Когда-то давно, больше 40 лет назад, у меня был брат. Целых два года у меня был брат.
Мне исполнилось 7 лет, осенью я собиралась в школу. Папа куда-то улетел, но он часто отсутствовал – учился заочно в Москве, ездил на сессии. Но из этой поездки папа приехал быстро. И приехал не один, с ним был мальчик. Худенький, глазастый, обритый наголо, в рваных колготках. Папа представил мне его:
— Это твой брат. Его зовут Вася. Он будет теперь с нами жить.
Я была еще слишком мала, чтобы задаваться вопросами появления брата в принципе, потому поинтересовалась только:
— А сколько ему лет? Он говорить умеет?
— Наташа, доча, ты его не обижай. Ему тоже 7, как и тебе. Беги, покажи ему свои игрушки.
Я взяла Васю за руку, и потащила в детскую. Он шел неохотно, постоянно оглядывался на папу.
— Пойдем, пойдем! Я тебе всё покажу, только у меня девочкины игрушки, но папа с мамой тебе купят!
Видимо обещание игрушек немножко расслабило его, он пошел за мной.
Я пыталась разговорить его несколько дней. Он говорил мало, только «да», «нет», «не знаю», «не хочу». Из всего игрушечного изобилия он схватил белого плюшевого медведя и не выпускал его из рук. Родители купили ему одежду, потому что у него не было вообще ничего, кроме тех колготок, в которых он приехал, и старой рубашечки с чужого плеча. Больше всего меня удивляло, как он ел: набивал рот хлебом, прятал хлеб по карманам, под подушку, в разные щели. Другую еду он пробовал с опаской, только убедившись, что я ем это тоже. Фрукты – яблоки, груши и апельсины — он отказывался даже пробовать, начинал плакать и его оставляли в покое.
Но потихоньку он стал оттаивать. Мы начали с ним играть, правда, играть он тоже не умел. Не говоря уже о том, чтобы считать, писать, знать часы или дни недели. Волосы медленно, но отрастали, и так же медленно Вася осваивался в нашем доме.
Мой папа все-таки был педагогом от Бога. Если в феврале Вася даже говорить толком не мог, то в сентябре он уже читал стихи, пел песни, занимался гимнастикой – крутил «солнышко» лучше всех во дворе. В школу со мной он не пошел, врачи порекомендовали подождать годик, чтобы он окреп и физически, и морально. Папа научил Васю играть в шашки и шахматы, зимой мы втроем катались на лыжах, а через год после появления в нашей семье он говорил без умолку. Кстати, привычка прятать хлеб у него исчезла бесследно.
Мама более дистанцировалась, но не из-за того, что она не любила Васю, просто как обычно у нее было слишком много работы. Летом папа отвез нас на море, мы полтора месяца жили в Лоо, это под Сочи. В сентябре мы пошли в школу уже вдвоем: я во второй класс, а Вася – в первый. Учился он хорошо, можно сказать, играючи. Смотрю я сейчас на наши детские фотографии, в том числе и те, из Сочи – крепкий вихрастый мальчишка с улыбкой до ушей, совсем не похожий на того запуганного зверька, каким он приехал.
Ближе к Новому году в нашем доме стали появляться какие-то люди, они разговаривали с Васей, и я потом слышала, как он плачет, уткнувшись в подушку. На мои вопросы он сердито отвечал, что «всё нормально, отстань». Сразу после Нового года папа с Васей уехали. Я сразу поняла, что что-то не так: они увезли с собой всю одежду, игрушки, книжки. Вернулся папа один. На мои расспросы долго не отвечал, потом сказал:
— Васю забрала его мама.
— Какая мама?! Разве он не наш?! Он же вас называл мамой и папой!
— У него есть своя мама, а папа умер. Помнишь же дядю Рому? – это был папин родной старший брат, который очень редко приезжал к нам в гости, я его помнила смутно. – Ну вот, дядя Рома – Васин папа, и он умер. Мама от Васи отказалась, а сейчас одумалась, и забрала обратно.
— Но папа! Он же наш! Он мой брат!
— Доча, я ничего не могу с этим сделать, все-таки она его мать! Он к нам летом в гости приедет, она обещала.
Прошла всего неделя с папиного возвращения. Ночью я проснулась от телефонного звонка, папа с кем-то громко разговаривал, а потом… Я не поверила своим ушам: папа плакал. Я побоялась выйти из комнаты, лежала в своей кровати и тоже плакала, просто от того, что происходит что-то непонятное и страшное. Когда я утром проснулась, родителей дома не было, а на кухне хлопотала заплаканная тетя Тома, мамина сестра. Она сказала, что мамы и папы несколько дней не будет, а она побудет со мной. На вопрос, что случилось, она опять заплакала и махнула рукой:
— Не надо, не спрашивай. Папа потом скажет.
Когда родители вернулись домой, я так ничего и не спросила. Веяло бедой, и я молчала, боясь неизвестно чего.
Наступало лето, летние каникулы. Папа собирался вновь везти меня на море, а затем на два месяца отправить в гости к деде Мише и бабе Гале.
— Папа, а Вася? Вася поедет с нами на море?
Папа долго молчал, потом сказал:
— Нет, доча, Вася не поедет. Никуда. Нет больше Васи.
Когда я стала старше, мама рассказала мне всю эту историю. Вася был единственным сыном папиного брата Романа. Когда он скоропостижно скончался, его жена стала с горя пить. Пила она почти три года, за это время совсем махнула рукой не только на себя, но и на сына. Папу нашли соседи, позвонили, он примчался.
Договорился с невесткой, что заберет Васю, оформит опеку. За два года, что Вася жил у нас, она все-таки взялась за ум, пить бросила, решила восстановиться в правах. Так как это была всего-навсего опека, папа ничего не смог сделать. А через неделю после возвращения Васи к матери, произошел несчастный случай, коротнула проводка и ночью их двухэтажка сгорела. Две квартиры выгорели полностью, никто спастись не смог, в том числе и Вася с мамой…
Автор: Хихидна
