Тихон.

— Сынок куда ты на ночь глядя? опять к ведьме этой собрался? Она мужика на тот свет свела и за тебя починялась. Да еще и через лес этот проклятый! Не пущу!

Тихон запрягал Гнедуху в сани. Привычно, умело руки сами все делали без участия головы, а та была занята Катериной. Парень не мог не думать о ней не днем не ночью. Вот уж месяц минул как не идет из головы ласковая вдовушка с соседнего хутора. С тех пор как увидел ее впервые на мельнице куда привез зерно на помол.

Мельница была одна на пяток деревень и десяток хуторов. Раньше с зерном приезжал ее муж, угрюмый огромный мужик всеми своими повадками похожий на медведя шатуна. Такой же косматый, огромный, угрюмый и злой. С виду неповоротливый и грузный на самом деле юркий и резкий.

Один раз Тихон видел как подвыпившие мужики взялись было задирать бирюка. А он все стоял, слушал, да смотрел исподлобья, сжав свои пудовые кулачища. А когда самый смелый из них попытался ударить, играючи уклонился и так сунул кулаком в ответ, что только ребра хрустнули. Дружки кинулись на помощь только никто из них и ударить не смог, разлетелись как щенки. Двигался он так быстро, что будто перетекал с места на место. Пятеро дюжих, с виду мужиков, оказались в грязи за пару ударов сердца.

Этой осенью на мельницу, на вороном мерине приехала сама хозяйка. Тихон увидел, как молодая бабенка одна ворочает тяжеленые мешки с пшеницей. Никто из поселян даже не попытался помочь. Не любили их в деревне за нелюдимость мужа ее, и за то что жили на особицу, при том не бедствовали. Парень подошел и взялся за мешок, женщина ничего не сказала, только благодарно кивнула.

Он сделал это без всякого умысла просто, что бы помочь. Еще тогда заметил, ее глаза карие такого теплого оттенка большие и грустные, в них хотелось смотреть и смотреть. Он тряхнул головой чтоб отогнать наваждение и принялся таскать мешок за мешком. Имени ее он тогда не спросил, кивнул в ответ на ее «Спасибо» и принялся свою телегу разгружать.

Второй раз они встретились на осенней ярмарке. Его привлекла очередь, выстроившаяся к прилавку. Любопытствуя, пристроился в хвост. Там он и услышал ее имя. Оказалось что женщина продает мед. Мед был очень хорош, и потому не было отбоя от покупателей. Услышал разговор двух старушек.

— Катеринка то мед последний раз продает, боюсь не достанется.

Вещала бабка с лукошком, одетая в кроличью жилетку с вытертым белым мехом.

— А чевой то вдругорядь не приедет штоль?

— Совсем ты глуха стала Семеновна! Али не слыхала? Последний распродает.

— Так ярманка ж только началась!

— Мало совсем привезла мужик то еенный помер летом, не кому за пчелами ходить изроились, все от того и мало. А на следующий год и вовсе не будет, продает она колоды то, да никто цены доброй не дает.

— Дык не мудрено кто ж в зиму купит! Пчела она по весне цену имеет. Так и дождалась бы весны да боится она мужиков то в работники брать а ребятишки малые еще не помощники. А одной ей нипочем колоды не занесть в подпол. Пропадут пчелы. Тихону стало жаль и женщину и крылатых тружениц. Дождался покамест распродаст свой товар, а потом подошел и напрямую предложил помочь. Та внимательно посмотрела на парня а потом сказала.

Ну подсоби коли работы не боишься.

Так и пошло и сам не заметил Тихон как пропал, стал все чаще на хутор наведываться, а в один из дней случилось и то что не могло не случиться. Остался ночевать.

А надо сказать, что дорога на хутор тот лежала через лес. Дурным он считался. Бывало — люди в нем пропадали, особливо ночные путники. Днем вроде бы лес как лес мрачный только. Но все одно место жуткое. Из тех в которых ни с того накатит такая тоска что хоть в петлю. Зверья в нем особо не водилось, хотя охотники избегали здесь охотиться. Состоял он в основном из елей да пихт и стоял там полумрак да сырость трава и то почти не росла. Все чаще стал оставаться парень на ночь. Матери Тихона то совсем не нравилось, и не удивительно кому нужна в снохи вдова с двумя малыми да еще и старше сына. Вот и в этот раз, выбежала на крыльцо.

— Зачем так говоришь о ней мама?

— Как есть, так и говорю! Ох чует мое сердце, доведет она до беды! Что девок мало тебе молодых пол деревни на тебя заглядываются, а ты присох к ведьме этой! Ладно бы сходил разок другой. Дело молодое, так нет будто медом тебе там намазано! Думала уж коли сожгу подарок ее бесовский так пропадет наваждение!

