У Татьяны с Максимом намечалась свадьба! Они любили друг друга, давно вместе, и их чувства прошли проверку на прочность. По правде говоря, Татьяна была по-настоящему любима первый раз в жизни, хотя ее возраст неумолимо приближался к тридцати. Если, конечно, не считать отца и брата.
С братом-близнецом Эдиком у Татьяны были прекрасные отношения, и его любовь полностью компенсировала весьма прохладные, даже отчужденные отношения с мамой. Тане всегда казалось, что мама не любит ее. Во всяком случае, не так, как Эдика. Но к этому она успела привыкнуть за двадцать лет, живя в родительском доме, а когда папы не стало, она уехала и зажила самостоятельной жизнью.
Но комплексы, выработанные в семье (непослушная, нерадивая, упрямая, ленивая, некрасивая), мешали ей стать счастливой. Мужчин она сторонилась после двух неудачных романов, на работе ее особо не ценили и не продвигали, подруг у нее тоже не было.
И она уже решила, что одиночество – ее удел, пока не познакомилась с Максимом. Он разглядел в ней хрупкую, ранимую женщину, которую нужно оберегать от невзгод и всех тягот жизни. С ним Татьяне очень повезло. С ним она впервые почувствовала себя счастливой.
И все же вопрос, почему мама невзлюбила ее с детства, никогда не давал ей покоя, и обострился сейчас, когда она соизволила прибыть на ее бракосочетание. Да и не приехала бы, наверное, если бы Эдик смог ее заменить. Но брат был в дальней командировке, из которой ему не вырваться. Будущего зятя мама приняла радушно и к нему проявляла больше тепла, чем к ней, дочери, даже сейчас, когда детство позади…
Приехав с работы чуть раньше, чем предполагалось, Татьяна вошла в квартиру и поняла, что Максим уже вернулся и беседует с мамой в гостиной. Не успев сообщить о своем приходе, она на минуточку задержалась в прихожей, как вдруг услышала их разговор.
— У меня еще сыночек был, Ленечка. Но он умер. Они с Эдиком двойняшки, Эдик родился первым, а Ленечка не успел. Обмотался пуповиной весь, пока врачи его вытаскивали, он уж и задохнулся. Я тогда чуть руки на себя не наложила.
— Как же так? А Таня? — спросил удивленный Максим.
— А Таня мне не родная, нет. Я удочерила ее, когда вышла замуж второй раз после гибели мужа. Вышла за мужчину-вдовца с малюткой на руках, ровесницей двухлетнего Эдика. С горя думала она мне Ленечку заменит, да разве чужую дочь с родным сыном сравнить, да еще такую непутевую? Не получилось у меня материнской любви к ней. Настрадалась я.
— А Эдуард знает об этом? — вновь голос Максима. Чувствовалось, что он удивлен и ошеломлен. Его посвятили в тайну, о которой, пожалуй, никто больше и не догадывается.
— Не-е-ет, что ты! Ни Татьяна, ни Эдичка не посвящены в это. Зачем? Это моя жизнь, моя трагедия. Дети не знают ничего. И Эдик считал, что Татьянин отец его родной папа. Не говорите ей, я прошу вас!
У Тани чуть ноги не подкосились. Как она сдержалась, не разрыдалась прямо здесь, в прихожей? Она тихонечко вышла из квартиры, очень мягко закрыв за собой дверь.
В глазах густой туман, какая-то пелена, которая мешала ей оглядеться вокруг. Она стояла на лестничной площадке и пыталась осмыслить услышанное. Выходит, что по сути она сирота и нелюбимая падчерица женщины, которую всю жизнь считала своей родной мамой?!
Татьяна почувствовала тошноту. Ну зачем ей все это, да еще за день перед свадьбой, когда она наконец обрела бы полное спокойствие и душевный комфорт. Зачем ей эта правда именно сейчас?!
И тут зазвонил ее мобильный телефон. Это был Максим, который просто поинтересовался, скоро ли она придет домой. Голос его был слегка упавший, невеселый.
— Я уже здесь, открой дверь пожалуйста, — попросила Татьяна.
— Устала? — спросил он. — Может чаю?
— Нет, не надо, — сухо ответила она и прямиком прошла к себе в комнату.
Она никак не могла взять в толк только что услышанное. Ну в принципе, какая разница? Ее удочерили, воспитали, как родную вместе с братом «близнецом». Какое это теперь имеет значение? Но вот слова «не получилось у меня материнской любви к ней» задели ее за живое.
С тех пор прошел год. Татьяна, Максим и маленький новорожденный сыночек прибыли к маме в гости. Пожилая женщина встретила их слегка настороженно, обняла Максима и слегка прикоснулась к заветному свертку в руках дочери. Та прошла к дивану, положила на него малютку и развернула. Мама застыла в изумлении, боясь подойти к ребенку.
— Мамочка, это твой внук Ленечка, — сказала Таня и увидела, как у мамы на глаза навернулись слезы, несмотря на улыбку.
— Доченька моя, — впервые в жизни назвав так Таню, произнесла она. – Ты знала?!
Но Татьяна лишь подхватила малыша и положила его в мягкие мамины руки.
Она не верила в то, что мама совсем не любила ее, она просто не могла смириться с подменой. Теперь, сама став матерью, Татьяна отчетливо поняла, как это страшно потерять своего ребенка. Дети, может, и бывают приемные, а мамы нет! И пусть в жизни ее мамы вновь возродится яркий огонек того счастья, которое она когда-то утратила.
И не важно, что она, Татьяна, не смогла восполнить этой утраты, но зато ее маленький сын Ленечка стал той самой яркой звездочкой, которая еще посветит на жизненном пути этой настрадавшейся женщины.
