Людмила сидела в аэропорту и ждала свой рейс, бездумно рассматривая сидящих и проходящих людей.
Народ спешил, кто на посадку, кто только зашел и спешил к стойкам регистрации.
Наблюдая за сидящими по соседству людей, она улыбалась , глядя на малыша, который сосредоточенно катал машинку по длинному дивану и на молодую пару, которые сидели напротив и о чем-то мило ворковали, периодически хихикали.
Пара была и правда интересная.
Девушка была очень яркая и похожа на куклу.
У нее были, темно-русые длинные волосы, спадающие крупными локонами на плечи. Милое, с матовым оттенком кожи, личико, на котором ярко выделялись большие ярко голубые глаза. Маленький пухленький ротик и ямочки на щечках. Она махала длинными ресницами и заразительно смеялась, прикрывая рот рукой.
А вот парень, в противоположность девушке, был таким…... бесцветно рыже конопатым.
Волосы, и даже кожа на руках и на лице, все было покрыто густыми, рыжими веснушки. Вдобавок и брови и ресницы, тоже были рыжими и завершали всю эту рыжую картину, бледно голубые глаза.
Людмила смотрела на них и улыбалась.
Видно было, что пара очень молоденькая и, может быть, это были молодожены.
Они держались за руки, и парень периодически наклонялся и что-то шептал девочке на ухо, а та прыскала, и в ее глазах сверкали смешинки.
Объявили посадку, и они спешно встала и ушли, а Людмила смотрела им вслед, и вспоминала другого, вот такого же, рыжего парня, с которым была знакома, когда-то давно, когда ей было двадцать два и она только, только приехала на работу по распределению в чужой город.
Людмила тогда окончила институт связи и приехала на работу, на телефонную станцию.
В те далекие времена телефоны в квартирах были обычными, дисковыми и именно их работу и обеспечивали вот такие станции.
Для тех, кто не в курсе.
Телефонные станции представляли собой большие залы, заставленные рядами приборов, которые отвечали за набор номеров в тех самых обычным домашних телефонах и таксофонах.
Приборов, было очень много. Их количество зависело от количества номеров, которые эта станция обслуживала. Называлась вся это техника декадно-шаговой аппаратурой (вот так непонятно).
Станция, на которой предстояло работать Людмиле, была на десять тысяч номеров, и оборудование занимало два огромных зала, плюс вспомогательные службы, которые тоже участвовали в обслуживании.
Это было бюро ремонта, куда звонили обладатели телефонов, если вдруг что-то ломалось в телефоне или не было связи. Был еще линейный цех, где сотрудники обслуживали те самые провода и кабели, через которые шла связь.
А еще, именно в те времена, уже начали устанавливать аппаратуру, которая не требовала вмешательства человека, и ее не надо было ни чистить, ни ремонтировать, как это делали сменные монтеры в зале при обслуживании всей этой громады приборов.
В общем, люди, которые работали тогда на станции, делали все, чтобы эти приборы работали без перебоев. А это, поверьте, очень не простая работа.
Именно такой работой и предстояло заниматься Людмиле.
Но случилось так, что места в зале пока не было (одна из работниц еще не ушла в декрет) и ее определили в лабораторию, где работал парень, регулирующий и ремонтирующий тогдашние электронные блоки из той самой автоматической аппаратуры, которая только начинала внедряться на телефонных станциях. Если кому-то это что-то скажет, то называлась она координатка и блоки многоканальной электросвязи (пардон за технические подробности).
Собственно дело было не в том, чем Людмила там занималась, интересен был сам парень.
Звали его Александр.
Он был абсолютно весь рыжий.
Начиная с волос на голове и заканчивая руками, на которых были многочисленные конопушки и они были покрыты рыжими волосками.
У него были бледно голубые глаза, и от этого казалось, что глаза были пустыми.
Он был молчалив и старался вообще не общаться ни с кем, даже с Людмилой, которой пока приходилось работать у него в лаборатории.
Саше было чуть за тридцать. Во всяком случае, так ей сказала начальница станции Эмма Федоровна, и смеясь, в шутку предупредила, чтобы Людмила не обижала их Сашеньку.
-Он у нас не от мира сего, но очень хороший специалист, поэтому мы его бережем и не даем в обиду. Поработай с недельку у него, а потом я тебя переведу в зал! Просто привыкни, что он такой, со странностями. Если повезет, то попробуй у него поучиться. Он хорошо разбирается в схемах. Кстати, самоучка! К нам на станцию пришло новое оборудование, но сопроводительная документация на немецком языке без перевода и целая пика схем! Вот как хочешь, так и разбирайся! Так наш Сашка во всем сам разобрался и все настроил! Так что не приставай к парню сильно! – и она улыбнулась.