Тихон машинально сунул руку в нагрудный карман, где лежала маленькая деревянная пластинка с непонятными знаками на одной стороне, на другой стороне была изображена девушка, сидящая на берегу реки. Одета она была лишь в собственные длинные, до земли волосы. Рисунок будто был выжжен, на древесине, да так тонко, девушка казалась живой. Тихон никогда не видел столь тонкой работы.

— Возьми этот оберег.

Сказала ему в один из вечеров Катерина.

— Без него в лес ночью никогда не суйся. С ним тебе бояться не чего.

С тех пор парень всегда носил его с собой. В груди толкнулась тревога, но обида на слова, сказанные матерью, сделала свое дело. Он отодвинул женщину, взял под уздцы лошадь и вывел со двора. Вскочил в сани шлепнул вожжами, Гнедуха припустила ходкой рысью. В тягостных раздумьях он и сам не заметил, как въехал под кроны елей засыпанных снежными шапками. Лошадь фыркала и трясла головой, когда с очередной ветки падал снег. А парень под скрип полозьев сам не заметил, как провалился в раздумья.

— Как же мама не может понять, что полюбилась ему Катерина и детки ее Алеша и Аннушка и они его любят. А что девки молодые? У них ветер один в голове. А Катерина не такая, у нее в руках все горит и сама жаркая, как с ней хорошо длинными, зимними ночами…

Ржание, испуганное заполошное, больше похожее на визг. Так обычно кричит жеребенок, а не взрослая лошадь. И тут же рывок. Хорошо на санях спинка, иначе бы вылетел бы парень на дорогу. Гнедуха пошла в галоп. Комья снега ударили в лицо. А сзади раздался вой.

— Волки?

Нет волк так выть не может, а еще хохот, раскатистый и свист, так наверное свистел соловей разбойник из бабушкиных сказок. Тихон оглянулся в вечерних сумерках он увидел, что сзади его нагоняет настоящая пурга хотя впереди все было чисто. А по сторонам в ельнике замелькали тени, не то волков не то еще кого. Не могут волки бежать по глубокому снегу не проваливаясь. Парень зашарил в соломе на дне саней. Ох и страшно, рука наткнулась на холодное дерево. Есть! Сразу стало легче.

Тихон высвободил обрез. Два ствола в обеих картечь. На волка самое то. Только не волки совсем не они бегут по сторонам. Вот одна из тварей прыжком метнулась под брюхо лошади. Выстрел, грязно белый мех рвануло, сани подпрыгнули на теле монстра и понеслись дальше. А свист все нарастал. Щелк, желтые, слюнявые клыки клацнули совсем рядом, вспыхнули красные глаза. Сноп огня ударил прямо в морду твари. Та отшатнулась, свалилась с саней. А вокруг уже выл ветер, в лицо бил снег. Патроны! Тихон лихорадочно перезарядил обрез. Гнедуха храпела и неслась вперед. Каким то чудом она не потеряла дорогу. Снова вой, переходящий в хохот. А в свисте ветра голоса.

— Теперь ты наш, не уйдешь, наш будешь здесь останешься.

Справа еще тень лошадь падает хруст оглобель, ржание. Гнедуха вскакивает и исчезает в снежной круговерти. Тихон стреляет в красные огоньки, мелькнувшие в снежной взвеси.

— Что делать? Огонь все его боятся и звери и нечисть.

Он чиркает спичками сразу десятком. Солома в санях занимается. Ветер силится задуть пламя. Но лишь раздувает его. Тихон стоит, в одной руке обрез в другой топор. За спиной полыхают сани.

А ветер свистит и воет. Не по нраву лесным тварям огонь. Мелькают в круговерти красные огоньки, близко не подходят. Жаль только сани всю ночь не прогорят, а чтоб добыть дров нужно от костра отойти. Придется рискнуть парень шагнул к ближайшей ели размахнулся топором и тут же сильный удар сбил его с ног а рядом с лицом щелкнули клыки. Дохнуло зловоньем.

— Пошел прочь перевертыш?

Голос был громким властным и таким родным это ее голос. Тварь отскочила, зарычала. В свете костра Тихон увидел Катерину.

— Все прочь, не достанется он вам!

Парень увидел не меньше десятка тварей. Они были похожи на волков, только очень уж худых с, непомерно длинными лапами, и грязно белой шерстью.

— Что думали, ежели нет больше Акима, так и управы на вас не найдется!

Она достала какой-то предмет и подняла его над головой. Звери зарычали и попятились в лес.

— И Хозяину своему передайте, чтоб убирался прочь! Давай Тиша садись в сани. Она помогла дойти, лишившемуся сил парню, да саней с запряженным в них черным мерином.

— Гнедуха то твоя цела, прибежала кабы не она не жить тебе Тиша. Зря меня не послушал, теперь большая беда будет.

Автор: Рассказы и байки