2005 год. Деревня замерла. Жаркий летний полдень разогнал всех жителей по домам. В прохладе густой кроны старой берёзы стоит беседка. На небольшом диванчике спят пятилетние двойняшки Коля и Катя. Они улыбаются во сне. Рядом с ними мужчина задумчиво курит. На его памяти всплыл тот далёкий 1972 год.
Матвей закончил институт, и вернулся домой. Колхоз дождался своего агронома, а родители любимого сына. Они мечтали женить 27 летнего сына и нянчить внуков. Матвей обычно отшучивался, но однажды вернулся домой взволнованный. Глаза горят, на щеках румянец и улыбка во всё лицо.
— Ну, бать, женюсь! – выпалил он, удивлённо глядевшим на него родителям.
— Вот и ладно, — затараторила мать, — Вот и хорошо. Корни пустишь, деточки пойдут. Хорошо…
— Да, погоди ты, мать! – оборвал её отец, и спрашивает сына, — А кого выбрал-то, сынок? Гляжу забрала она тебя, прямо, как вожжи в кулак…
— Ох, бать, — выдохнул сын, слегка краснея, — Забрала. Как глянул в её глаза… Они мне в сердце дыру прожгли. Она такая… Я хоть сейчас готов её в жёны брать. Позвать дядьку? Он ведь специалист по сватовству…
— Да ты остынь, сынок, — уговаривает отец, — Подумай ещё, девок на деревне хоть пруд пруди… Вон какие все: кровь с молоком, хоть руками ешь…
— Нет, бать! – спорит сын и настаивает, — Иди к председателю, а я к дядьке Михаилу побегу. Пусть завтра с утра сватают мне Аню.
— Да что за спешка такая, сынок? – уговаривает отец, — Никуда она не денется.
— Отец, я прошу тебя, — умоляет Матвей, — Иди к Силантию. Он председатель, ему родители Ани не откажут. А я к дядьке побегу…
Сын поспешно вышел из дома.
Через час в доме Комаровых за накрытым столом сидели сваты: председатель Силантий и Михаил Потапыч – дядька жениха. Отец Матвея — Фёдор, раскрасневшись от выпитого самогона, поглядывал на смущённого сына и угощал дорогих гостей. Мать счастливая, подперев рукой щёку, сидела в стороне.
Договорились о том, что завтра же сосватают Матвею красавицу. Поздно вечером отец и сын развели по домам совершенно захмелевших сватов.
Только произошло небольшое недоразумение. Сваты, в силу своего сильного опьянения, не услышали, какую именно Анну нужно сосватать. Любовь Матвея — девушка совсем юная, в пору невест никак не попадает. На неё никто даже и не подумал, «пацанка». Поэтому, утром, проснувшись, они направились к дому Филатовых.
— Правильно Матвей невесту выбрал, — рассуждает вслух Михаил, идя рядом с не протрезвевшим председателем, — Анька — девка хоть куда! Сам бы женился. Эх!
На следующий день Матвей мечется по дому, ожидая известий о сватовстве.
— Чего ты суетишься, — говорит отец, — Они своё дело знают. Свадьба будет непременно!
К вечеру пришёл толи не протрезвевший, толи уже выпивший дядька Михаил.
— Всё племянник! – поднял он руки вверх и резко опустил, — Женим тебя! Сосватали твою Аню. А чего ты хотел? Она в девках засиделась. Давно за двадцать будет … Родители её от счастья просто на руках нас к столу понесли. Как угощали…
— Как засиделась? – не понял Матвей, — Ей же семнадцать… Я боялся, что нас не распишут в сельсовете… Аня моя…. А вы кого мне сосватали?
Родители и сын внимательно смотрят на Михаила. Тот хлопает глазами, пятится и садится за стол.
— Как кого… — мнётся он, — Анну Филатову. Красавица девка! Ты же сам сказал Анна… Вот мы её и сосватали. А ты кого хотел?
— Аню Белову, — выдохнул Матвей и опустил голову, — Что вы наделали? Мне кроме Анечки никто не нужен! Теперь сами женитесь на этой старой корове!
Ругань и скандал продолжился ещё часа два. Отец и мать пытались успокоить сына. Уговаривали Михаила сходить в дом Филатовых и извиниться за ошибку, но он наотрез отказался. Когда о конфузе узнал председатель, то рассудил так:
— Матвей, ты парень хороший, — начал он, — Но так нельзя. Девка сосватана. Уговор, есть уговор. Была бы действительно страшная или уродина, а ведь красавица, глаз не оторвать. И тебя, похоже, любит. Как узнала, что ты сватаешь, вся зарделась, а глаза загорелись, как звёзды на небе. Может, одумаешься и женишься на ней? Я плохого не пожелаю… А может она и есть твоя судьба? Новый дом, что колхоз построил, вам отдам. Ты молодой специалист, тебе положено. Эх, заживёте! Ты, как хочешь, а я позорить девку не пойду. Её же теперь на всю деревню ославят. Дескать, сосватали, а потом отказались. И куда ей потом деваться после этого?
