— Чего сидим, что грустим? Всем привет! – Вовка лихо подкатил к нам на велосипеде, поднимая пыль, и так как подножки не было, он бережно положил его на траву.
От Вовки за версту несло безбашенностью и приключениями. Его порядком отросшие за лето сивые волосы всегда были взъерошены, штаны порваны на коленках, а карманы чем-нибудь тяжело набиты. Велосипед являл собой полную противоположность хозяину. Сиденье украшено бахромой от старых штор, руль обмотан разноцветной оплеткой, а катафотки на колесах были предметом зависти всех деревенских мальчишек.
— Здорово, Вовка. — ответил Санек, отщипывая кору с поваленного дерева, на котором мы с ним сидели. — Вот думаем с Пашкой куда пойти — на речку или в футбол погонять.
— В футбол втроем не вариант, — сказал я. — Давайте на рыбалку пойдем. А что у тебя в майке?
У Вовки майка была заправлена в штаны и в области живота она сильно отдувалась.
— Угощайтесь, — он протянул нам по большому ароматному яблоку.
— Это те ведьмины яблоки? – со страхом спросил Сашка и не стал брать.
— Ага, они самые – Вовка надкусил яблоко и вкусно зачмокал им — Хорошо мы вчера вечером ее сад обнесли. Я набрал столько яблок, что еле домой допер.
— Зря мы к ней полезли в сад, — Сашка вскочил с бревна, — я сразу не хотел, но вы уговорили. Сегодня Сонька руку сломала.
— Ну и что из того, — не понимал Вовка, — с каждым может случиться. Споткнулась, упала неловко и вот – перелом. Жалко Соньку конечно, но ничего, до свадьбы заживет.
— Ага, неловко. Она на ровном месте грохнулась. Мамка, кстати говорит, что эта баба Фрося — ведьма! – разошелся Сашка, — Понимаешь, ты, или нет? Она ведьма! Мы у нее яблоки наворовали и вот теперь моя сестра сломала руку.
— Да успокойся ты, — я усадил Сашку обратно на бревно, — может это просто совпадение.
— Ничего не совпадение. В прошлом году дядь Лёня с этой бабкой поссорился из-за чего-то и через два дня он с мотоцикла тоже на ровном месте навернулся. Он потом в больнице чуть ли не неделю лежал и хромал еще с месяц.
— Да ладно тебе, Санек, это реально только совпадение. А яблоки у ведьмы и правда самые вкусные и что интересно, ни одного червивого не попадается.
Аромат яблока был таким сильным и одновременно нежным, что у меня потекли слюнки. Я откусил яблоко и прямо почувствовал, как кисло-сладкий сок заполняет рот.
— Фу, фу – вдруг Вовка закашлялся, — бе! Горько. Я кажется съел червяка.
Он стал выплевывать на землю непроглоченные кусочки яблока, высунув язык и смешно корчась.
— Я же осмотрел его, клянусь, оно не было червивым, — он держал в руке откусанное яблоко, и мы видели, что внутри оно все коричневое, изъеденное червячком.
— Я ж говорю вам, она ведьма, — шепотом сказал Сашка. Его глаза были расширены от страха.
— Сейчас я сгоняю и брошу ей во двор этот огрызок. Посмотрим, что потом со мной будет.
Вовка сел на велосипед и с силой надавил на педали. Но не успел он далеко отъехать, как вдруг его велосипед резко остановился, как будто наткнулся на невидимую стену. Заднее колесо приподнялось и Вовка вверху тормашками полетел вперед. Мы с Сашкой бросились к нему. Он лежал под велосипедом, ошарашенно смотря на нас:
— Камень! Я наехал на булыжник в траве. Откуда он взялся? Я же всегда тут езжу и не было никакого камня.
Мы втроем молча уставились на булыжник. Он зарос травой, с одной стороны был покрыт лишайником, и я подумал: «Он тут лежит словно уже сто лет. Но как же мы его раньше не замечали? Сломанная рука, вдруг червивое яблоко, камень под колесом...». По спине прошёл холодок, как будто я вышел мокрым из речки и в спину подул ветер.
— Ребята, надо что-то делать. Она нас так за ведро яблок на тот свет сведет, — сказал я. — Может просто извинимся и все?
— Ты дурак что ли? Она же ведьма, а не добрая колдунья. Прямо так она и простит нас, — Сашка помог поднять велосипед.
