Нина росла без родителей, с бабушкой. Тамара Петровна заботилась о внучке как могла и воспитывала её в скромности, послушании и труде.
Но Нина всё равно чувствовала себя ущербной: мать погибла в аварии, когда с друзьями ехала на машине из соседнего посёлка со свадьбы. Компания была навеселе, и водитель не справился с управлением на шоссе. А в свидетельстве о рождении у Нины в графе «отец» был прочерк.
Нина была совсем малышкой, но горе словно наложило отпечаток и на неё. Она с завистью смотрела на ровесниц, которые бежали к своим родителям в детсаду. Поэтому начала звать бабушку мамой, а та покорно согласилась, лишь бы внучке было легче.
Материально Тамара Петровна с Ниной были обеспечены всем необходимым. Женщина оформила опекунство на внучку, и соседи, и друзья помогали ей чем могли.
Бабушка всегда говорила Нине, что теперь ей надо вырасти хорошей хозяйкой, чтобы выйти удачно замуж.
Нина хорошо училась в школе, а дома вскоре стала помощницей бабушке по хозяйству. В селе все знали, что девочка умеет практически всё делать по дому, и все старушки, встречая Тамару Петровну и Ниночку, говорили, обращаясь к девочке:
— Жениха тебе хорошего, красавица.
А потом полушёпотом прибавляли, глядя на Тамару Петровну:
— Родителей Бог отнял, так хоть мужа хорошего. Эх, жизнь…
Нина почти и не гуляла, когда повзрослела. Жених ей сам нашёлся, можно сказать у крыльца. Димка, парень с соседней улицы, балагур, хулиган и гитарист, стал приходить под окна Нины, вызывая её на прогулки. Он посвистывал, постукивая пальцем в оконное стекло, и бабушка, заслыша его, говорила внучке:
— Иди, вон твой свистун пришёл…
Нина выбегала на крылечко сразу же, накинув платок на плечи, и они шли гулять на край села, где вечерами собиралась молодёжь. Димка только вернулся из армии, он был старше Нины на четыре года и верховодил в их отношениях. Нина, и без того скромная тихоня, во всём подчинялась ему. И поэтому, когда парень предложил ей замужество, она согласилась.
— Ой, Ниночка. Шустрый он у тебя. Ухарь разбитной… — говорила бабушка. – Подойдёт ли для жизни? Не знаю…
— Ну, что ты, бабушка, — говорила, улыбаясь Нина, — это он по молодости такой, а потом серьёзнее станет.
Молодые расписались и стали жить в Димкином доме с родителями. Но вопреки ожиданиям Нины, Димка не становился серьёзнее. Он любил гулянки, друзей, шумные компании, тащил туда и Нину, которая стала избегать такие встречи и посиделки со спиртным. Нина пыталась удерживать мужа от частых встреч с друзьями. Но Дима сердился, нервничал, и уходил один.
Свекровь и свёкор не могли удержать сына тоже.
— Что поделать? – говорили они. – Не нагулялся парень. Да он нас и с молодых ногтей не слушал, упёртый, всё равно сделает всё по-своему. Мы думали, что ты на него будешь положительно влиять. Старайся, Нина.
— Как я могу стараться, — плакала Нина. – Он любит выпить. А я не пью. Как его удержишь-то…
— Ты бы родила побыстрее, — ворчала свекровь. – Привыкнет он к ребёночку, будет к дому ближе…
Нина не беременела. Она и по врачам ходить начала, но те разводили руками. Димка то ли по научению матери, то ли в оправдание своим гулянкам тоже стал пенять жене на то, что у них нет детей. Так они прожили три года.
Вскоре им в колхозе дали отдельный дом, Дима работал, но с женой так и не складывались тёплые отношения. Бабушка Нины переживала за внучку, но всегда выслушивая её очередные жалобы на мужа, успокаивала её:
— Живи, Ниночка, такая уж наша бабья доля… Недобрый муж тебе попался. Хоть ты и трудолюбивая, вон – и хозяйство в порядке держишь, и чистота в доме, и на работе успеваешь. Хоть не поднимает он на тебя руку-то?
