Зинка работала в ресторане много лет, начинала посудомойкой, потом помощником повара и, наконец, официанткой. Почти десять долгих лет тяжёлого труда, и наконец цель, поставленная после кулинарного техникума, была достигнута. Если бы Зинка была добрее к окружающим и не так сквернословила, то цель была бы ближе лет на пять. Но сложилось так, как сложилось.
Официантка, как красиво звучит. Как музыка. В неспокойном организме Зинки это слово отдавало рок-н-роллом, весенними бабочками и портвейном. Портвейн Зинка любила. Но чтобы не сливать остатки от шумных компаний и банкетов, а так — прийти в виноводочный и кинуть на прилавок десятку и приказным тоном требовать. Требовать Зинка тоже любила, но делала это только пока перед матерью, перед отчимом боялась. В своих мечтах Зинка порой уносилась в дали далёкие, где она вся такая шикарная на высоченных каблуках идет и кричит на всех, а пуще всех ругает бабу Машу.
Кричит, потому что она, Зинка, директор ресторана, а баба Маша такая чистюля из чистюль и порой заставляла перемывать Зинку горы посуды. Якобы плохо помытые. Стерва эта баба Маша. Эх, мечты, мечты. Зинка поёжилась под солдатским колючим одеялом. Отчим был прапорщиком и тащил домой с казармы всё, что только можно было. А после инвентаризации строчил на всех, даже на высоких чинов, докладные и выходил всегда сухим из всех передряг. А после на кухне, кушая борщ и закусывая соленым огурцом, весело рассказывал жене, а та смеялась от души и подливала добавку добытчику. В таких условиях Зинка жила, впитывала в себя всё и думала, что все так живут.
С утра, приодевшись получше, навела на голове марафет, начёс был прямо огромен, как будто вторая голова на голове. По мнению Зинки, смотрелась сногсшибательно. С замиранием сердца и двумя мозолями от высоких туфелек Зинка практически первая прибыла на место работы, а именно ресторан «Аврора». Вместе с ней пришла на работу директор Галина Васильевна. От увиденного у Галины Васильевны поднялось давление.
Молча взяв Зинку за руку, повела горемычную на кухню. Зинка пыталась объяснить, что с сегодняшнего дня она не работает на кухне, она официантка. Но Галина Васильевна ничего слышать не желала и, наклонив голову Зинкину над огромной раковиной, намочила огромный начёс на голове. Из него позорно вывалилась пластмассовая трубка от капельницы, которая и оказалась держателем всей этой конструкции на голове.
Эту трубку Зинка с трудом выпросила у подруги, которая работает медсестрой, пообещав бутылку портвейна. И её аккурат принесла подруга вчера, как будто чувствовала, что Зинке она необходима как воздух сегодня. Зинка от радости и впрямь чуть не задохнулась. И пообещала даже две бутылки, одну потом вдвоём распить на лавочке у подъезда. И вот теперь такая долгожданная, такая нужная для красоты штуковина валяется на дне грязной и ржавой мойки для посуды.
Зинка решила не плакать, она сильная, и в этот знаменательный день быть оставаться как кремень. Пригладив волосы, точнее, прилизав, лак для волос вместе с водой сделали своё пагубное дело, пошла на поклон к директору ресторана Галине Васильевне. Галина Васильевна восседала в кресле гордо, ровно держа спину. Увидела Зинку, едва поморщилась.
— Ну вот совсем другое дело. Ты, Зинка, зачем такие марафеты наводишь? Для таких марафетов и обстановка должна быть другая, и место. Да ты не поймёшь, я полагаю. Иди работай. И больше не чуди, актриса погорелого театра. — Галина Васильевна вздохнула и закрыла лицо руками, она вчера узнала, что муж опять ей изменяет с молодой вертихвосткой, вот точно с такой же, как Зинка, дурой полной с начёсом на голове.
Убрав руки от лица, Галина Васильевна с удивлением обнаружила Зинку, стоящую на том же месте.
— Ты чего стоишь, ну-ка быстро пошла работать! — громко закричала Галина Васильевна.
Зинка моментально убежала, она сама не поняла, что её там так поразило и парализовало одновременно: обстановка, запах дорогих французских духов, кресло, тяжёлые шторы в гармошку на окнах или сама Галина Васильевна, такая ухоженная, в легком костюме из красивой ткани, сшитом на заказ. Что ей стало интересно, и она ослушалась свою начальницу.
Долго думать было некогда, сразу включившись в работу, Зинка сновала вокруг столов, как бумеранг. Она давно отчеканила свои действия, долго бегала по квартире с подносом, на котором стояла трехлитровая банка, полная воды. И поэтому вписалась в работу идеально. Заветные чаевые, ради которых Зинка потратила свои лучшие годы жизни на кухне ресторана, скромненько лежали в кармане фартука уже в первый час работы.
Зинка гладила карман с заветным рублём постоянно. От радости халявы у Зинки кружилась голова. Но, взяв себя в руки, продолжила работать. Мозоли на ногах уже лопнули и превратились в кровавое месиво, но это Зинке было нипочем, к концу рабочего дня Зинка имела чаевых аж пять рублей с мелочью. Глаза светились, за версту видать было. Но как оказалось, ничего хорошего в этом нет, половину надо было отдавать директору. Зинка упала духом. Она этого не знала.
Домой шла без настроения, спотыкаясь на каждом шагу, давали знать о себе мозоли. Придя домой, расплакалась и заснула. Во сне видела, как она, грозный рыцарь на коне, гонит свою жертву по степи бескрайней, и когда наконец жертва не могла бежать и упала замертво, то увидела Галину Васильевну всю в лохмотья, бездыханную, лежащую на раскаленном песке в степи. Так и проснулась в ужасе, мокрая и тяжело дышала.