— Да и что ты скажешь? Здрасьте, бабушка ведьма, простите нас, что мы вас обворовали. Нет, я на такое не подпишусь, – проговорил Вовка, стараясь выправить скособоченный руль.
— Она прямо по живому бьет. Саша очень Олесю любит, и та сломала руку. Вовка велик свой обожает, и вот руль свернулся и колесо погнулось. А я мамку люблю... – и стало мне так страшно, что аж в глазах потемнело на мгновенье.
— Я тоже мамку люблю, — сказал Вовка и надул губы.
Мы вернулись к поваленному дереву, и все уселись на него в раздумьях. Первым заговорил Сашка:
— А что мы сделать-то можем? Разве только что сжечь ее на костре, как в средневековья делали.
— Ну ты сказал! Мне тогда папка таких люлей отсыплет, что неделю сесть не смогу, — воскликнул Вовка.
— Ну ты, Сашка, и безжалостный оказывается! — сказал я, — Она велик сломала, а ты ее живьем на костер!
— Вот когда она доберется до тебя и твоей мамки — посмотрим, как ты запоешь, – огрызнулся Сашка.
Я подумал о бабе Фросе. Она конечно была странной. Баба Фрося, которую многие за глаза считали ведьмой, жила рядом с моим домом, почти на самой окраине села.
Поверх какого-то серого платья с длинными рукавами была наброшена большая зеленая шаль. На голове узлом назад повязан платок, из – под которого торчали неубранные седые пряди волос. Я никогда не видел, чтобы она приветливо улыбалась.
— Пашка, что молчишь? Давай что-нибудь предлагай, — толкнул меня в плечо Вовка. – Ты там рядом с ней живешь, уж побольше нашего про нее знаешь.
— Да не знаю я ничего особенного. А что, если сказать ей, что мы знаем, что она ведьма? – пришла мне в голову идея. – Тогда она не станет колдовать, боясь расплаты.
— Ну не знаю. Сомнительно. А вдруг она наоборот захочет нас убрать? – сказал Сашка.
— А мы сделаем так, чтобы она поняла, что про нее знают, но не поняла кто именно, — предложил Вовка, — письмо ей напишем.
— Нет, какое письмо? Ерунда. Она может и читать не умеет, — возразил я. – Давайте краской на ее заборе нарисуем знак, чтобы все знали, что тут живет ведьма.
— А что? Это идея, – оживился Сашка.
— И если что-то странное в селе произойдет, так все будут знать кто виноват, – поддержал Вовка.
— Когда пойдем? – спросил я.
— Сегодня вечером, как стемнеет. Мы дома недавно красили беседку, и краска осталась, я принесу, — предложил Вовка.
— Какой знак рисовать будем? Я так-то не особо художник, не смогу например нарисовать ведьму на метле, — сказал Сашка.
— Может тогда просто метлу нарисовать? – Вовка почесал затылок. – Но я тоже не особо рисовать умею.
— Нет не рисунок, а именно знак, — сказал я. – По телевизору я смотрел передачу и там было про разные магические знаки, я не очень хорошо помню, не вникал особо, но один знак запомнил хорошо.
Я взял прутик и нарисовал на земле перевернутую звезду, а потом обвел ее кругом.
— О, круто! И все понятно и нарисовать нетрудно, — обрадовался Вовка. – Ладно, ребята, давайте до вечера тогда. Кисточки я принесу.
Мы разошлись по домам, договорившись встретиться в одиннадцать часов вечера. Папа на уборочной до двух ночи, маме я сказал, что ложусь спасть, а сам вылез в окно пошел к нашему условленному месту. Друзья уже ждали меня. У Вовки в руках была банка краски и кисточки. Мы, прячась от света полной луны в тени заборов пробрались к дому ведьмы.
— Не спит. Вон, свет горит, — сказал Вовка. – Давай, Пашка, ты начинай рисовать, а мы с Саньком по твоим линиям будем сверху повторять, чтобы поярче вышло.
Я окунул кисть в синюю краску и прямо на калитке стал рисовать звезду, потом круг вокруг нее. Вовка и Сашка следом проводили кисточками, утолщая мои линии и делая их более яркими. Когда все было сделано, мы разошлись по домам.
