Тот год для меня оказался не слишком хорошим. Сразу после новогодних праздников от меня ушёл муж, просто собрав вещички, и объявив, что у него есть другая.
— Мы не можем больше так продолжать, — бормотал Стас с сочувствием, но его глаза говорили об обратном.
Он не сожалел об этом ни капельки.
— Алименты я буду платить, так что не беспокойся.
Эти жалкие гроши оказались слишком малыми, но я все равно их принимала, так как лишних денег не имела. Мне следовало думать о дочери, у которой вся жизнь впереди, и которой в феврале исполнилось шесть лет. Ксюша не понимала, что её родители разошлись, хотя порою и спрашивала о своём отце.
А уже в конце марта произошло несчастье. Самочувствие дочери ухудшилось, и мне пришлось направиться в больницу. После обследования, был поставлен диагноз, рак. Запрещённый удар, который мне нанесла судьба. Единственная моя отрада оказалась тяжело больна.
— Боже, почему ты позволяешь такому происходить? – каждый вечер спрашивала я у Создателя, но ответа, понятное дело, не получала.
Бог оказался глух и слеп к возносившимся молитвам, повернувшись к людям спиной. Поэтому болезнь продолжала прогрессировать, не смотря на все попытки врачей побороть недуг. Ксюши с каждым месяцем становилось только хуже. Мне было больно смотреть на дочку, как её рвёт после химии, как ввалились щёчки, поменяв цвет с румяного на бледно-жёлтый.
Стас вначале давал деньги, но их категорически не хватало. Затем в один из дней, он сказал, что ему следует думать о собственной семье, так как его будущая жена находилась в положении. Мне хотелось ему вцепиться в лицо, расцарапать его мерзкую рожу, но я просто развернулась, уходя прочь. Ничего скандалами и истериками не добиться. Собственных же средств становилось всё меньше и меньше. Я даже готова была продать квартиру, лишь бы Ксюша выздоровела. Но, увы, всё оказалось тщетно.
— Сходи в церковь, — посоветовала мать. – Бог обязательно поможет. И поговори с батюшкой…
Я сходила, так как находилась в отчаянном положении, но Бог не помог, а батюшка ещё содрал с меня энную сумму за разговоры.
— Слушай, а не попробовать тебе съездить к бабке? – поинтересовалась Татьяна, моя подруга. – А вдруг поможет?
— Да ну, — со скепсисом отмела я. – Если врачи не помогли, то, что сможет какая-то ведьма? В конце концов, сейчас двадцать первый век…
— Что ты теряешь?
И действительно, я ничего не теряла, и все-таки решила попробовать.
— Есть у меня один адресок, — проговорила Татьяна, роясь в бумажках. – Лет десять назад я возила к ней своего сына. Она помогла.
С улыбкой, подруга наконец отыскала нужный адрес, протягивая его.
— Она отшельница, и живёт в лесу, возле самой реки.
В конце недели, когда на работе выдались выходные, я направилась вместе с Ксюшей за город, пытаясь отыскать нужную дорогу. Спустя пару часов блукания, наконец оказалась в небольшой деревушке, где и попыталась узнать дальнейший путь. Но попалась на юродивого, который только хрюкнул в ответ, пустив слюну.
— Ладно, как-нибудь сами, — пробормотала я себе под нос.
Машина тронулась с места, продолжая ехать по единственной улочке. Больше из жителей никого не удалось повстречать, словно вымерли все. Хотя день оказался пасмурным, дождливым, так что не удивительно. Все, наверное, сидели по домам, не желая высовывать нос наружу.
Мы нашли нужную хижину уже ближе к вечеру, когда сумерки опустились на лес, а небеса освещали вспышки молний. По крыше автомобиля барабанил ливень, а фары высвечивали дверь из дерева.
— Я устала, — пожаловалась Ксюша.
— Потерпи, — попросила я её. — Мы уже на месте. Осталось совсем чуть-чуть.
Мне хотелось верить в то, что нас не развернут обратно, так как сегодня возвращаться сил не имелось. А если такое и произойдёт, то останусь спать в машине, а уже утром... Вот только дочку было жалко.
Нас встретила старушка в тёмном платке. Она кивнула, чтобы мы проходили вовнутрь, где тепло проникло в наши тела, а шум дождя слегка утих. И лишь раскаты грома всё также отчётливо доносились снаружи.
— Вот такие дела, — закончила я свой рассказ, спустя почти час.
Мы сидели у окна, за просторным столом, попивая какой-то приятно пахнущий ягодами чай. В стороне потрескивала весело печка, а этот скромный уют как-то успокаивал.
— Вы сможете нам помочь?
Старушка пожевала губой, а затем неопределённо повела худым плечом.
— Утром станет ясно, — неопределённо ответила она. — Но положи сегодня девочку на печку, а сама ступай в ту половину дома, и не выходи оттуда, пока не рассветёт.
