Юля, Женя и Марина дружили еще со школы.
Юля — дочка научного работника, жила в маленькой квартирке, не то, чтобы бедно, но и не богато. Родители постоянно работали, а девочка была предоставлена сама себе, гуляла, разогревала обед, делала уроки. Подружки ей завидовали. Мало кому разрешали вот так, без догляда, проводить свободное время.
Коренастенькая, подвижная, Юля не была красавицей. Грубовато слепленное лицо, прямые, туго стянутые резинкой волосы. Резкие, быстрые движения. Но ее голос, низкий, грудной, заставлял замирать и прислушиваться. Такие голоса достойны тишины, сосредоточенности, а потом аплодисментов. Стихи в исполнении Юли превращались в какой-то коротенький спектакль, что приводило слушателей в восторг.
Женя, живущая с бабушкой, постоянно под присмотром, опекой и всеобъемлющей, на знающей границ лаской, не могла и шага ступить, чтобы об этом не узнали дома. Бабушка обладала большими связями, водила много знакомств, что позволяло Женечке часто бывать в театрах, ходить в гости к интересным, образованным, но очень скучным людям, читать бережно хранимые сборники русских классиков. Женя могла долго сидеть на одном месте и мечтать, а потом, спохватившись, подернуть плечиками и удивленно посмотреть на собеседника, который уже в который раз зовет ее по имени.
Марина была, пожалуй, самой странной из этой компании. Она могла пропадать по несколько дней, не являясь в школу, а потом прийти и, как ни в чем ни бывало, занять свое место за партой. Отец брал ее в геологические экспедиции, на выезды с ребятами из соседней школы. Марина бредила раскопками и каждый год дарила подругам очередные ценные находки своих путешествий. Девочки складывали камни в ящики столов, не решаясь выкинуть подарки.
Марина была копией своей матери. Каштановые волосы, ложившиеся красивой, крупной волной, обрамляли круглое, смуглое личико. Ее немного раскосые глаза с густыми ресницами как будто навсегда оставили в себе цвет темной зелени горных лесов, уловили этот изумрудно-хвойный, насыщенный, глубокий оттенок и отразили в себе, придав лицу особую таинственность.
Девочки подружились не сразу. Знакомства Евгении строго контролировались, Марине просто было некогда обращать внимание на такие мелочи, как дружба с одноклассниками. Юля же, самостоятельная и веселая девочка, притянула их к себе, крепко связала воедино три судьбы, сама того не желая. Что-то было в этой девчонке, что не отпускало от себя.
Однажды девочка принесла в школу крысу в маленькой клетке. Эту живность Юлин папа хотел отнести в свой исследовательский институт.
-Эй, Юль, чего это у тебя портфель шевелится? — с испугом прошептала Женя.
-А! Это я папину крысу спасать буду. После уроков выпущу во дворе. Хочешь, покажу?
Женя передернула плечиками и прижала тонкие руки к груди. Бояться грызунов ее еще давно научила бабушка. Но уж больно было интересно рассматривать крысу в руках Юли.
Марина, заметив, что происходит что-то интересное, решила присоединиться к девочкам.
После уроков три головы в Юлькином дворе склонились к маленькому существу, рвущемуся на свободу. Марину приняли в компанию потому, что у нее с собой был бутерброд с сыром, который решено было скормить узнице...
Шли годы, девочки росли, дружба их крепла. Каждый шел своей дорогой, но они находили друг в друге то, чего не хватало самим. Юлина свобода и очарование голоса, Женина удивительная многогранность знаний и разумность, трезвость суждений, Маринина кочующая натура — все соединилось, слепившись в удивительно крепкий, но еще не вполне оформленный глиняный шар, кативший по судьбам каждой из девочек.
-А пойдемте сегодня гулять по набережной! — предложила Юля, когда подруги собрались у нее дома. Выпускные экзамены были позади, лето жарко дышало в окно, не давая спокойно сидеть дома.
-Ладно, давайте! Я только бабушке позвоню, а то ждать будет, волноваться! — Женя быстро набрала номер и, отвернувшись, заговорила.
Юля смотрела на подругу, слушала теплые нотки голоса, когда та разговаривала с бабушкой, и завидовала. Ее-то никто не хватится, никто не будет беспокоиться, искать. Родители давно привыкли, что их Юльчонок самостоятельная девочка, и не лезли в ее жизнь.
