Васе казалось, что он любил Ларису всегда, всю свою жизнь. Может, с тех пор, когда он за компанию с лучшим другом Жекой бегал в детский сад за его младшей сестрёнкой. Может, позже, когда Жека отмахивался от надоедливой сестры, а он, Вася, выслушивал её жалобы на гадких мальчишек и шёл с этими самыми мальчишками разбираться.
Девочка была похожа на таинственную японку с открытки Васиного дедушки: белое фарфоровое личико, черные шелковистые кудряшки, черные глазки с длинными ресницами. Ну и что, пусть капризничает, думал Вася, слушая жалобы друга на вредную сестрёнку, таким куколкам положено капризничать!
«Куколка» росла, становилась всё краше. Вася вернулся из армии, зашёл в гости к другу, и ахнул — та, которую он помнил хорошенькой девочкой, превратилась в красивую девушку. С тех пор он ходил за ней по пятам, смотрел щенячьими глазами и – молчал. Понимал, что совсем не пара такой девушке, вон, даже ростом не вышел, ниже любимой на добрых десять сантиметров. Но молчание парня говорило больше всяких слов, скоро всё село знало: Васька влюбился в Ларку, а та вертит парнем, как хочет.
Лариса окончила школу, поехала в город учиться. Вася страдал, несколько раз ездил в город, караулил девушку возле университета, но подойти не смел, любовался издали.
Жека, уже женившийся, говорил:
— Хоть и сестра она мне, но скажу, как на духу: не стоит она тебя, Васёк, совсем не стоит. Ты оглянись, столько девушек хороших вокруг, на Ларке свет клином не сошёлся.
— Для меня – сошёлся, — Вася смотрел на друга серьёзным взглядом. — И не говори о ней плохо, понял? Для меня она всё равно самая лучшая!
Мать, вырастившая сына одна, часто говорила:
— Сынок, ну, что тебе эта Лариска? Смотри, друзья все женились, один ты неприкаянный ходишь. Неужели, я внуков не дождусь?
А потом Лариса вернулась в село, не доучилась, бросила, хотя оставалось всего полгода. Вася не удержался, уже во второй вечер пошёл к её дому, думал хоть увидеть издалека. Но в тот вечер красавица сама вышла на крыльцо:
— Вась, ты чего в дом не заходишь? Как ни погляжу в окно – стоишь и стоишь.
Лариса разговаривала просто, приветливо, и Васино сердце вдруг сладко заныло: а вдруг?
Так оно и вышло, уже через неделю он обсуждал с Ларисиным отцом предстоящую свадьбу. Как так ладно и складно получилось, Вася сам не понял, но даже дышать боялся: не спугнуть бы счастье!
О причинах, заставивших Ларису бросить учебу, он и не спрашивал. Какая разница? Главное, его куколка теперь с ним, а уж он-то постарается – всё для неё сделает – хоть луну с неба достанет.
Через месяц после свадьбы Лариса объявила о своей беременности. Вася как на крыльях летал, делал к дому новую просторную пристройку, молодая жена не хотела жить с его пожилой матерью. Лариса жила королевой, не поднимала ничего тяжелее кружки с молоком, а уж о том, чтобы помыть посуду или полы и вовсе речи не было.
— Я так устаю, ноги отекают, а всё ты, Васенька, виноват, твоё дитя ношу.
Лариса искренне надеялась, что обман не вскроется, наивный Вася поверит, что ребёнок родился семимесячным. Ну, как он узнает, уговаривала она себя, он мне всегда верит, и этот раз не станет исключением. О, святая простота…
О том, что Лариска дочку нагуляла, село узнало уже в сам день родов. Акушерка Нюра, принимавшая роды, и не думала держать язык за зубами: всё равно все узнают, днём раньше, днём позже. Какая разница? А узнали бы обязательно. А как иначе?
Хорошенькая девочка с золотистым пушком на голове и небесно-голубыми глазками резко выделялась на фоне всех остальных жителей якутского села – черноглазых и черноволосых.
Скандалы в селе любили, это было почти, как бесплатное кино. Конечно, все затаились, выжидая, что будет? Простит Васька Ларку или погонит поганой метлой?
Хмурый Вася пришёл к избе, где располагался фельдшерско-акушерский пункт. Лариса, робея, вышла на крыльцо, молча встала перед мужем, ожидая упреков.
Вася тоже молчал, и она не выдержала:
— Прости меня! Чёрт попутал, не иначе, — видя, что муж не отвечает, женщина умоляюще продолжала. – Давай, отказную напишем? А я тебе других детей рожу, наших!
Вася, наивный и безотказный, Вася, ни разу не повышавший голоса на жену, вдруг зло сверкнул глазами:
— Ты с ума сошла?! Какую еще отказную? – у него даже зачесались кулаки, и он поспешно спрятал их за спину. — Вырастим. Слова в упрек не скажу. Но не дай Бог узнаю, что ты за моей спиной…
— Что ты, Васенька, что ты? — Лариса от мысли, что гроза миновала, воспрянула духом. — Одного тебя люблю, вот, чем угодно поклянусь! И грех свой отмолю, честно-честно! Ты мне только поверь.