Нина горько заплакала. Она рассказала бабушке, что иногда, когда Дима возвращается сильно навеселе, то чтобы не слушать упрёки жены, он сам переходит в «наступление» и с порога начинает её оскорблять и винить во всех несуществующих грехах, даже в измене.
— Вот беда… Что же с ним делать? – бабушка гладила Нину по плечам и вздыхала. – Если будет совсем туго – приходи ко мне, возвращайся, хотя и это не выход. Ты молодая, тебе семья нужна, а не бабка старая…
Нина обнимала бабушку и возвращалась к себе домой.
Чем дальше, тем хуже становилась её семейная жизнь. Димка редко был в добром настроении. Если трезвый, то злющий, а выпьет – начинает буянить и приставать с кулаками к жене.
И чем бы это закончилось – неизвестно, но однажды шёл он по проезжей дороге пьяный, возвращаясь домой поздно ночью с очередной попойки, и попал под колёса проходящей машины.
Нина была так измучена своим мужем, что даже не могла и плакать на похоронах. Даже осуждающие взгляды свекрови не могли выдавить из неё хоть сколько-то слёз, но душа горела каким-то сухим безжалостным огнём. Нина плохо понимала в тот момент, что теперь с ней будет, как дальше жить, и что делать. Ведь ей ещё не было и тридцати лет.
Но хорошо, что рядом была бабушка, её плечо, её добрый и понимающий взгляд и поддержка…
Некоторое время Нина жила у бабушки, приходя в свой дом только днём – покормить кота и полить цветы.
— Бабуля, я боюсь ночевать одна в доме. Всё прислушиваюсь по-привычке, кажется, что вот-вот он вернётся домой пьяный… Вздрагиваю от каждого шороха... — говорила Нина.
— Успокойся внученька. Всё пройдёт. Поживёшь теперь одна, оглядишься, обвыкнешь и снова замуж выйдешь…
— Что ты, ба… — плакала Нина. – Больше ни за что не выйду, хватит с меня. Не могу и думать.
— Это ты сейчас так говоришь, но придёт весна, запоют птицы, согреет твоё сердце солнышко, и полюбишь ты доброго человека. Только теперь не спеши, — приговаривала бабушка, словно ворожила, гладя Нину по голове, как в детстве.
Нина вдруг сказала ей:
— Никто меня уже не возьмёт, бракованная я…
— С чего это ты взяла, глупая?
— Так детишек не нажила, не получается у меня… Кому бездетная я нужна?
— Вот зря ты так решила. Поживёшь с другим, может, и родишь. А детки – самое что ни на есть счастье для нас, женщин…
И снова бабушка была права. Прошёл год. Нина расцвела. Румянец появился на её щеках. Морщинки разгладились на лбу, она повеселела, стала приветливой, разговорчивой и улыбчивой. Словно камень свалился с её души, и она заново полюбила жизнь, людей, свой дом.
Когда к ней стал приезжать парень Никита из соседнего села, бабушка удивилась:
— Ну, Нинка, в тихом омуте… Где, когда ты дружка себе нашла? Рассказывай.
— Не искала я вовсе, ты же знаешь, что я нигде не бываю. В магазине нашем он меня увидел однажды. Пошутил, разговорились, когда-то встречались по юности, ещё в школе. Вот он и нашёл меня потом. Стал звонить и приезжать. Никакого тут секрета нет. Да ты не волнуйся. Я повода для плохих сплетен не дам. Мы только друзья.
— Да что ты, Ниночка. Какие сплетни? Тебе в твоём положении надо свою жизнь устраивать. Вот теперь уже церемониться-то и нечего. Радуйся, коли парень хороший. Ведь и ты не девочка, а вдова. Нечего перебирать.
