Невероятную историю рассказал мне бывший одноклассник, живущий теперь на Алтае. Учились мы вместе только в первом классе, после чего родители забрали его в посёлок Борзовая Заимка, что расположен в тринадцати километрах от Барнаула. Поселились они в старом дедовском доме, с тех пор Славик там и живёт.
Дед его был охотником. И не просто охотником, а человеком старой закалки, который никогда не брал у природы больше, чем ему или его семье было нужно.
Капканов не ставил, а бил только из ружья метко и наверняка. Дед всегда просил прощения у леса и животного, которое становилось его добычей.
Славик по малости лет деда не понимал и всё спрашивал:
— Деда, а, деда, зачем ты прощения просишь? Лес ведь не живой, он тебе всё равно не ответит.
Дед только улыбался в усы и отвечал:
— Ошибаешься, внучок, лес — живой. Оглянись вокруг, что ты видишь?
— Ну, деревья…
— А ещё?
— Кусты, траву, — принялся перечислять Славик. — Птицы летают.
— Правильно. А ещё?
— Муравьи ползают, букашки всякие. Знаю, что тут звери разные живут, только не вижу их.
Дедушка присел на пенёк, достал из рюкзака термос с чаем и пару бутербродов. Порезал овощи, посолил, передал нехитрую снедь Славику и продолжил расспросы:
— Хорошо, а что ты слышишь? Прислушайся.
Славик закрыл глаза.
— Птицы поют, ветер шумит, ветки друг о друга стучат.
— Точно, — дед улыбнулся. — А теперь снова закрой глаза и очень внимательно послушай.
— Что я должен услышать?
— Дыхание леса. Попробуй почувствовать его, как своё собственное, как будто ты сам стал лесом.
Славик закрыл глаза, наморщил лоб и сосредоточенно вслушался в дыхание леса. Но вместо этого услышал тихий смех деда:
— Не надо так напрягаться, — потрепал он внука по голове, — а то кажется, что ты хочешь в туалет.
Славик рассмеялся.
— Ладно, внучок, пошли домой, а то бабушка твоя волноваться будет. В другой раз ещё попробуешь.
Дедушка встал с пенька, собрал остатки еды, прикопал их под кустом, а обёртки и мусор убрал в мешок. Каждый раз, когда они приходили в лес, дед учил внука, как нужно вести себя здесь, как ориентироваться, какими тропами ходить. Объяснял, как распознать звериные следы. Как выжить, если вдруг заблудился. Дедушка рассказывал, какие животные и птицы живут по соседству с ними, об их повадках и даже характерах. Казалось, он знаком с каждым зверем и птицей.
Славик слушал, дивился, как много знает дедушка, и постепенно научился любить лес так же, как и он. Юноша уважал всех лесных обитателей, мог часами сидеть в тишине и наблюдать за их жизнью. Это и определило его будущую профессию. Однажды на распродаже он купил старенький фотоаппарат и с тех пор с ним не расставался. Любимой темой его фотографий стала природа и её обитатели.
А вот охотником Славик не стал. Просто не смог. И на современных охотников с их капканами и ружьями с оптикой смотрел с неприязнью. Часто их деятельность напоминала дела обычных браконьеров. Молодой мужчина хорошо знал лес, каждую его потайную тропку и очень часто в странствиях по самым отдалённым местам находил припрятанные кем-то капканы или мёртвых истерзанных животных. Славик капканы разбирал, уносил с собой, а потом утилизировал. Но они всё равно появлялись.
Однажды тёплым летним днём отправился Славик на дальний берег озерка, спрятанного в глубине леса. Хотелось ему понаблюдать и пофотографировать бобровое семейство, которое с недавних пор там поселилось. Взял с собой запас еды и воды, маленькую палатку, фотооборудование, чтобы провести в лесу пару-тройку дней. Вышел из дому на рассвете и отправился только ему ведомыми тропками на выбранное место.
Путь его пролегал там, где не ходят даже самые заядлые охотники. Славик любил оставаться наедине с Батюшкой Лесом. Молодой мужчина впитывал звуки и запахи, прислушивался и приглядывался к жизни, которую обычные люди не замечают или не хотят замечать. Тут было своё, особое царство. Славик хорошо знал его и любил.
Внезапно какой-то звук привлёк его внимание. Что-то, что выбивалось из привычной картины мира: не то стон, не то плач. Неожиданно все другие звуки стихли, словно сам лес попросил Славика: «Прислушайся!»