— Я всё сказал, — Вася собрался уходить, но потом обернулся. — Как дочку назовём?
Девочку назвали Надей, Надеждой. Мать её недолюбливала, частенько шпыняла, будто это девочка была в чём-то виновата. Отец, напротив, в дочке души не чаял, прикипел всей душой. Через два года в семье родился сын Егор, еще через полтора – Семён. Были они смуглые, черноглазые, похожие на него, как две капли воды. Мальчиков Вася любил, но как-то особо трепетно относился к дочке, называл своей радостью.
Так и жили. Некоторая холодность матери компенсировалась любовью отца и братьев.
Сразу после окончания школы Надя поступила в педагогическое училище. С детства девочка мечтала стать воспитателем в детском саду. Да оно и понятно: управиться с двумя неугомонными проказниками-мальчишками не каждому под силу, а уж если удалось, значит, это призвание.
Лариса повезла дочку в город:
— Посмотрю, какие там в общежитии условия, кто соседки, — объяснила она мужу. — Куплю всё необходимое, посуду, может, мебель какую.
Вася согласно кивал головой, конечно, езжай. За шестнадцать лет Лариса ни разу не дала повода усомниться в себе, была хорошей женой и матерью.
Город был на расстоянии всего трех с половиной часов езды на автобусе, но так вышло, что за все эти годы Лариса туда не выбиралась. Она во все глаза смотрела на изменившиеся улицы, новые дома, ощущала себя вновь той молоденькой наивной Ларочкой… Наскоро пристроив дочь, она рванула на встречу с подругами юности.
Домой Лариса вернулась сама не своя, её душа рвалась обратно в город. Она брезгливо смотрела на свой бревенчатый дом, коровник и вспоминала ухоженную чистенькую квартиру подруги Люды. Переводила взгляд на Васю в его всесезонном ватнике и думала об одетом с иголочки муже подруги Насти. Даже сыновья, подбежавшие её обнять, вызвали острый приступ неприятия: у неё должны были быть совсем другие дети – воспитанные, красивые… Теперь у неё все мысли были о городе. И какую причину придумать, чтобы Вася её туда отпустил?
В первый месяц Надя ездила домой каждые выходные. Во второй – уже через раз, а на третий и вовсе не поехала. Позвонила домой с переговорного пункта, пожаловалась, что много учёбы, не высыпается, и тратить время на дорогу нет возможности.
Лариса недовольно проворчала, что можно и в автобусе поспать, но Вася твердо сказал:
— Правильно, дочка! Отдыхай, тебе силы нужны. Я в следующую субботу сам приеду.
Лариса тут же смекнула, вот он, подходящий случай:
— Ну, куда ты поедешь? За хозяйством присмотр нужен, сам знаешь. Придётся уж мне взять эту обязанность на себя.
Вася по наивности только обрадовался:
— Это ты правильно решила.
Лариса стала ездить в город каждые выходные. Дочь встречала её на автовокзале, получала от матери поцелуй наспех и деревенские гостинцы от отца, и на этом всё заканчивалось.
Лариса строго наказала:
— Попробуй только пикнуть отцу, останешься без копейки! – но потом меняла тон и говорила, давя на жалость. — Я ничего плохого не делаю, дочка, поверь. Просто мне нужна отдушина, я в селе задыхаюсь.
Надя послушно кивала головой:
— Конечно, мамочка, как скажешь.
Через полтора месяца таких поездок Лариса познакомилась в ресторане с мужчиной. Она по-прежнему была красавицей. Годы сделали её ещё более женственной. Хотя, казалось, куда уж больше? Неожиданно закрутился роман, длившийся два месяца. За ним пришёл еще один, и ещё, и ещё. Лариса уговорила мужа купить им с дочерью путёвку в зимний пансионат:
— Ты бы видел Надюху, худая, бледная, совсем её эта учёба доконает! На каникулах хорошо бы нам с ней съездить отдохнуть. А, Вась? Конечно, можно и домой, но тут кроме свежего воздуха и нет ничего.
Вася согласился. Нет, ну какая же жена умница, а он, дурак, думал, она дочку не любит. В профкоме совхоза ему дали путёвку на два лица, и довольная Лариса отчалила. На автовокзале её, как обычно, встретила дочь. Рядом с ней был долговязый парень. Кажется, Лариса видит его уже не в первый раз. Просто сумки нести помогает или, что серьёзнее? Впрочем, какая разница?
— Значит, так. Вот тебе путёвка, бери с собой, кого хочешь, и езжайте отдыхать. Домой даже не думай соваться, поняла? Для папаши твоего мы с тобой отдыхали вместе.