Людмила помнила наказ Эммы Федоровны и просто сидела и смотрела, что Саша делал и не приставала.
В конце концов, через неделю, ей все равно уходить , осталось только пересидеть эту неделю.
Но сидеть без дела было скучно, и она подсела к нему поближе и заглядывала, что он там паяет и вообще что делает.
Первое, что Людмиле сразу не понравилось, это запах исходивший от Саши. И еще удивила его одежда, когда она его увидела первый раз.
Для взрослого мужчины он был одет немного странно.
Старенькая, видавшая не одну стирку рубашка, из которой он немного вырос была застегнута исключительно все пуговицы , под самое горло и заправлен в брюки, которые хоть и были отглажены, но имели такой же вид, как и рубашка.
Одежда была чистенькая, с аккуратными латками на рукавах рубашки.
Старые туфли, изрядно ношенные и начищенные обувным кремом.
Все вроде было чисто, но вот запах от него был очень странный.
От него пахло луковой шелухой, и запах был очень плотным.
Первое время Людмила просто задыхалась от него и все время хотела посоветовать Саше попробовать пользоваться мужским одеколоном, но что-то ее удерживало, и она только недовольно отворачивалась, когда сидела с ним рядом.
Удивительно, но именно ее молчание как-то расположило Сашу к ней и он, глянув , что Людмила с любопытством заглядывает, что он делает, начал ей объяснять чем о занимается , а потом постепенно начал отвечать на ее вопросы по схемам и как работает аппаратура.
За неделю Людмила узнала много чего интересного и даже помогала ему, но только если нужно было что-то придержать во время его пайки или измерении.
Через неделю она распрощалась с Сашей, поблагодарив его за все, и ушла работать в зал.
Людмилу определи старшей одной из смен, в которой работала она и еще две девчонки.
Работали посменно, сутками.
Как-то заступив на смену они, уже вечером, сидели ужинали в маленькой комнатке, приспособленной для отдыха и к ним неожиданно заглянула Эмма Федоровна.
-Привет девчонки! А кто в зале? – она строго посмотрела на Людмилу, — зал почему без присмотра?
В вечернее время в зале нагрузка спадала и поэтому решили все сразу поужинать, чтобы потом идти делать профилактику и искать повреждения.
-А мы сейчас быстренько чай попьем и пойдем профилактику делать, — сказала Людмила, но моргнула одной из девочек и та убежала в зал.
-Смотрите мне тут! – сказала строго Эмма Федоровна, потом улыбнулась, увидев , что девочка ушла и села на ее место. — Чайком то напоите? А то я сегодня даже пообедать не успела с этим совещанием у начальства!
Людмила налила ей кипятку в кружку и пододвинула пачку печенья и бутерброды.
-Угощайтесь! – сказала она.
-Ну что Люд, как тут работается? Лучше чем у Сашки? – спросила она.
-Конечно лучше! Там я от одного, пардон, запаха, чуть не умерла! – хмыкнула Людмила.
-Эта да! Прям вот жалко мужика! – вздохнув, сказала Эмма Федоровна, — нормальный же парень! Умница! А вот же... с мамой не повезло!
-К смысле с мамой? – удивленно спросила Людмила.
-А вот! Это же я его взяла к себе работать! Моя хорошая знакомая уговорила, а потом я уговорила наше начальство! У меня подружка Ольга живет с ними на одной площадке в доме. Живут в старом районе города. Там квартиры, как хоромы с высокими потолками, классные! Я все хотела там купить, но там цены заоблачные! Его мама когда-то в молодости работала зав отделом в магазине и, как мне Ольга рассказывала, там, в квартире только живой воды не было! Богатая дама! Правда вот внешностью не удалась, но зато умная и добилась хорошего положения и здорово зарабатывала. Но ведь, сама понимаешь, богатство богатством , а личная жизнь то никак не складывалась. Вот, видать, потеряла надежду выйти замуж и греханула. Родила себе сына. Ей тогда уже годков-то много было.
Ольга рассказывала, что мать Сашкина всегда была нелюдимкой и очень жесткой дамой. Ругалась со всеми, а вот когда Сашка родился, то стала вроде помягче. Но потом, что-то у нее на работе не заладилось, ее сняли с должности, но не уволили, а оставили работать, в том же магазине, просто продавцом. И вот тут что-то с ней и случилось. То ли она умом совсем тронулась с этим снятием, то ли еще что-то, но стала Сашке запрещать играть во дворе, одевала его в старые вещи, которые он носил десятилетиями.
Она следила за тем, чтобы он со школы сразу приходил домой и, упаси Бог, если он хоть на пять минут опаздывал из школы, то она лишала его ужина. Короче, Сашка рос в ежовых рукавицах, как в концлагере, хотя внешне вроде все было нормально. А потом мама его ударилась в какую-то не понятную веру. Стала носить все черное. После школы Саша окончил техникум и работал в конторе по ремонту электроники за какие-то копейки, но рядом с домом, чтобы мама могла контролировать его.
