да так, что казалась она своей матушке родимой самой красивой девочкой на всем белом свете.
Ребятишки деревенские Аришу не обижали. Но поначалу и внимания на нее особо не обращали.
И тогда она сама себе занятия находить стала… особенно, когда чуть подросла.
Например, идет мимо бабы Клавы. А та, кряхтя, воду из колодца таскает – спина-то надорвана.
Ариша возьмет ведерко и сама набрать да донести поможет.
Баба Клава ее по головке гладит, гладит…
А у самой… нет-нет, да и слезинки наворачиваются.
Дед Клюкин по прозвищу «Клюква» – одноногий был.
Только грибы начнут идти, все тоскливо на лес посматривает. Представляет, как берет он корзинку да за подосиновиками, маслятами, белыми на своих ногах ровно ступает.
– Эх, тоска… – поговаривал Клюква вслух самому себе. – Жарехи-то как хочется! С картошечкой, лучком поджаристым. Или супчик бы сварить и сметанкой заправить. Мечта!.. Простая она, да несбыточная.
Поутру вышел на крыльцо, а у ступенек на травке корзинка стоит, да полная грибов.
То-то обрадовался.
И жареху сготовил, и суп сварил.
И все благодарил добродетелей неизвестных.
А за кустом калины девчоночка Арина стояла. Не мог Клюква даже предположить вначале, что она это грибов для него собирала. И носила их так постоянно.
А когда понял, подозвал к себе и давай рученьки ей целовать.
А детям Ариша игрушки мастерила.
Таких забавных куколок из ткани. Были они кособокие и не всегда красивые.
Да только вот играли с ними малышня с удовольствием. И засыпали сладко, нежно к себе прижимая.
Мама Ариши – Аксинья – с улыбкой смотрела на дочку.
Сновала Ариша по дому туда-сюда. Все что-то делала, хлопотала. Словно понимала, что тяжело мамочке одной с хозяйством справляться. Вот и помогала, чем могла.
– Хозяюшка ты моя… заботливая, – умилялась та.
А еще росла у них чудесная яблоня.
Откуда взялась – никто не знает. Только плоды на ней были, словно медовые. Яблоки просто таяли во рту. Вкус был такой, что съешь яблочко, и будто бы даже помолодел.
Поспевали они. Брала Ариша ящичек, складывала туда яблоки и выставляла у калитки.
Мимо люди шли, а она им ручкой указывает:
«Берите, мол, угощайтесь…»
Вначале чурались. А потом и брать стали.
Ни у кого больше таких яблочек не росло.
Себе Ариша ничего не оставляла. Все отдавала.
– Скажи ты Аксинья дочурке своей! Что ж она добро-то просто так разбазаривает? – покачала как-то головой соседка Наталья.
На что Аксинья ей ответила:
– А ты правильно говоришь, Наташа!.. «Добро!» А добро – оно ведь и есть – добро! Да только вот разбазарить его никак невозможно…
– Как же невозможно-то?.. Очень даже возможно! У нас вон, мелочь какая в огороде растет. И то… когда варенье сварю, компотик. А уж были бы у меня, как у вас яблочки! Лучшего лакомства и не надо! Нет, чтобы спрятать да в одиночку вкусом насладиться! Странная она у тебя – странная и есть! Умный человек добра своего в жизни бы никому не отдал!
– Да, пойми ж ты, наконец, – вздохнула Аксинья. – Добро, если оно от чистого сердца, всегда обратно вернется. Дочка так решила, и я противиться не буду. Оберет она яблоки да за ворота. И пусть… Потом смотрит из окошка. Люди проходят мимо – берут. Мальчишки и девчонки лакомятся. И так счастливо в эти минуты Арише делается… Смеется дочка да радуется, словно подарок ей драгоценный поднесли!
А еще Ариша скотину лечить умела.
Как?.. Никто даже понять не мог.
Заболел как-то у деда Карпа конь. От еды стал отказываться. Не вставал.
Дед уж задумал ехать в соседнее село за ветеринаром.
А тут Ариша. Стоит в проеме. Вроде как, войти хочет.
Карп рукой махнул.
Вошла она. Приблизилась к Ворону – так коня звали. Тот лежит – почти уж и не шевелится.
Погладила она его, потом на колени опустилась и давай к коню прижиматься да шептать что-то на ушко.
Дед Карп, видя такое дело, даже прослезился вначале, умиляясь происходящему.
А потом и вовсе отошел да по хозяйству закрутился.
И тут слышит… сзади кто-то идет, словно копытами цокает.
Оглянулся…
А Ворон-то рядом уж… да хвостом помахивает. И здоровый вроде.
А позади него Ариша стоит – улыбается счастливая.
– Чудо! Чудо! – закричал Карп и побежал всем рассказывать.
– Ручки у нее непростые – лечебные, – покачала головой соседка Карпа – тетка Матрена. – А все потому, что чистая она, как человек. Злобы в ней нет никакой – ни грамма! Зависти нет и страха! Вот откуда все и идет!
Из рябины Ариша детям бусы делать любила. Из золотинок конфетных – игрушки новогодние.
Однако люди разные бывали…
И нет-нет… да изредка слышали селяне про нее: «Ариша-дурочка».
Время шло.
Однажды мальчонка несмышленый – Митька – купаться полез. А там воронка.
Побоялся за ним даже дядька родной прыгнуть.
Только стоял растерянно. Мол, как же?.. Так ведь и меня туда затянет.
А Ариша прыгнула… Спасла Митьку – вытолкнула…
А себя вот – нет.
И вроде бы все, как обычно стало. Жизнь-то на месте не стоит.
Только иногда смотрит куда-то вдаль конь Ворон печально, словно чует потерю частички жизни своей.
– И в глазах его слезы поблескивают, – так хозяин Карп говорит.
И также по привычке, ради памяти доченьки своей, выставляет ящик с яблоками мама Ариши – Аксинья. Теми самыми, сладкими да «молодильными».
Берут их все и Аришу вспоминают.
Свет она несла людям. В глазах своих, руках и поступках...
Дети местные давно выросли. Но бережно хранят они кособоких тряпичных куколок, что Ариша им когда-то дарила.
И поговаривают в семьях тех счастливых, что до сих пор стороной обходят их хвори тяжкие, горести да несчастья.
Не хватает Ариши людям.
Крест ей красивый на ее холмике местные умельцы сладили.
Девчонки всегда букетики васильков туда носят.
А все потому, что любила Ариша по васильковому полю босичком бегать.
И много-много земляники на том холмике всегда созревает, и бабочки яркие весело порхают.
Щемящая грусть в груди вместе с радостью у тех, кто бывает там.
И будто очищение наступает…
Рассказывают, легче на душе становится. Словно и после ухода своего продолжает Ариша о людях заботиться и делать им добро так, как это только она одна и умела...
Автор: Татьяна Пахоменко
Редактор: А. Бороздин