Лариса сунула изумленной дочери две путёвки и традиционную сумку с гостинцами от Васи:
– Вот, держи. А я пошла, меня ждут. Встретимся через две недели.
Надя только головой покачала: «Ну, мамаша, ну дает!»
— Слушай, может нужно рассказать папе? – девушка посмотрела на своего спутника. — Ну, сколько можно его обманывать? Он такой хороший!
— Надюшка, — щёки парня раскраснелись. — А возьми меня в этот пансионат! Мать твоя же сказала, что путёвка на двоих!
— С ума сошёл? Как ты себе это представляешь? Жить в одном номере с тобой? А если там кровать одна, что тогда?
— А что такого? Ты привлекательна, я чертовски привлекателен! К чему нам время терять? — парень, немного перевирая, цитировал известный фильм. — А одна кровать – это просто замечательно!
— Да, ну, тебя! – девушка засмеялась, принимая слова приятеля за шутку. — Скажешь тоже!
В пансионат Надя поехала с подругой, соседкой по комнате, но об этом позже.
А вот про Ларису — сейчас. Через две недели она вернулась домой. Просиявший Вася кинулся было её обнять, но его остановил неожиданный металл в голосе жены:
— Не стоит. Я вообще-то за вещами.
— Лариса? Ты, что надумала?
— Ухожу я от тебя, Вася. Насовсем. К другому мужчине, — Лариса говорила короткими отрывистыми фразами, которые практически били Васю по лицу. — На развод сама подам. А дети…
— Детей не отдам, — медленно произнёс Василий. — Сама – иди – раз решила. Дети со мной останутся.
— Я, собственно, это и хотела сказать. Мне они ни к чему.
Она ушла в комнату собирать вещи, а к отцу подошли бледные мальчики.
— Папа? — испуганно спросил Егор. — Мама нас бросает?
— Да, пошла она, пусть катится! — неожиданно зло прокричал Семён, размазывая по щекам слёзы. — Не очень-то и хотелось!
— Вы всё слышали? – растерянно спросил Вася. — Вы не так поняли…
— Да, всё мы прекрасно поняли – не маленькие уже, — в голосе Егора тоже слышался надрыв, грозивший вот-вот пролиться слезами.
— И ты её отпустишь? Вот так просто?
— Пусть идёт, сынок. Я всегда знал, что она слишком хороша для меня. Я её недостоин.
— Что??? Это она тебя недостойна! – Семён продолжал сердиться. — Ещё раз повторяю: пусть катится подальше!
Лариса вышла с двумя чемоданами:
— Может, поможете донести до машины?
Сыновья демонстративно отвернулись, а Вася с готовностью встал:
— Конечно.
Весь оставшийся день они не разговаривали, чувствовали неловкость, как будто это они виноваты, все вместе и каждый по отдельности. Наконец, поздно вечером Егор не выдержал:
— Папа, ты её совсем не любил?
Вася печально улыбнулся:
— Любил, люблю и буду любить. Поэтому и отпустил. Понимаешь?
— Нет, не понимаю! – снова взорвался яростью Семён. – Пусть провалится эта любовь к чёрту!
Для Нади случившееся стало шоком. Узнав обо всём, она примчалась домой:
— Папочка, прости, это я виновата! Надо было предупредить!
Вася выслушал дочь, потом обнял, как маленькую:
— Твоей вины тут точно нет, моя хорошая. Просто мама у нас такая… С особенностями. Не суди её.
На предложение Нади бросить учёбу и вернуться домой, Вася ответил категорическим отказом:
— Ни в коем случае! Учись и не вини себя ни в чем. Я люблю тебя, дочка.
Так прошёл год. Василий с сыновьями научились жить в новых условиях. Надя собиралась замуж. В селе поболтали, поболтали, потом переключились на другие темы.
В один из вечеров раздался телефонный звонок. Незнакомый мужской голос глухо сообщил:
— Лариса умерла в родах. Она всё ещё твоя жена по закону, вот и хорони сам. Адрес больницы запиши…
В больнице спросили документы, потом врач устало спросила:
— А что с ребёночком? Ребёнка-то забирать будете, папаша?
Вася вздрогнул:
— Ребёнок?
— Ну, да, ребёнок. Что спрашиваете? Вы у нас муж или так – мимо пробегал?
— Муж, — согласился Вася. — Ребёнка заберу. А как же?
Надя, приехавшая на похороны матери, только рот открыла:
— Зачем? Зачем ты его взял – это же чужой ребёнок?!
— Ничего, воспитаем. По закону он мой сын, и чтобы слово «чужой» в этом доме не звучало. Все поняли?
Дети послушно кивнули: конечно, папа.
Мальчика, названного Иваном, вырастили сообща. В январе ему исполнится уже 30 лет. Василий так больше и не женился, хотя желающие прибрать к рукам непьющего и работящего мужика имелись.
Автор: Хихидна
