Миша ложился спать. То есть ложился он уже часа полтора, если не два. Укрывшись с головой одеялом, он самозабвенно убивал зомби, которые все настойчивее и настойчивее лезли на его дом. В комнате родителей часы пробили двенадцать. И вдруг под кроватью послышалось отчётливое шуршание. Миша вздрогнул и отложил телефон. Шуршание повторилось.
— Мыши — подумал Миша и вытянул шею, боясь в синеватом свете ночника увидеть покрытую слизью и струпьями руку выбирающегося из-под кровати зомби. Но все было спокойно, только слегка шуршала где-то бумажка от конфеты...
Повернувшись на бок, он готовился было закрыть глаза, как на середину комнаты выкатился большой мохнатый клубок. Миша резко сел в постели и широко открыл рот, чтобы закричать. Из-под спутанной белой шерсти взглянули на Мишу два янтарно-золотых добрых глаза.
— Тты кто?- заикаясь спросил Миша.
— Шуршун я. А ты что, видишь меня?-удивился в свою очередь мохнатый клубок.
— Вижу. Так это ты у меня под кроватью шуршал?
Шуршун покатился ближе и махом влез на Мишину кровать. Миша во все глаза рассматривал странного гостя. Размером он был с футбольный мяч и весь покрыт длинной, слегка свалявшейся шерстью. Сверху свисали похожие на кроличьи уши, покрытые нежным пушком. Глаза были большие, добрые и немного печальные. Шуршун вздохнул и вытянул ноги. Они у него были похожи на пяточки новорожденного младенца.
— Я шуршал. Повеселить тебя хотел. Скучно вы живёте, ой как скучно! Уставитесь в доску свою говорящую — Шуршун кивнул на телевизор-и сидите, друг друга не замечаете, ни спеть, ни сплясать, ни на гармошечке сыграть... Гостей не зовёте, пирогов не печете, а пироги-то с рыбой да с брусникой страсть какие вкусные... И он опять вздохнул.
— А чем же ты шуршал? — Миша совсем не боялся странного живого клубка.
— Так в вазочке у вас конфеты. Слааааденькие... Я и взял парочку. И обертки у них весёлые, шуршат... — Шуршун смущённо отвёл глаза, а Миша прыснул в ладошку.
-А откуда ты взялся? Я тебя раньше не видел?
— Так маменька твоя горшки да кринки от бабки Агафьи привезла, да по полкам в кухне расставила, а в одной то я и спал... Шуршун опять вздохнул. — Хорошая она, бабка Агафья, добрая, а песенница-то какая... А сказок сколько знает...
По всклокоченной шерсти Шуршуна скатилась слезинка и пропала. Миша схватил телефон: — Подожди, шуршун! У нас тоже музыка есть, вот, послушай! На экране мускулистый, весь разрисованный мужчина читал что-то растянутым речитативом.
Послушав несколько секунд, Шуршун вскочил, топнул розовой пяточкой и даже плюнул: — Дурная твоя музыка! Поганая! Вот то ли дело у бабки Агафьи! И Шуршун затянул неожиданно сильным голосом:- Что стоишь качаясь, тонкая рябина... Миша испугался:- ты что, Шуршун, мама с папой спят! И Шуршун испуганно смолк, а глаза его снова стали печальными. Миша подвинулся ближе и ласково провел рукой по жёсткой шерсти своего гостя.
— Ты приходи ко мне завтра. Мама с папой в театр уйдут, поздно вернутся. Мы с тобой чай будем пить, сладкий, с конфетами. А потом сказки почитаем, с картинками. Мне бабушка книжку подарила... Шуршун благодарно улыбнулся и скатился под кровать. Вскоре оттуда послышалось уже знакомое тихое шуршание. И под это шуршание Миша легко и сладко заснул.
Автор: Екатерина Ложкина