Фотограф остановился и прислушался. Была звенящая тишина, только комары зудели около уха. И тут снова этот не то плач, не то стон. Славик осторожно пошёл на звук. Несколько раз останавливался, снова прислушивался, пытался определить направление. И вдруг в буреломе в дальнем конце небольшой поляны Славик увидел Его.
Большой серый зверь лежал под кучей разбросанных веток. Его переднюю лапу крепко зажало стальным капканом. Волк уже перестал биться и только тихо стонал, иногда вздрагивая всем своим крупным телом.
Славик остановился, пораженный зрелищем. Много раз он видел животных, попавших в капканы браконьеров, но когда фотограф их находил, они были уже мертвы. А тут живой красивый зверь, угодивший в стальную ловушку.
Славик любил всех животных, но к волкам относился с особым почтением. Было время, когда он внимательно изучал всё, что попадалось ему об этих созданиях. И всегда возмущался, насколько опорочил фольклор этих удивительных зверей. Волчьи жестокость и жажда крови не просто преувеличены, а вообще не имеют к ним никакого отношения. Устройству их социальной жизни позавидует и сам человек. Конечно, в волчьих социумах порой попадались и особи с нестабильной психикой, но такие животные часто становились изгоями и погибали.
Славик не знал, кто перед ним — волк-одиночка, или сейчас из темноты леса за ними наблюдают члены его стаи. Да ему, честно говоря, было всё равно. Он застыл, не зная, что делать дальше. И только смотрел на несчастное, попавшее в ловушку животное.
Внезапно волк вздрогнул, глухо застонал и посмотрел прямо на Славика. Чудовищная боль отразилась в глазах животного, что молодого мужчину будто ледяным душем окатило. Пелена спала, наваждение ушло, и фотограф наконец снова обрёл способность двигаться, а вместе с ней и действовать. Не раздумывая, он бросил рюкзак и оборудование и стал приближаться к лежащему зверю.
Шаг за шагом, очень медленно, стараясь глубоко дышать, чтобы самому успокоиться и не передавать раненому животному своего напряжения, Славик двигался к нему. Волк внимательно смотрел, тяжело дыша и время от времени вздрагивая. Славик, кажется, говорил какую-то чушь в стиле «Маугли». Что-то из разряда «мы с тобой одной крови» тихим ласковым голосом. Подойдя почти вплотную, фотограф опустился на колени и медленно поднес руку к носу зверя.
Волк втянул запах и снова посмотрел Славику в глаза.
— Потерпи немного, сейчас я попробую тебя освободить, — тихо сказал Славик волку, немного отводя взгляд. Кажется, он где-то читал, что смотреть прямо в глаза животному — это бросать ему вызов. Вот уж чего меньше всего сейчас хотелось, так это чтобы волк воспринял манипуляции Славика, как угрозу.
Волк лежал, не двигаясь, только внимательно смотрел. Молодой мужчина никак не мог отделаться от мысли, что зверь прекрасно понимает, что происходит, и только поэтому ведёт себя спокойно. Лапа волка была сильно повреждена, но Славик не понимал, насколько всё серьёзно. Хоть он и не был ветеринаром, но очень надеялся, что организм зверя выдержит, кости срастутся, а раны заживут.
Фотограф огляделся и заметил крепкую палку, которой он решил воспользоваться, как распором. Медленно взял её в руки, поднёс к створкам капкана, продолжая говорить со зверем, объясняя ему вслух все свои действия. Славик поставил палку в упор и нажал на рычаг, одновременно чувствуя, как тяжело раскрываются стальные зубья, как напрягается зверь, готовый немедленно вырваться из захвата. Славик и думать боялся, что будет, если он не справится.
Если сейчас створки, которые только начали приоткрываться с таким трудом, вдруг снова захлопнутся, то причинят волку ещё большие страдания. О себе в тот момент он не думал вообще, как и о том, что может сделать с ним зверь.
Молодой мужчина ещё чуть надавил на рычаг, створки капкана разомкнулись, волк немедленно выдернул лапу, чуть помедлил, глядя на мужчину, и хромая, скрылся в лесу. Славику показалось, что ещё несколько серых теней унеслись в том же направлении. Он бросил палку и в изнеможении прислонился к стволу сосны. Только сейчас он понял, что пот заливает глаза, руки и ноги стали ватными, сердце неистово колотилось, а в ушах будто грохотали канонады. Он тихонько сполз на землю и прикрыл глаза.
