Бабушка Нина плакала…
В тот момент я, правда, ещё не знала, что ее зовут бабушка Нина. Просто увидела на лавочке у храма пожилую женщину в слезах.
– Почему вы плачете? – спросила ее моя трехлетняя Тоня.
Дети такие непосредственные.
Старушка подняла голову и вытерла слезы.
– Ничего, деточка, все хорошо. – Она попыталась улыбнуться. – Это все ваши? – обратилась она ко мне.
– Мои.
– Все девочки?
– Да… У вас что-то случилось?
Бабушка засмущалась.
– Да… нет… Ничего особенного. Это я на старости лет такая жалостливая стала. Жужа умерла.
– Жужа?
– Да. Собачка. Четвёртый день плачу. Даже перед людьми немного неудобно. Но ничего не могу с собой поделать.
– Хотите чаю? У меня с собой в термосе, в коляске. Меня Лена зовут.
– А меня бабушка Нина… Нина Ивановна. Ох, жалко так Жуженьку…
И она опять, смущаясь, начала вытирать слезы.
Было это в маленьком приморском городке, куда мы с девчонками приехали отдохнуть.
***
На самом деле Жужа была Жозефиной. Так ее назвали Смирновы. Муж Игорь, жена Вероника и пятилетняя дочка Миланочка. Именно по настоятельным просьбам последней и был куплен на местном рынке симпатичный мохнатый щенок, которого продавщица, старушка – Божий одуванчик, отрекламировала как чистокровного померанского шпица.
Вообще-то собака в планы Смирновых не входила. Они приехали в этот городок на отдых из Обнинска. На всё лето, с конца мая по сентябрь. Игорь должен был привезти семью, побыть с ними недели три и вернуться домой – работа. А в конце августа забрать домой. Но в первые же дни состоялась «эпохальная» встреча на рынке Миланы и Жозефины.
– На, погладь! – сказала бабушка Милане, показывая на пушистый комочек.
Девочка протянула руку и засмеялась. Собачка радостно лизала маленькие пальчики, подпрыгивала, повизгивала и изо всех сил виляла хвостом-загогулиной.
– Смотрите, как они подружились, – умилялась старушка. – Берите – не пожалеете. Собачка ласковая, воспитанная, дома на пелёночку ходит. Никаких с ней проблем. И отдам недорого. Всего-то пятнадцать тысяч. Таких и цен нет.
Миланочка умоляюще смотрела на маму и готова была заплакать. Та колебалась…
– Они же крошечные, как игрушки. Будете ее с собой носить под мышкой для красоты, – демонстрировала бабушка талант маркетолога. – Это же сейчас модно, сами знаете.
На самом деле Веронике нравились женщины с маленькими собачками. В этом был «какой-то шик.
Она представила, как приедет в свой Обнинск похудевшая, загоревшая, красивая, в широкополой шляпе и солнечных очках, с породистым шпицем в руках. Как зарубежная кинодива. И Валька из соседнего подъезда их затрапезной пятиэтажки задохнётся от зависти. Она давно уже томно косится на её Игорька. И даже то, что у него жена и ребёнок, не останавливает.
– И документы на собаку есть?
– Есть-есть, всё есть, – радостно закивала старушка. – Чего бы им не быть. Щенок-то породистый. Мама – чемпионка, папа – чемпион…
Тут Милана не выдержала и громко заревела.
Так пушистый комочек оказался у Смирновых и был по-модному назван Жозефиной.
Жозефина была хорошей, умной собачкой. Она была по уши влюблена в Милану, готова была играть с ней целыми днями и терпела от неё всё. На Веронику смотрела восхищёнными глазками-пуговками, в которых читалось: «Что угодно, госпожа?» – и чинно сидела у неё под мышкой. А с Игорем была сдержанна и уважительна. В общем, ко всем у неё был свой подход.
Она не «пакостила» в доме и мало ела. Понимала и слушалась с первого раза. Когда надо – шумела. Когда не надо – не шумела. Не собака, а мечта. И было видно, что она абсолютно счастлива. У неё же появились любимые хозяева.
Шло лето, всё было хорошо. За три месяца Жозефина выросла и поумнела. Правда, она как-то резко пошла в рост и становилась всё меньше похожа на породистого шпица. Скорее – на классическую дворнягу.
Но саму собачку это мало волновало. Она в породах ничего не понимала. Ей-то было всё равно, как она выглядит и как выглядят Игорь, Вероника и Миланочка. Они для неё были лучшими друзьями, которым она была предана всей своей собачьей душой и в которых была уверена.
Зато Жозефинин экстерьер очень волновал Веронику. Одно дело попасться на глаза сопернице Вальке в широкополой шляпе с породистой собакой под мышкой. Как кинодива. Другое – в той же шляпе с облезлой дворнягой в руках. Как дура.
Она пыталась найти старушку – Божьего одуванчика, которая клялась, что породистей шпица мир ещё не видел. Но номер телефона, который та дала, был заблокирован. На рынке ее давно не видели и откуда она, никто не знал. А может, и знали, но молчали. Корпоративная этика.
Наступил день отъезда. Вещи были собраны, такси вызвано.
– Мама, где Жозефина? – плакала Милана.
– Там, в машине, в переноске. Садись уже.
– Где?
– Да там, там…
Машина тронулась… Внутри рыдала девочка. На заднем дворе дома скулила и рвалась с верёвки привязанная дворняжка-шпиц.
