Тридцать девять дней назад я умер. Сегодня мне исполнилось бы тридцать девять лет. Какой-то черный каламбур получается, но я уже успокоился, почти свыкся со своим состоянием. В этом даже есть, кое-какие плюсы – могу проходить сквозь стены, и на меня не действует гравитация, прямо, как волшебник.
Только мне это нафиг не надо, когда я не могу обнять свою жену или поиграть с сынулей, меня никто не видит и не слышит. Я не тень, которую видно под светом, я даже не приведение, которое может являться, когда захочет. Я что-то, оставшееся после смерти, ждущее своего ухода в иной мир.
Я был хорошим, очень хорошим кардиохирургом, у меня были открыты все пути стать лучшим в своем деле, я столько для этого сделал. В тот день мне пришло приглашение от знаменитого кардиоцентра в Германии, я должен был работать с лучшими врачами мира. Гордость за себя зашкаливала, радость распирала меня изнутри, как надувной шарик в сжатом пространстве. На операцию шел, пританцовывая и подпевал свою любимую арию Мефистофеля. Надо было провести плановое шунтирование, и я надеялся пораньше уйти домой к своим, принести свой сюрприз.
Все шло, как обычно, только вдруг свет выключили у меня в глазах, и я стал невесомым.
Очнулся во дворе своего дома на Нежинской, лежал прямо посередине на клумбе в своей больничной форме. Было уже темно, небо в тучах, дул ноябрьский, промозглый ветер, а я, считай, в летнем костюмчике и мне не холодно. Ладно, захожу в подъезд, наша квартира на первом этаже, пытаюсь нажать на звонок, а рука проваливается сквозь стену. Ничто в жизни меня так не испугало, как это, мне кажется, я тогда от страха вспотел каждой клеточкой своего странного тела. В общем, в квартиру попал сквозь дверь.
В гостиной были жена и двое моих близких друзей. Лизочка тихо плакала, закрыв рот ладонью, сжавшись в комочек на диване. Саша гладил ее легонько по спине, а Леша рассказывал про меня. Он рассказал, как я умер. Умер! Я стою перед ними, а они пугают мою Лизу, моей смертью! Вы, что офигели, вот он я, живой, здоровый, правда, со странностями, но живой.
В какой-то момент я обернулся и увидел Капитона, моего рыжего кота, он стоял в проеме двери и пристально следил за мной, глаза с блюдца, уши прижаты к голове, шерсть дыбом. Он меня видел, он единственный меня видел и слышал. Я приблизился к нему, Капа зашипел и, издав боевой возглас, бросился на меня. Я перестал быть для него любимым человеком.
Потом были девять дней. Кроме родных и друзей были мои пациенты, набралась полная квартира, кому-то даже не хватило места, они стояли на улице, ожидая своей очереди выразить благодарственные слова обо мне моей семье. Даже и не подозревал, скольким людям я дорог.
И все-таки чувствовал, что я не навсегда здесь, в этом странном состоянии. Должно прийти время, когда я совсем уйду из этого мира. Я смотрел на жену и сына и с тоской понимал, что в этот момент не смогу даже попрощаться с ними.
Я заново стал приручать Капитона, было трудно, но дело двигалось. Вскоре я попытался погладить его, и моя рука не прошла сквозь, а как бы погрузилась в него. Вспомнились фильмы, где призраки захватывали тела живых и управляли ими. А вдруг, это возможно, мне то терять нечего.
Так неудобно и нелепо бежать вниз лицом, но зато я был живым. Какое блаженство лежать на Лизиных коленках, а она меня гладила, теперь понимаю, почему коты мурчат, я тоже это делал. Играл с сынишкой, стойко сносил все его излишества внимания ко мне. Наверное, я даже обрел, какое-то подобие счастья, главное, я успокоился и принял то, что со мной произошло.
Сегодня тридцать девятый день после моей смерти, и я уже знаю, что завтра навсегда покину эту жизнь. Целый день я ни на минуту не отходил от своих, даже гулять напросился с ними. Тихо лежал рядышком со спящим сынишкой и любовался своей женой. Перед сном взгромоздился Лизе на колени, и обнял ее передними лапами за шею, уткнувшись в нее носом. Она первый раз за это время тихо засмеялась.
— Обнимаешься, как твой хозяин, также щекотно. Ему бы сегодня исполнилось тридцать девять лет.
Потом мы вместе плакали, пока она не уснула, обнимая мою фотографию.
Ну, вот и все, вон та звезда зажглась для меня. Пора. Да, а знаете, как я умер, у меня остановилось сердце. И было бы это смешно, если бы не было, так грустно.
Я обнял Капитона, прощай моя вторая, маленькая жизнь.
Автор: Екатерина Яковлева