Через час Славик очнулся и огляделся вокруг. Рядом валялся капкан, испачканный кровью, с прилипшей серой шерстью на стальных зубьях. Мужчина убрал его в мешок, собрал свои вещи и неспешно отправился на озерко фотографировать бобров.
Прошло месяцев девять после того случая в лесу. Несколько раз Славик возвращался на то место, где впервые повстречался с волком. Проверял лесные закоулки на предмет капканов. Но серого собрата так больше не видел. Не удавалось ему и сделать снимки стаи, хотя иногда он надолго уходил в лес и ждал в тишине, вдруг промелькнёт знакомый образ.
Славкины фотографии хорошо покупали. Некоторые стали призёрами разных конкурсов. Фотографу даже предложили место в известном журнале и хорошую зарплату. Но менять место жительства он не собирался, уезжать из поселка в перенаселённый город и подавно. Поэтому остался в старом дедовском доме с прежним доходом и возможностью уходить в лес, когда ему хотелось.
Как-то в марте решил Славик наведаться на памятное озерцо: нужны были снимки этого места ранней весной. Как всегда, собрал он вещи, еду и оборудование и отправился в лес.
Озерцо довольно глубокое, скрытое от глаз в глубине леса. Наведывались сюда обычно рыбаки, да и те только, кто хорошо знал лес и не боялся заплутать.
Сейчас, ранней весной, тут было пусто. Славик установил штатив, прикрепил камеру и залюбовался видом.
В каждый сезон озерцо открывало свою красоту по-разному. Летом оно утопало в зелени, скрываясь в густой чаще. Сейчас зеркальная гладь была затянута льдом и припорошена снегом, на котором отчётливо проступали следы зверья. Слева чуть дальше от места, где расположился фотограф, жило бобровое семейство, за которым он наблюдал летом.
Внезапно ему захотелось выйти на лёд, пройтись по нему, добраться до другого берега и вернуться обратно.
— Что за ребячество, — подумал про себя Славик. — А всё же…
Он решился. Взял камеру, вышел на зеркальную поверхность и начал снимать озеро с другого ракурса. Лёд был крепкий, лишь слегка потрескивал под ногами.
Славика заинтересовали следы зверей, и он сделал несколько снимков.
Постепенно мужчина добрался почти до середины озерца, как вдруг под ногами громко треснуло, лёд начал раскалываться, и Славик понял, что проваливается. Камера ударилась о лёд и отлетела в сторону. Мужчина попытался ухватиться за края, но льдина перевернулась, и он с головой ушёл под воду.
Одежда насквозь пропиталась ледяной водой и тянула Славика вниз. На миг поддавшись панике, фотограф громко закричал, но только эхо было ему ответом, да стая каких-то птиц испуганно взмыла в воздух.
Ноги и руки сводило от холода. Славик всё отчаяннее пытался вырваться из ледяного плена, но силы стремительно уходили. Казалось, он уже начинает бредить. Перед глазами предстал образ деда, как тогда, в детстве, учивший его умению слушать и слышать лес.
— Только человек, который с уважением относится к лесу, заслужит его уважение, — говорил дед мальчику, сидя у маленького костерка и помешивая ложкой варево в котелке. — Не обижай лес, и он тебя никогда не обидит. Помогай по возможности, и когда-нибудь помогут тебе. Мы — часть этого мира. Только когда мы это осознаем, наша жизнь становится совсем другой. Помни об этом всегда, внучок.
— Дедушка, — немеющими губами, прошептал Славик, — я всегда об этом помню.
Ему показалось, на губах старика мелькнула легкая улыбка. Видение растаяло, и Славик остался один в ледяной воде в глубине леса, где практически не ступала нога человека. Сознание тускнело, руки слабели, тело сковывала неподвижность. Ещё чуть-чуть, и Славик отправится ко дну. Он это понимал и смирился.
Вдруг затуманенным взором увидел какие-то серые тени, вынырнувшие из леса и теперь осторожно приближавшиеся к человеку.
— Помогите, — выдохнул Славик, а, может, просто подумал.
Тень склонилась над мужчиной, и он вдруг осознал — это волк. Тот самый серый красавец, которого когда-то он спас из капкана.
— Не может быть, — вновь выдохнул или подумал Славик.