Поцеловав Ксюшу на прощание, которая почти уж спала от длительной дороги, я направилась прочь, где улеглась на скрипучую кровать, укрывшись тёплым одеялом. Какое-то время просто лежала, прислушиваясь, пытаясь понять, что там происходит, но ничего слышно не было. Лишь дождь стучал по закрытым ставням, да по-прежнему развлекался гром, оглушая тянущийся до самого горизонта лес своими раскатами. В конце концов, мои веки сомкнулись, и я погрузилась в сладкий сон без сновидений.
Мне хотелось бы сказать, что я нечто слышала ночью, или почувствовала, как мать, но нет, ничего подобного. Утром, с первым рассветом я поднялась, и одевшись, вышла в большую комнату, где к этому времени за столом сидела старушка с моей дочкой. Обе пили чай с вареньем, переговариваясь, болтая про погоду, лес и всё в этом роде. Короче, ничего особенного.
— Как дела? — поинтересовалась я, приближаясь к Ксюше, целуя её в затылок.
Дочка широко улыбнулась, хотя по-прежнему оставалась бледная, с запавшими глазёнками и щёчками.
— Всё у вас будет хорошо, — заверила хозяйка дома.
Хотелось бы в это верить, но я ничего на это не ответила. А спустя минут тридцать, нам пришлось уехать, так как старушка указала на выход. Не так грубо, а наоборот мягко, совсем безобидно, с тактичностью.
Мы направились в обратный путь, и уже к обеду оказались у себя дома, в городе. Собственно, именно с этого дня моя Ксюша пошла на поправку. Бледность ушла, как и её болезнь, и жизнь вернулось в её маленькое тело. Доктора только разводили руками, списывая это не иначе как на чудо. Но я знала правду...
Я знала правду, и поэтому решила вернуться к старушке, чтобы отблагодарить её. С последнего к ней визита прошло почти шесть месяцев, но дорогу я нашла на этот раз сразу, без блукания. У меня в салоне находились кое-какие продукты, а ещё подарки... Ксюша сидела на заднем сиденье, с любопытством осматривая проносившийся пейзаж. Разительная перемена произошла с моей дочерью с тех самых пор. Она полностью восстановилась, избавившись от смертельной болезни, чему я была несказанно рада и благодарна старушке.
Но какое нас ждало удивление, когда, прибыв на место, мы обнаружили лишь заросший сорняком пустырь, да обугленный фундамент. Дома не было, как и строений рядом.
— Что же это? — вырвалось у меня.
Покрутившись ещё немного, мы двинулись в обратный путь, и сделали остановку в той самой деревни с единственной улочкой. Там я наткнулась на древнего старика. Он сидел на лавке, дымил папиросой, задумчиво уставившись в своё прошлое, в воспоминания давно утекших дней.
Я поведала ему о своей проблеме, на что дед удивлённо вскинул свои кустистые брови, пыхнув вонючим дымом мне в лицо. Он почесал щетину, затем огляделся по сторонам, словно искал свидетелей.
— Что-то не так? — не выдержала я.
— Марфа, — проскрипел наконец старик. — Её звали Марфа, без отчества, без фамилии. Я являлся ещё сопливым мальчишкой, когда Марфа была стара.
— Не может быть, — вырвалось у меня непроизвольно.
Мне подумалось о старческом слабоумии находившегося передо мной человека.
— Тем не менее, это так, — заверил тот. — И подозреваю, что она гораздо старше, чем думают другие.
Дед сильно закашлялся, а затем продолжил, утерев выступившие слёзы:
— Семьдесят лет назад, может чуть более, в одну из ночей разыгралась непогода. Молния ударила в дом Марфы, и спалила его дотла. Саму же хозяйку после этого никто не видел. Поговаривали, будто она сгорела внутри, хотя тела не находили. Осталось только пепелище, где я ещё мальчишкой играл в тех краях. Вот в принципе и всё...
— Но...
Я не нашлась даже что и сказать. Ведь я была в том доме, пила тот ягодный чай... Чей вкус до сих пор для меня свеж и чувствуется на губах.
— Моя бабушка, царствие ей небесное, говорила, что Марфа и лес едины. Одно от другого неотделимо. И да, она действительно занималась ворожбой, и довольно удачно. И её сила исходила не от Бога, а от самой природы, так как Марфа была дриадой. По крайней мере, так поговаривали некоторые. Лесной повелительницей.
Старик сплюнул, после чего затоптал папиросу, доставая новую из пачки.
— Она являлась последней в своём роде, и других нет, — закончил он.
Поблагодарив его на прощание, я уселась в автомобиль и направилась прочь, держа путь в город. В эти места я больше никогда не приезжала, хотя спустя почти два десятилетия я до сих пор помню об этой встречи. Встречи, благодаря которой моя дочка осталась в живых.
Автор: Александр Науменко