На следующий день на работе Зинка уже не испытывала такой тяги к работе, понимая, что половина чаевых ляжет в карман директора.
День прошел быстро, работы было много, четыре рубля скромненько лежали в кармане Зинки. Зинка стала думать, как бы обмануть Галину Васильевну, дать, допустим, один рубль, сказать, что сегодня мало чаевых. Но как только она так подумала, так сразу же услышала разговор двух официанток, которые вспоминали свою подругу, которая обманула директора и пошла искать новую работу. И теперь работает лифтером в гостинице, и все её чаевые — это карамелька от приезжающих.
Зинка совсем расстроилась. Столько лет она шла к заветной цели, и сейчас, достигнув её, понимает, что очень ошибалась.
Через несколько лет Зинка забурела, поправилась и была уже не той девчонкой, которая с замиранием сердца бежала на работу. Зинка жила с мужчиной, который работал слесарем в местном ЖКХ и тоже имел нечестно заработанные. Но пил безбожно. Зинка, как и раньше, сливала портвейн, приносила домой страждущему сожителю. А он, в свою очередь, давал трешку или два рубля на благое дело. Так у них назывались закрома с наличностью. Жили хорошо, хрусталь и сережки с рубинами были, всё как у всех. Не хуже, а даже лучше. Знали бы соседи про денежный схрон, то вообще от зависти лопнули. Но соседи не знали.
ОБХСС — это страшное сочетание букв. Зинка не любила это произносить. Каждый раз при упоминании плевала через левое плечо. ОБХСС пришел внезапно и стало перевешивать котлеты, шницели, отбивные и пирожки. Официантки сбились в кучку и шептались, делая страшные глаза и заламывая локти. Недостача нашлась сразу, повязали повара и Зинку. У Зинки нашелся в кабинке бумажный пакет с котлетами, случайно забытый вчера, после шумного банкета.
Повар, которая таскала домой сумками мясо и самые лучшие продукты, и Зинка, которая собирала объедки, остатки со стола, предстали перед правосудием. Обоим впаяли одинаково, по три года общего режима. Зинка была как во сне. Не верила, думала, театр разыгрывают, а она главный герой.
Три года прошли не быстро, тяжело. К Зинке никто не приезжал, передачки не привозил. За время прибывания за решёткой Зинке порезали лицо бритвочкой. Зинка от природы красавицей не слыла, а со шрамом во всю щеку стала похожа на уродину. Всё, что она хотела, это пойти к Галине Васильевне и спросить: «За что?» Но время тянулось долго, боль потихоньку засыпала, и, когда Зинка вышла на свободу, то это желание ушло на второй план.
Каково было удивление Зинки, что все изменилось. ОБХСС уже упразднили, в городе открылось много рынков, и там обвешивали без проблем. Зинка, отсидев ни за что, ходила и поражалась. Сожитель все накопления пропил и правильно сделал, деньги обесценились совсем, но Зинку был рад видеть, хоть и такую юродивую.
Зинка огляделась, присмотрелась и пошла работать на рынок, торговала курами и яйцами. Обвешивала и обманывала безбожно, мстила всем за годы, проведенные в неволе, мстила как могла.
Через год Зинка купила первую свою квартиру. Радовалась, как ребёнок. Через пять лет на рынке стояло пять точек с курами, колбасой, продуктами. Сожитель ночами крутил фарш, а потом в гараже коптил. «Зернистая» — так называлась их первая колбаса. А потом их стало много, и был собственный цех.
Спустя десять лет Зинка пришла с проверкой на рынок, устроить внезапный учёт. И увидела худенькую бабушку, узнала в ней инспектора ОБХСС Ракелию Ивановну, которая никогда не брала взятки. Именно она повязала Зинку и повариху. Был бы какой-то другой инспектор, могло бы закончиться взяткой, но была именно Ракелия Ивановна. Зинка хоть и рыдала тогда, но запомнила хорошо.
С минуту Зинка наблюдала за Ракелией Ивановной, как та вздыхает и считает мелочь. За эту минуту Зинка прочувствовала многое: злорадство, ненависть, жалость. Схватив большой пакет, бросила туда пару куриц, колбасу, масло, консервы. Подошла к Ракелии Ивановне и поставила пакет рядом, и удалилась с рынка бодрой походкой под непонимающий взгляд продавцов.
Расплакавшись, как девчонка, в машине, размазав тушь по лицу, Зинка поехала домой. Учёт решила провести в конце недели. А Ракелия Ивановна, совершенно обескураженная, плохо видящими глазами стояла и смотрела на пакет с продуктами и ничего не понимала. Позже, когда торговцы почти все ушли с рынка, Ракелия Ивановна все же взяла его и пошла домой. И только дома расплакалась, вспоминая, как честно трудилась во благо Родины, не брала никогда взяток, упекла за решётку не одну сотню преступников, а сейчас с нищенской пенсии ничего купить не может.
В тот день Зинка поняла одно: не будь бы тех трех годочков, что она за решёткой верхонки шила, не была бы она такая успешная коммерсантка. И, поднимая очередную рюмку коньяка за здоровье Ракелии Ивановны, радовалась своей теперешней жизни.
А Ракелия Ивановна сварила курицу целиком и с голодухи всю ее и съела. А вместе с курицей нечаянно проглотила косточку, которую ещё называют вилочкой, сначала она вызвала неприятные ощущения, потом боль, а позже, в больнице, смерть.
Автор: Галина Павлова