Волк пристально посмотрел мужчине в глаза и оглянулся. Славик мог бы поклясться, он что-то сказал своей стае, потому что в этот самый миг ещё три серые тени подошли к тонущему человеку. Серый Вожак снова внимательно посмотрел на фотографа и на своих собратьев, а потом сделал то, чего мужчина не ожидал. Он взял зубами куртку Славика и начал медленно вытягивать его из воды. Остальные трое волков будто страховали Вожака, расположившись у него по бокам.
Сначала Славик настолько поразился происходящему, что попросту отпустил руки и немедленно почувствовал, как вода снова его затягивает. Волк упёрся четырьмя лапами и негромко рыкнул, как бы призывая Славика ему помочь. Мужчина очнулся, ухватился руками за лёд и начал медленно-медленно выползать, следуя за движениями Вожака. Волк отступал, вытягивая человека за загривок. Остальные звери напряженно следили за ними. Минута проходила за минутой, человек боролся за жизнь, а волк его спасал.
Наконец Славик распластался на льду, не веря, что всё ещё жив. Конечности онемели, надо было немедленно добраться до рюкзака, где была сухая тёплая одежда, спички и термос с горячим чаем. Но сил не было. Он прикрыл глаза, за что был немедленно наказан. Оказалось, стая никуда не ушла. Волк сидел рядом и внимательно разглядывал спасённого. Заметив, что человек закрыл глаза и, кажется, собрался умирать, Вожак довольно ощутимо укусил его за руку.
Славик вскрикнул и снова очнулся. Волк боднул его, как бы говоря:
— Ну, давай, брат, иди уже!
Славик уставился на волка. Вожак снова боднул его.
— Ну… ты… даёшь… брат, — дрожащими губами прошелестел мужчина. — Всё… иду…
И он пошёл. Точнее пополз, поднимаясь на ноги и снова падая, но двигаясь в сторону своего лагеря.
На берегу он увидел и других членов стаи, которые сидели и ждали Вожака и остальных охотников. Вожак же шёл рядом со Славиком, порыкивая, когда ему казалось, что человек снова впадает в забытье. Остальные волки замыкали строй.
Славик добрался до вещей, дрожащими руками достал одежду, переоделся, развёл огонь и налил себе крепкого горячего чая. Волк сидел поодаль и наблюдал.
Остальная стая растворилась в лесу, как только нога человека ступила со льда на землю. И только Вожак пока не уходил.
Был он необыкновенно красив. Высокий и статный, с крепкими конечностями и широкой грудью. Густой серый мех, тёмный на спине и боках. Крупная голова с торчащими ушами, которые, как локаторы, вслушивались в сгущающиеся сумерки. Тёмные проницательные глаза, отражающие Вечность. Пушистым хвостом он обнял свои лапы и сидел, внимательно глядя на человека. Славик оглядел его лапы: следов от капкана не осталось, чему мужчина очень порадовался.
Всё ещё слабо веря в произошедшее, Славик сказал Вожаку:
— Спасибо тебе, брат! Без тебя я бы погиб.
Волк поднялся на лапы, потянулся, зевнул, обнажив внушительные клыки, ещё раз взглянул на человека, как бы говоря: «Ты уж не плошай так больше», — и исчез в темноте. Славик ещё немного посидел у костра, вслушиваясь в звуки ночного леса, а потом забрался в палатку и уснул.
Очнулся он, когда солнце было уже высоко. Громко пели птицы, кроны деревьев шумели под натиском ветра, лёд на озере слегка потрескивал. Славик посмотрел на предательскую гладь. Где-то там остался его фотоаппарат, но ступать на лёд он больше не решался. Мужчина вздохнул и решил, что потерять камеру не самое страшное событие в жизни. А вот то, что не сделал снимки Вожака, когда он был в такой близости от него, расстраивало.
— Может оно и к лучшему, — подумал Славик. — Всё, что произошло, останется только между нами.
— Спасибо тебе, брат! Ты спас мне жизнь. Без тебя я бы погиб, — ещё раз проговорил Славик, когда собрал лагерь и двинулся в сторону дома. Ему показалось, ветер принёс отдаленный волчий вой.
Случилось это много лет назад. Славик все эти годы продолжал ходить в лес, убирать капканы и фотографировать его обитателей. Но он больше никогда не видел Серого Друга, хотя ему всегда казалось, что за ним внимательно наблюдают тёмные проницательные глаза, в которых отражается Вечность.
Автор: Наталья Кадомцева
