У меня недельная командировка в одну из областей. Надо сличить рождаемость и детскую смертность между загсами и роддомами. От минюста — я, начальник отдела загс. От минздрава — начальник отдела перинатальной смертности (она уехала раньше).
Мой вояж приближался уже к концу, и главврач центральной областной больницы, в которой находился еще и роддом, пригласила нас вечером к себе домой.
Звали ее Мадина Рустамовна. Для меня — просто Мадина.
Если честно, я не знала, что она главный врач, пока мне об этом не сказал заведующий райздравом, Абдумалик-ака, сопровождающий меня. Я подумала, она медсестра — молоденькая, худенькая, невысокого роста, без какой-либо спеси, так присущей врачам такого ранга.
«У нее очень интересная история...» — заинтриговал меня мой спутник.
Мы сели на небольшой топчан, поели плова и, когда Мадина ушла, он начал мне про нее рассказывать:
«Мадине — 35 лет. Она — золотая медалистка в 16 лет! 13 лет назад она окончила с отличием мединститут, у вас там, в Ташкенте.
Ее отец, Шарипов Рустам-ака, тоже был главврачом, сейчас на пенсии. Несмотря на то, что Мадину оставляли в институте на кафедре хирургии, она вернулась к нам. Вышла замуж, родила троих детей.
Пока отец был при должности, она переняла у него его мастерство — делала сложные полостные операции, кесарево сечения, спасла не один десяток жизней.
Вскоре она заслужила высокое уважение, даже большее, чем у ее отца, который свой авторитет зарабатывал десятилетиями.
Когда она забеременела в третий раз, ее декретный отпуск совпал с пенсией отца. Его, 70-летнего хирурга, с 45-летним стажем, отправили на заслуженный отдых. Место нужно было племяннику секретаря райкома партии, Курбану Умаровичу Захидову, которому было 40 лет, кандидату наук, но успевшему сменить 8 клиник.
Он тоже был хирургом, неплохо оперировал, но он не был таким блистательным специалистом, как все из династии Шариповых.
Мадина раньше вышла из декрета (ребенка нянчила свекровь). Ее назначили заместителем Курбана Умаровича, и к ней буквально повалил народ со всей области. Вызывали ее и ночью, и в выходные, и в праздничные дни. Она оперировала без устали.
За период ее работы ни одного перитонита, ни одного летального исхода, ни одной материнской смертности! Есть чем гордиться... Курбан Умарович остался без работы и редких подарков в виде натуры — у нас народ не богатый, то петуха принесут, то мешок картошки, то муку со своей мельницы.
Как-то, на одной операции, Мадине стало плохо, и она упала в обморок. Хорошо, это был аппендицит, и работу завершил ее ассистент.
Врачи быстро вызвали ее отца — Мадина впала в кому. Подняли на уши весь райздрав, всех врачей. Почему-то отец попросил ключи от ее кабинета и тут же бросился туда. На столе, кроме фруктов и чайника с черным, еще не остывшим чаем, ничего не было. Старшему сыну он приказал все забрать домой.
Пришла в себя Мадина только через две недели. Все это время возле нее неусыпно дежурили отец и брат, тоже врач. Никого из посторонних они не подпускали к ней. У Мадины не работали конечности — ни ноги, ни руки. В таком состоянии отец забрал ее домой. Через три месяца она восстановилась полностью.
Что же послужило причиной ее внезапной и непонятной тяжелой болезни? В чайнике, уже дома, отец обнаружил... ртуть. Обычную, из разбитого термометра.
Мадина была отравлена. Кто же это мог сделать? Чай заваривала секретарь. Она не могла вспомнить, отлучалась она в то утро или нет.»
«А почему Вы немедленно не вызвали сотрудников милиции или прокуратуры?»
«Отец Мадины не разрешил. Вы, наверное, догадались уже, кто это мог сделать. Навряд ли можно было бы доказать его вину... Да и прокурором у нас тогда работал его свояк...»
В это время подошла Мадина с нарезанным арбузом. Я обратила внимание, что она совершенно не улыбается, мало говорит, и вообще, не похожа на хирурга — какая-то красивая девочка-подросток с маленькими ручками. Никак ее внешность не вязалась с тяжелым трудом хирурга.
Когда она снова ушла, мой собеседник продолжил свой рассказ: "Через месяц, после того, как Мадина вышла на работу, сына Курбана Умаровича забодал соседский бык. 12-летнего подростка в тяжелейшем состоянии доставили в больницу. Это было в день рождения Мадины.
Курбан Умарович умолял ее прооперировать сына. Бросив гостей, Мадина с отцом и братом прибыли в клинику. Операция длилась 6 часов. Это был только первый этап. Мальчик потерял много крови. Хирурги буквально собрали его внутренности по кусочкам, и он выжил! Пролежал он в больнице больше месяца и потом его выписали домой под наблюдение отца.
На следующий день после выписки сына Курбан Умарович пришел в облздрав и написал заявление с просьбой об освобождении его от занимаемой должности главного врача и переводе обычным хирургом. В этом же заявлении он рекомендовал на свое место Мадину.
Вечером, взяв крупного барана, он поехал к Шариповым домой. «Прости меня за все, Мадина, если сможешь... Я перед тобой в вечном долгу... Спасибо тебе не только за спасенную жизнь моего сына, спасибо тебе за то, что ты Человек с большой буквы... Ты смотришь на меня и не веришь мне? Да, я немного выпил для храбрости, но завтра я буду все помнить... просто трезвым я бы не решился к тебе прийти...»
«И где он сейчас, этот завистник, Абдумалик-ака?»
«А Вы его видели в больнице, он же Вам статотчетность показывал... Ну да, Вы же всего этого не знали, поэтому и не обратили на него внимания... Он до сих пор там работает... заместителем главврача по хозчасти... Сам так захотел. Он теперь Мадинина правая рука. Как говорится, кто нам мешает, тот нам поможет...»
В этот момент снова подошла Мадина. Так мне захотелось обнять эту хрупкую, но такую сильную и благородную девочку, но я сдержалась и сказала ей: «Примите мои восхищения Вами, золотой Вы наш хирург...»
И только тогда Мадина улыбнулась: «Вам уже успели все про меня рассказать...Эх, папа, папа... Если бы не он, никто про это и не узнал бы, и Вы тоже, Абдумалик-ака...»
Да, пути Господни неисповедимы... Надо было Мадине пройти через такие испытания, чтобы ее злейший враг-завистник, стал ее лучшим помощником. Но такие испытания я даже своему врагу не пожелаю пройти.
Автор: Хакоят Кадырова