А ей так хотелось... Чтоб волновались, если задерживается, радостно встречали, когда приходит домой, чтобы ради нее пекли сладкие булочки и подогревали сковородку с ужином. Хотелось узнать, как это — быть окутанной чьей-то заботой, безусловной и бесконечной.
Со временем эту пустоту заняли подруги. Они, интуитивно чувствуя пробел в Юлиной жизни, старались восполнить недостающие звенья, как могли. Звонили, интересовались, сочувствовали. Юля училась у них быть слабой, доверять и разрешать поухаживать за собой.
-Бабушка приглашает вас к нам, — сообщила Женечка, кладя трубку. — погуляем и пойдем чай пить. Давайте?
Подруги утвердительно кивнули головами.
Они шли по тротуару, вдыхая теплый, томный аромат реки, смотрели на проплывающие теплоходы, ловили руками носящиеся в воздухе пушистые комочки тополиных семян. Три очаровательные девочки, которые уже простились с детством, вынеся из него самое лучшее, что там есть — беззаботность и наивность существования. Мир еще не казался им жестоким, а будущее расцветало яркими красками надежд.
Юля, ловко спрыгнув на помост у самой воды, стала медленно кружиться, запрокинув голову и раскинув руки. Юбка повторяла ее движения, делая танцующую девушку похожей на воздушный цветок.
И пусть ее никто не ждал дома, дом — это просто коробка, бетонный конструктор, который создан, чтобы разделить людей, расселить по ячейкам, дав право на уединение, а, может быть, и одиночество. В тот вечер Юля пообещала себе, что в ее семье все будет по-другому. Как, она еще не знала, но надеялась, что жизнь сама подскажет верный путь.
Марина и Женечка присоединились к хохочущей подруге, они кружились, подпрыгивали и вальсировали, держась за руки. Их жизнь сегодня только начиналась. Река, медленно проплывающая под ногами, наполнялась их счастливыми голосами и несла их дальше. Эти мелодичные звуки будут звучать в разных городах, прорываться сквозь помехи телефонных проводов, заставляя сердца каждой биться сильнее. Они связаны навсегда, сплетены в одну композицию и, кажется, что замолкни одна из них, мелодия разрушится, потускнеет и угаснет, утратив способность к жизни...
Еще со времен школы Новый год всегда отмечали у Марины. Проводив родителей к родственникам, Марина накрывала на стол и ждала подруг. Но этот Новый год должен был стать особенным. Марина решила представить девочкам своего однокурсника, с которым встречалась уже третий месяц.
-Знакомьтесь, это Рома. Мы вместе учимся! — Марина немного виновато смотрела на подруг, как будто чувствуя, что, отдав часть себя этому неказистому, сутулому пареньку, обделила девочек, отдалилась от них.
-Так вот ты какой, северный олень! — не удержалась Юля, без стеснения оглядывая Маринкиного ухажера.
-Юля! — шикнула на нее Женечка и, мило улыбаясь, протянула руку. — Евгения. А это Юля.
Рома смущенно кивнул и пожал руки девушкам.
Когда все уже устали от танцев и присели на диван отдохнуть, Юлю попросили, как обычно на таких посиделках, что-нибудь исполнить. Ее голос, звуки струн гитары, поющих под нежными касаниями девушки, свечи на столе, по-детски сказочная новогодняя обстановка — все было как будто ново и необычно. Рома, держа Марину за руку, вглядывался в темноту, различая лишь контуры певицы...
Марина стала все чаще пропускать встречи с подружками, ее отношения с Ромой развивались стремительно и ярко. Летние экспедиции, полные романтического горного очарования, зимние прогулки вдоль замерзшей реки. Часто они проходили мимо того места, где окрыленная свободой и молодостью Юлия тогда танцевала, забыв обо всем на свете. Ее образ, юный и резво-звонкий всплывал в памяти, заставляя Марину улыбнуться.
Женя с головой ушла в чтение книг, каждый день бегая в библиотеку. Бабушка часто спрашивала ее о подругах, но связь их ослабла, истончилась нить, связывающая три судьбы. Она не оборвется, нет, просто сейчас жизнь дала каждой возможность укрепиться в своих устремлениях, достичь результатов, позволяющих идти по жизни с поднятой головой, поверить в силу вершения собственной судьбы...