Там ее и застала Нина Ивановна, когда пришла убраться в доме после отдыхающих. Это она его им сдавала.
– Странно только, что уехали на два часа раньше, – думала она. – Договаривались же на двенадцать. А соседка сказала, что умчались в десять. Хорошо хоть, ключ в двери оставили.
Постояльцы ей нравились. Приличные люди. Дом сняли на всё лето, содержали в чистоте. Не пили, не курили, не дебоширили. По мелочам не беспокоили. Дочка у них хорошая. И животных любят. Собачку вон приобрели. Тетя Нина разрешила её в доме держать.
«Детям полезно ухаживать за зверятами: животные делают людей добрее»
Она и сама любила животных. У неё постоянно водились то кошки, то собаки, то морские свинки, то хомяки. Некоторые из тех зверушек оставались после отдыхающих. Наигравшись в отпуске, их просто оставляли на улице. Нина их подбирала, лечила, выхаживала. Маленькие жили в тепле и сытости. Старые умирали обласканными и счастливыми. И внукам Нины Ивановны, которые часто навещали бабушку, было полезно ухаживать за зверятами – животные делают людей добрее.
– Хорошо, хоть эти не такие, – думала она. – Вон как девочка собачку любит. Только кличка дурацкая какая-то. Нашли Жозефину…
И тут она услышала, что кто-то отчаянно скулит.
Жозефина металась по дому. Она бегала по комнатам, заглядывала под кровати. Как тогда, когда они с Миланой играли и прятались друг от друга. Только в этот раз под кроватью никого не было.
Она подбегала к бабушке Нине, смотрела на неё и в глазах ее читалось: «Всё же хорошо? Они только ненадолго ушли. Правда? Они ведь скоро вернутся?»
«Не вернутся!» – думала про себя женщина.
– Ну что, сейчас уберемся и пойдём ко мне? Не оставлять же тебя, – погладила она собачку. – Только будешь не Жозефиной, а Жужей. А то мне и не выговорить.
Когда бабушка Нина открыла калитку, Жужа, покорно семенившая следом, вдруг помчалась в сторону пляжа. Старушка, насколько могла, припустила за ней, благо море было совсем рядом.
Собака бегала между людьми, как недавно по квартире. Она нюхала то одну девочку, то другую. И мчалась дальше.
– Жужа! Жужа! Стой! – кричала Нина Ивановна.
Но та не слушала. Наконец, кто-то из отдыхающих поймал собачку.
– Не ищи их, они уехали. Слышишь? – говорила женщина. – Идём. Ты теперь будешь жить у меня.
Жужа стояла, смотрела на море и как будто о чем-то думала. И вдруг завыла. И столько боли было в этом вое, что Нина Ивановна сама заплакала.
Собачка не раз будет так убегать и искать на пляже свою Милану. А ещё вечерами она смотрела на звёзды и тоже выла. Как будто хотела услышать от них ответ:
«Как такое могло случиться? Почему ее предали? Или это неправда? И они за ней ещё вернутся?
Прошла осень, зима, наступила весна… Жужа вела себя хорошо. А когда к бабушке приходили внуки, она даже переставала грустить и начинала играть.
Она ходила с Ниной Ивановной на рынок и провожала ее до храма. И ждала там в тенёчке, под лавочкой.
Первый раз на подворье бабушка хотела ее привязать, чтобы не забежала в церковь, но Жужа сама быстренько легла и закрыла глаза. Мол: «Да ладно, я сплю давно. Никуда я не забегу».
– Надо же, как будто понимает, – удивилась бабушка Нина и не стала привязывать.
После службы Жужа ждала ее на том же месте. И так было каждый раз.
Наступило лето. В тот день Нина Ивановна возвращалась с Жужей с рынка.
Вдруг собачка остановилась как вкопанная.
– Ну, чего ты, идём…
Жужа как будто не слышала и смотрела через дорогу. Там, на тротуаре, стоял мужчина и держал за руку девочку. Они над чем-то смеялись. Смеялась, глядя на них, и молодая красивая женщина в широкополой шляпе и солнечных очках. Под мышкой она держала красивого, ухоженного шпица. Как заграничная кинодива.
– Жужа! Стой! Куда! – испуганно закричала Нина Ивановна.
Завизжали тормоза…
– Жужа…Жуженька… – гладила старушка лежащую на дороге собачку.
– Я не виноват, – оправдывался водитель, – она так быстро бросилась, я просто не успел…
– Миланочка, пойдем, не смотри, – дернула за руку девочку женщина в шляпе.
– Вероника, вы меня не узнаете? Я Нина Ивановна… Вы в прошлом году… А это Жужа! Жозефина! Милана! Это же Жозефина… Она же к вам бежала.
– Я вас не понимаю. Не пугайте ребёнка!
Бабушка Нина смотрела им вслед. Они быстро скрылись за поворотом. А потом взяла Жужу на руки и понесла домой. Та ещё дышала…
Ветеринар предложил усыпить. Но Нина Ивановна не смогла.
– Потерпи, моя хорошая, всё будет хорошо. Давай вот, я тебя во двор вынесу, подышим…
Стемнело… Жужа лежала на подстилке и смотрела на звёзды. А потом закрыла глаза. Выть у неё уже не было сил.
Заезды холодно мерцали…
Ответили они ей, почему люди предают? Не знаю…
И Нина Ивановна не знает.
Автор: Елена Кучеренко