— Да ладно, бабуль, я буду осторожна. Не хочу опять жить в страхе как раньше. Уж лучше одной…
Нина вздохнула. А Тамара Петровна подошла к ней:
— Нет, одной не лучше, моя девочка. Послушай меня. Тебе родить надо. Поэтому… Поняла меня?
Нина пошла домой, думая, что сам Господь послал ей такую хорошую бабушку. «И мать она мне. И подруга. И бабушка…спасибо, Господи, что хоть есть один надёжный человек у меня на Земле…»
Но Никита приезжал всё чаще, он полюбил Нину, и настаивал на их браке. Нина медлила. Она тоже чувствовала, что Никита дорог ей и что необходим ей всё больше и больше. Она скучала в его отсутствие, беспокоилась, ожидая звонка, и выбегала встречать раздетой на крыльцо, бросаясь к нему в объятия.
Тамара Петровна пекла пироги в печи, когда на пороге появилась внучка и её избранник.
— Привет, бабуль. Мы с Никитой на запах пришли. Ой, как удачно! – смеясь, обняла бабушку Нина.
— Здравствуйте, Тамара Петровна. Вот к пирогам прилагается.
Он поставил на стол бутылку «Шампанского». Тамара Петровна ахнула, чувствуя неизбежный серьёзный разговор. Она поставила блюдо с пирогами на стол, укрыв их полотенцем и сняв передник, поправила волосы и села за стол, вопросительно глядя на гостей.
— Бабушка, мы к тебе с новостями… — начала Нина.
— Вижу, — кивнула Тамара Петровна, — сияешь, как самовар.
— Да, — подтвердил Никита. – Благословите нас, Тамара Петровна. Мы пожениться хотим… Вот. Любим друг друга.
Тамара Петровна заволновалась. Она встала и спросила внучку:
— Не торопитесь ли вы, милые мои? Может, так поживёте, узнаете друг друга ближе. А? — сказала она тихо, глядя в глаза Нине.
— Нет, бабуль. Тянуть нельзя нам.
— Пополнения ждём, — перебил её радостно Никита.
— Боже ты мой, — заплакала Тамара Петровна в голос, — Боже ты мой… Слава Создателю. Нинка! Что же ты сразу не сказала. Радость –то какая. Ну, вот! А то всё на себя грешила. Я ж говорила, что ты нормальная, здоровая баба!
Женщины плакали обнявшись.
— Ну, ладно вам рыдать-то. Хватит, — успокаивал их Никита. – Говорите же радость, так что реветь.
— Никитушка, мы сколько этого ждали, — оправдывалась бабушка. – Ну, теперь, конечно, совет вам и любовь. Ребёночек должен в браке родиться. При родителях любящих. Дай вам Бог счастья. И я рядом согреюсь…
Удивительной стала жизнь Нины с этих пор. Она словно заново сама родилась, чувствуя с каждой неделей своё обновление и растущую в ней новую жизнь.
То ли молитвами бабушки, то ли закончились испытания, данные судьбой Нине, но настала счастливая жизнь для молодых. Никита оказался нежным и заботливым супругом. А когда родился сынок, то радости, забот и волнений прибавилось в их семье.
Нина чувствовала себя самой счастливой на свете, качая на руках маленького сына. А Тамара Петровна ходила по селу и рассказывала соседкам и приятельницам о первых гуляниях и улыбках маленького внука.
— Всегда я тебе говорила, Нина, твоё счастье тебя найдёт. Верить надо, умница ты моя, — радовалась Тамара Петровна.
— С тобой, бабуль, и с моим самым лучшим Никитой мне всё по плечу, — улыбалась ей внучка. Мой муж — подарок судьбы.
— Да нет, это ты мой подарок, — эхом повторял ей Никита...
Автор: Елена Шаламонова