Юля изменилась. Она как-то вся померкла, пропала прежняя жизнерадостность и беззаботность. Вечерами, в пустой квартире, она пела песни под гитару, потом выключала свет и долго сидела у окна, глядя в пустоту. Черная пелена, закрывающая солнечный свет на эти несколько часов, чтобы человеческий глаз отдохнул от созерцания своей жизни, отраженной в других, не дарила молодой женщине покоя.
Сны стали тревожными, короткий период забытья разрывали мысли. Они текли, прорываясь громким потоком, стучали в висках, заставляя сесть на кровати и обхватить голову руками.
-Гормональный сбой. У вас с щитовидкой проблемы! — говорили врачи и направляли на операцию. Но Юля отказывалась.
Год за годом, за сменой адресов и номеров телефонов, жизнь со своими причудами и неожиданными поворотами разлучила подруг, скрыв их друг от друга надежными стенами шумящего мегаполиса. А ниточки, что служили связями трех душ, все еще жили. Они натянулись до предела, истончились, но не поддавались.
-Юля! Юлька! Ты? Это Марина! Мы на Валдае! Что-то захотелось тебе позвонить! Юля! — голос Марины то пропадал, то возникал из помех радиоэфира.
-Марина! Привет! Как я рада тебя слышать! Как ты, как дочка? — звонок застал Юлю за сбором чемоданчика. Женщина присела на стул, прижимая к уху трубку телефона. Сердце радостно забилось. Ей не хватало этих голосов, именно сейчас...
-Мы хорошо, отдыхаем. Ромка работает. Ты сама-то как?
Марина слышала дыхание, напряженное, сбивчивое. Оно сказало ей больше, чем любое услышанное слово.
Юля не расскажет ей, что завтра операция, что она очень боится, что руки трясутся, и хочется плакать. Впрочем, ей теперь всегда хотелось плакать.
Наследственные проблемы с щитовидной железой расцвели буйным цветом...
-Да нормально все, я в отпуске. Вот, дома прибираюсь.
-А... ну да...Юлечка, я так соскучилась! Надо бы нам обязательно встретиться!
-Да, конечно, я тоже скучаю...
Ничего не значащие слова, потом шорох. Связь прервалась.
Юля вздохнула и вернулась к сбору вещей. Зубная щетка, полотенце... а вдруг не понадобится?? Как страшно...
Женя в это время заканчивала уборку в домике, который они с мужем сняли на лето. Близнецы, только что вернувшиеся из пионерского лагеря, весело бегали по саду.
-Жень? Ты? — мужской голос разорвал трубку своим басом. Рома возмужал и теперь говорил только так.
-Да, я. А кто это? — Женя, подернув плечиками, как в юности, тревожно посмотрела на мужа.
-Это Рома, Маринин муж. Она просила тебе передать, чтобы ты позвонила Юле. Обязательно, слышишь?
-Ромка! Я не узнала тебя! Юле? Хорошо, а что случилось-то?
-Не знаю. Это ваши бабьи дела, я не вмешиваюсь.
Уже через полчаса Женя ехала в электричке в Москву. Марина должна была приехать чуть позже.
Юля так хотела быть бодрой, снова самостоятельной и независимой, но не смогла. Расплакалась, едва выговорив, что завтра едет в больницу.
-Чего ж ты раньше не сказала?
-Я думала, что вы уже все другие, что мы теперь отдельно. Когда виделись-то в последний раз? Не заходите, у вас семьи, дела...
Женя покачала головой и взглядом показала мужу, чтоб выгонял машину из гаража, нужно ехать на станцию.
Юля открыла глаза и поморщилась от неприятного привкуса лекарств. Краем глаза она заметила, что у кровати кто-то стоит. Марина и Женя, еле пробившиеся в палату, улыбались, это было видно по глазам. Медицинские маски скрывали большую часть лица, скрывали морщины — макияж пролетевших годов. Но эти глаза — хвойно-изумрудные Маринины и серо-голубые Женькины остались такими же, как тогда, в школе. И не правда, что в прошлом уже никого нет, сколько не пытайся туда вернуться. Там есть и набережная, и летящее платье, и три счастливые выпускницы, сколько бы лет не прошло с тех пор.
-Привет, дорогая! — Женя ласково потрепала Юлю по руке, а Марина весело подмигнула. Хвойно-изумрудная улыбка впрыгнула с ее глаз, отразилась от карих, Юлиных, и рассыпалась тысячами искр счастья по стенам унылой палаты...
Автор: рассказы