Мать, зажав руками рот, тихонько плачет. Отец вздыхает, поглядывая на сына. Не дождавшись ответа, председатель ушёл.
Прошла неделя. Матвей, отвернувшись к стене, лежит на кровати. Скрипнула калитка. Мать выглянула в окно и вскрикнула.
— Чего ещё! – прикрикнул Фёдор, — Кто там?
— Родители Аньки Филатовой, — качает головой мать, — Той, что сосватали… Что делать-то, Федь?
Не успели они опомниться, как на пороге оказались гости. Они, улыбаясь и немного потоптавшись у порога, переглянулись и прошли.
— Здорово живёте, родня! – поздоровался Григорий – отец невесты, — Неделя прошла со сватовства, а вы глаз не кажете. Надо обсудить, как свадьбу справлять будем, какое приданое… А где жених-то?
— Проходите, — приглашает хозяйка и виновато улыбается, — Угоститесь, чем бог послал. Я сейчас…
Поздно вечером, хмельные и довольные переговорами супруги Филатовы отправились домой. Через два месяца сыграли свадьбу.
Матвей был, как в тумане. Он словно не жил, а спал.
Шли годы, родились два сына. Он смирился со своей участью, но его не оставляли боль и тоска о любимой. Спустя какое-то время узнал, что его Анюту сосватали в соседнюю деревню. Матвей полностью погрузился в работу, и сутками пропадал в поле. Когда возвращался домой, его встречала счастливая Анна. Она хлопотала вокруг него, ласково щебетала. Дом и дети на ней, и она всё успевала: и дома, и в огороде, и с двумя сорванцами мальчишками.
Так пролетели двадцать лет. Дети выросли и разлетелись. Матвей не заметил, что жена приболела. Та скрывала свои болячки, не желая загружать мужа своими заботами. Когда обратились к врачам, оказалось поздно. Спустя месяц Анны не стало.
В 47 лет Матвей овдовел и остался совсем один. Его родители давно переехали к старшей сестре в город. Он всё чаще вспоминал молодые годы, и свою первую и единственную любовь. Он смирился со своей участью. Решил, что раз ждать от жизни нечего, то остаётся только ждать конца. Всё чаще пил, пытаясь забыться.
1992 год. Тёплое бабье лето в деревне. На старом кладбище бродят одинокие фигуры. Матвей возвращается с могилы жены. Под ногами шуршал опавшие листья. В женской фигуре, что сидит на лавочке впереди, он заметил что-то неуловимо знакомое.
Поравнявшись с ней, поздоровался. Женщина подняла на него глаза. Её взгляд обжёг его, словно огонь зажёг давно погасшую лампу. Это его любимая Аня. Годы не тронули её. В свои 37 года, она расцвела и ещё больше похорошела, словно распустился бутон розы.
— Здравствуй, Матвей, — ответила она, — Ты по жене тоскуешь? Совсем осунулся. Небритый. Я своего уже три года, как схоронила – утонул на рыбалке. По-пьяне выпал из лодки. Как живёшь-то?
Они разговорились, выходя с кладбища. И Матвея понесло. Он исповедался ей во всех своих ошибках, рассказал, что собирался сватать её, а вышла роковая ошибка.
— Это правильно, Матвей, — говорит она, внимательно глядя ему в глаза, — Что ты тогда женился на Анне. Всю жизнь мог ей искалечить. А так двое сыновей у тебя, я слыхала. У меня тоже двое: сын и дочь. В городе живут, меня к себе звали…
— Выходи за меня, Ань! – выпалил он, бухнувшись на колени у её калитки, — Правда, ну, сколько ещё ждать будем? Выходи, а? Я ведь тебя одну всю жизнь люблю!
Спустя месяц расписались. Пиршеств не устраивали, только сообщили детям. А через год Анна родила двойню. Матвей ожил, расцвёл, как обильно политый куст после засухи. Детский смех и любимый голос жены наполнили его дом счастьем и жизнью.
— Матвей, кваску холодного будешь? – шёпотом спрашивает жена, протягивая кружку, — Как сегодня жарко… Спят…
Он жадно пьёт. Протягивает Анне пустую кружку. Улыбаясь, смотрит на малышей. Сидят обнявшись. Он счастлив.