Утром я проснулся раньше, чем обычно, подошел к окну и только хотел глянуть, какая погода на улице, как увидел ее. Ведьма стояла напротив моего окна и смотрела прямо на меня! Я, отпрянув вглубь комнаты, споткнулся о стул, и упал на пол. Сердце билось так сильно, что в ушах стоял набат. Потом я подполз опять к окну и как можно незаметнее выглянул наружу. Она все стояла. Ее седые волосы, торчащие из-под платка, развевались на ветру. Черные глаза, казалось смотрели прямо в мои, и душа наполнялась страхом. От этого я почему-то злился и одновременно, мне хотелось заплакать. Я выглянул еще раз – ее уже не было.
Мама на кухне чистила картошку. Брови ее были приподняты, губы крепко сомкнуты, а в глазах стояли слезы. Я уж испугался, что мама знает про нашу вечернюю проделку, но тут посмотрел вниз и увидел, что одна нога у нее перебинтована. Я бросился к ней:
— Мама, что случилось? Что с ногой?
— Паша, проснулся? Я знаешь, баню истопила, чтобы постирать и уронила ковш горячей воды, да прямо на ногу себе. Обварилась немного. Ничего пройдет. Не впервой, — мама страдальчески улыбнулась. Было видно, что ей очень больно.
— Сынок, ты иди завтракай, на столе оладьи, а я позже картошку пожарю на обед.
— Конечно, мама, не переживай, я накормлю себя сам. Тебе чем-то помочь? Может воды нужно натаскать?
— Нет, дорогой. Ты за теленком сходи как поешь, он ночевать не приходил, загулял где-то.
«До меня значит добралась», — я шел по полю в поисках нашего теленка. «Да я тебя за мамку вот так, вот так» — и я бил прутиком по травинкам. Трава подлетала вверх и тяжело падала на землю. «Слышишь, ведьма, я объявляю тебе войну! Мы тебе покажем. И посмотрим, как потом ты запляшешь! За какие-то червивые яблоки ты наших близких калечишь. Да, конечно, мы украли у тебя яблоки. Ну и что? Это всего лишь яблоки. Разве честно за это так мстить? Да и зачем тебе столько яблок? Ты же одна живешь. У тебя семь яблонь, а мы только одну обтрясли. И вообще, мы дети. Наверняка, когда ты сама была маленькой, ты не ограничивалась яблоками, и не такое, наверное, творила!».
И тут, в самый разгар разговора с самим собой, я увидел теленка на приколе. Но это был не мой теленок. Это бы ее теленок. Я подошел и отвязал его от металлического прута, воткнутого в землю. Теленок, словно почувствовав свободу, побежал от меня галопом. «Вот тебе, клюшка старая, побегай, поищи своего телка. Ха-ха.»
Сколько времени я ходил по лугам в поисках нашего Мартика не знаю, но я уже основательно устал и решил посидеть в роще, отдохнуть. Только присел на пенек, как услышал за спиной хруст веток и, оглянувшись, увидел ведьму. Она шла, опираясь на палку, а за ней бежал по пятам большой черный пес.
— А-а-а, — закричал я пятясь назад. Она молча надвигалась на меня.
— Что вам надо от меня? Уходите, я ничего не сделал плохого, — я все пятился и пятился и вдруг, запнулся за какую-то ветку и полетел в овраг. Встав на четвереньки, оглянулся. Ведьма стояла у оврага и смотрела, как я копошусь в листве. Вдруг она сказала:
— Приходи ко мне сегодня вечером. Я дам лекарство для твоей мамы.
Потом она повернулась и пошла дальше, а черный пес послушно побежал за ней.
— Стойте, подождите, – крикнул я, — я знаю, где ваш телёнок, Вы ведь его ищите?
Но ведьма меня уже не слышала.
Идти к ней в одиночку было страшно, и я позвал с собой Вовку и Сашку. Они сначала отнекивались, но потом все же решили не бросать друга одного на растерзание старой ведьмы.
— Чем там в фильмах с ними борются? – спросил Вовка. — Чеснок может взять с собой?
— Не поможет, она же не вампир. Давайте крест возьмем или икону, — предложил Сашка. – У нас дома есть. От бабушки осталось. Я сейчас принесу.
Когда Сашка вернулся с иконой, Вовка спрятал ее под майку туда, где недавно он носил украденные яблоки. Мы пошли.