Подруга моя видела все это и сильно жалела Сашку. Вот она и попросила меня помочь парню.
Саша попытался даже познакомиться с девочкой, а мама, узнав, что он гуляет с девчонкой, закатила ему истерику и в наказание не выпускала его из квартиры три дня.
Знаешь, вот даже в голове не укладывается, что в наше время такое может быть!
Когда ему было лет двадцать пять, он чуть не женился! Сообщил об этом матери, та ему закатила истерику и ультиматум сделала, что она покончит жизнь самоубийством, если в их доме появится кто-то еще! Ольга говорит, слышала, как она кричала ему:
— Ты мой сын и больше ни чей! — Вот же идиотизм то!
Она тогда уже плохо ходила, ноги болели сильно, и все время дома сидела, но всегда четко контролировала, чтобы он вовремя приходил с работы. Постоянно забирала у него всю зарплату и следила, чтобы он, не дай Бог, что-то себе там покупал. Он же на работу, и то, на велосипеде ездит, который сам собрал из старья, потому, что она ему запрещала ездить на трамвае или автобусе, денег вообще не давала. На обед он баночки носит и вижу, что стесняется этого! Но что делать, если вот такая мамаша! Все время грозит ему, что если что, убьет себя! Видать парень смирился.
Видите же, как одевается, горе одно! Мужику за тридцать, а он себе туфли новые купить не может, мама видите ли, запрещает! Говорит, что и старые еще не износил! Сашку жалко! Ему и идти то некуда, да и ее угрозы, что убьет себя видимо его пугают! Мало ли чего и правда может совершить над собой!? Совсем, ополоумела, баба!
А он же умница! Спокойный! Думаю, если бы в других условиях жил бы, то наверняка бы, был и общительным и веселым!
Вот что значит дикая материнская любовь! Мужику всю жизнь исковеркала!
После этого разговора Людмила как-то изменила свое отношение к Саше и теперь, когда они встречались , всегда приветливо ему улыбалась и он отвечал ей тем же.
Он по-прежнему ездил на работу на своем стареньком велосипеде, обедал у себя в лаборатории и также стеснялся латок на рукавах рубашки.
Прошло полтора года.
Людмила уже была завсегдатаем на станции и Эмма Федоровна спокойно доверяла ей зал и не проверяла, что и как у нее в ее дежурство.
И вот как-то Людмила после ночной смены вышла из здания станции пошла в ближайший магазин, чтобы купить продуктов домой и вдруг увидела Сашу.
От увиденного, она остановилась, и удивленно застыла, глядя на него.
Саша вышел из трамвая и ее не заметил.
Это был совсем другой Саша.
На нем была светлая, в тоненькую полоску рубашка, модные джинсы (а тогда купить джинсы была большая проблема) в новых модных туфлях. На плече висела мужская сумочка и весьма не дешевая. Он был красиво подстрижен, тщательно выбрит, и когда заходил в здание станции, улыбаясь, галантно открыл двери и пропустил кого-то из выходящих женщин.
Вот уж то, что Саша улыбался, это точно было большой новостью для Людмилы.
До этого, он ходил всегда смурной. С легкой небритостью на лице, и с торчащими во все стороны кудряшками на голове! А тут…. Такое!
-Ничего себе! Вот тебе и Саша! – удивленно подумала тогда Людмила.
Когда она, через сутки, пришла на работу, уже вся станция знала о новом преображении Саши.
Оказалось, что у Саши умерла мать.
Конечно, это было горе, но, наверное не для него.
Выяснилось, что Саша, тайком от матери, уже три года встречался с женщиной и вот теперь, когда не стало той, которая ему все запрещала, он наконец привел ее к себе домой и они подали заявление в ЗАГС.
Женщина быстро преобразила своего любимого, и вот теперь Саша выглядел как настоящий джентльмен.
Они не часто виделись, но однажды, когда них всех собрали на общее собрание , Людмила увидела Сашу.
Он был веселый, болтал о чем-то с мужиками, смеялся. Они столкнулись в дверях после собрания, он ей улыбнулся и просил про ее работу:
-Ну что? Вы учила схемы?
Людмила кивнула головой и почувствовала, что от Саши пахнет дорогим мужским одеколоном и никакого лукового запаха.
Потом уже кто-то из девчонок сказал Людмиле, что у него родилась дочка.
Людмила улыбнулась своим воспоминаниям.
Объявили посадку, и она пошла на посадку, а в голове все так и осталась та фраза Эммы Федоровны:
— Вот что значит дикая материнская любовь!
Вот и так бывает. К сожалению…
Автор: Татьяна К.В.