За закрытыми ставнями горел свет, на калитке свежей краской пахла наша синяя звезда. Мы вошли во двор, никого не было видно, дверь в доме чуть приоткрыта, словно приглашая нас внутрь. Мы понимали, что она уже знает о нашем приходе. Я почувствовал, как у меня стали потными ладошки и выступила испарина на лбу, а ногам почему-то наоборот стало холодно. Оглянувшись на мальчишек, я понял, что им тоже не по себе, но это придало мне смелости и я толкнул дверь в комнату.
Это была кухня. Я сразу почувствовал запах сладких печеных яблок, от которого обычно рот наполняется слюнями. «Опять эти яблоки! Будь они трижды прокляты», — подумал я. Бабки не было видно, и мы остановились посреди кухни в нерешительности. Под самым потолком были натянуты веревки и на них подвешены корнями вверх сухие и полусухие пучки каких-то трав, цветов и веток. На подоконнике стояли три небольшие ступки, на печи – котелок, в котором тихо булькала зеленоватая жидкость. Слабый травяной запах смешивался с яблочным, и я вдруг поймал себя на мысли, что мне даже нравится, как тут пахнет.
Я подошел к порогу и заглянул в другую комнату. Там стояла аккуратно заправленная кровать, огромное зеркало и напольные часы.
— Ребята, смотрите какие часы необычные! – шепотом позвал я остальных. Мы на цыпочках вошли в эту комнату и уставились на часы.
— Я такие по телеку видел, — сказал Вовка тоже шепотом.
Часы были похожи на узкий высокий черный шкаф со стеклянной дверцей. За этой дверцей туда-сюда мотался желтый маятник с шаром на конце, а вверху, над циферблатом был кот. Его большие желтые глаза двигались влево-вправо, влево-вправо, а мы стояли и как загипнотизированные смотрели на эти глаза.
Первым опомнился Сашка:
— Смотрите, это, наверное, она только в молодости.
На стене висела большая рамка от картины, а под стеклом вставлено много маленьких фотографий. Большая их часть была черно-белой, а некоторые – цветными. В центре находилась фотография и на ней мы увидели мужчину в пиджаке и галстуке, и женщину с черными волосами и красивыми черными глазами.
— Вот какой я была красавицей! — от голоса, раздавшегося за нашими спинами мы втроем как по команде подпрыгнули. – Это я и мой покойный муж. Его звали Алексеем. Помер он уж как лет двадцать назад. Болел.
Баба Фрося тяжело вдохнула, подошла к фотографиям поближе и провела по стеклу рукой не то гладя его, не то стирая пыль.
— А это мой сынок, — она показала на черно-белую фотографию молодого парня, — его Павлом звали, он утонул в реке. А вот на цветочной фотографии моя дочка Мария. Она сейчас во Франции живет, редко ко мне приезжает, но пишет и даже звонит иногда.
— Она тоже ведьма? – вдруг сморозил Вовка и тут же осекся. Он покраснел, как рак варенный. – Извините, я не хотел, простите меня.
— Ведьма? Она людей лечит, как и я. Она таблетками, да уколами, а я травами, да отварами. А называть вы это дело можете, как хотите, на что мозгов вам хватит.
Она молча разглядывала нас, потом, словно приняв решение сказала:
— Хорошо, что пришли все вместе, проходите сюда, пирог давно готов, будем пить чай. Гости у меня не часто бывают, но я вам все же рада.
***
Вечером мы шли домой с полными животами.
— Знаете, а вкусные пироги печет баба Фрося, — сказал, поглаживая по животу Вовка, — надеюсь, что завтра после того, как мы покрасим ей забор, она тоже нас на чай позовет.
— Конечно позовет, я не сомневаюсь даже. Очень милая бабулька, — сказал Сашка.
— Мы ее ведьмой считали, а она вот мазь дала для мамы и отвар лечебный. Не ведьма она, а травница. Вот! — и я в подтверждение своего мнения поднял указательный палец вверх. — Лекарь народный.
— И все же она странная, — Сашка вынул из кармана яблоко. Баба Фрося нам всем рассовала по карманам яблоки. – Может пирог этот у нее был заколдованный и теперь мы стали ее прислужниками.
— Не говори ерунды, — Вовка дал ему легкий подзатыльник. – Нормальная она. Просто бывают же люди, которые не любят пустую болтовню с соседками, а любят тишину и травы.
На следующий день после того, как мы покрасили забор, баба Фрося опять угощала нас пирогами. Мы и после частенько к ней захаживали. Она стала нашей общей бабушкой, нашей любимой «ведьмой».
Автор: Кубик
