Филипп всегда мечтал переехать в деревню и вот наконец его мечта сбылась, он купил добротный дом с внушительным участком и перевез туда всю свою семью...
Семья, это конечно звучит громко – Филипп да жена, вот и вся, как говориться, семья. Молодые люди обзавелись живностью и стали обживать свое жилище. Люди в таежной деревне простые, Филипа сразу окрестили Филькой, молодой мол еще, но он и не сопротивлялся.
Все ему нравилось, вот только немного напрягали дикие звери, частенько забредавшие в окрестности. То лиса у кого-нибудь курицу стащит, то семейство ежей по свойски начинает требовать кормежки, то барсук окраину огорода раскопает.
Однажды к деревне пришел даже медведь... Молодой, любопытный. Только вот не дошел. Прогнали его... Кошки!!! Старая Муська вывела свой очередной выводок на первую прогулку. Рядом с ней, как обычно, ошивались две ее старшие дочери, сын подросток и обязательные кандидаты в женихи.
Увидев показавшегося из леса медведя, Муська поднапряглась, вся изогнулась и кошки, выстроившись «свиньей», пошли на дикого зверя. Немудрено, что косолапый растерялся и поспешил от греха подальше сбежать от этих странных, шипящих шариков.
Но вот когда появилась волчица, Филипп перепугался не на шутку... Волчица была худая и хроменькая, но все равно – это же дикий зверь. Только опытные мужики предупредили, чтобы ее не трогали, а наоборот – кормили.
Волчица ела все, с жадностью проглатывая и мясные обрезки и размоченный в супе хлеб. Опасности никакой не представляла, не пыталась напасть ни на собак, ни на скот, ни тем более на человека. Она появлялась возле деревни ближе к вечеру и не уходила, пока не покормят.
Обеспокоенный Филипп все-таки узнал у соседа, почему волчице вдруг такие привилегии:
— Филька, как есть Филька! — Усмехнулся сосед.
— Волчица слабая, никого не тронет. Ну застрелим мы ее и чё? Что мешает другому волку заскочить в деревню и набедокурить? Вооот! А так получается, тут ее территория. Придут другие волки, по любому ее прогонят. И если она не придет, как обычно в деревню, тут и надо будет готовиться, значит стая поблизости. А пока она рядом – можно спать спокойно. Она как индикатор... Городской ты вроде, а глупый!
Филипп успокоился и тоже начал кормить волчицу. Она действительно была очень слабой, подволакивала заднюю лапу и казалось, что даже молодая немецкая овчарка с легкостью победит в битве с ней.
Парень клал еду на одно и то же место и отходил. Волчица ела жадно, недоверчиво поглядывая на человека, готовая сорваться и убежать в любой момент. А Филипп разговаривал с ней...
Парню казалось, что она понимает. Цвет ее глаз во время его монолога менялся от светлого к темному и обратно, шерсть на загривке то поднималась, то опускалась – волчица ему отвечала... Филипп не заметил и сам, как стал называть ее «Милая».
Все лето и часть зимы Филипп не пропускал ни одного дня и приходил кормить свою волчицу. Ему казалось, что так будет всегда и так сильно привязался к ней, что очень переживал, когда она бывало задерживалась. А потом вдруг Милая не пришла...
Мужики рассказали, что видели ее вместе с уходящими, пришлыми волками... Ее все-таки приняли в стаю. Филипп конечно затосковал, но в деревне особо предаваться тоске было некогда и зима пролетела достаточно быстро.
Выбравшись на рыбалку с ночевкой, к глубокому и прохладному лесному озеру, на обратном пути Филипп слегка заблудился. Ну вот дернул черт сократить путь... Досокращался!
Зная примерно направление, парень бодро шагал по лесу, когда на его пути вдруг не оказалась волчица. Его Милая! Но теперь она была другая... Никакой осторожности и доверия в глазах. Злобный оскал, холодный взгляд и предупреждающее ворчание.
— Милая, это же я! — Филипп сделал шаг к ней навстречу.
Волчица прыгнула на него, но остановилась буквально в паре сантиметров, лязгнув своими крупными зубами почти у лица. Она стала мощнее, крупнее, хотя и по прежнему подволакивала заднюю лапу.
Филипп попятился назад, а волчица продолжала делать в его сторону злобные выпады, не давая остановиться ни на мгновение. Только через несколько минут она вдруг остановилась, прислушалась и мгновенно скрылась за деревьями, окинув Филиппа долгим, странным, тревожащим взглядом.
Со страху мужчина быстро нашел тропу, по которой все добирались до озера и уже к вечеру появился дома... Обида, разочарование терзали его. А как же благодарность? Ведь всюду пишут, что животные помнят добро. А она... Его Милая, которую он кормил, вдруг сама чуть не превратила его в свой обед.
— Я же и говорю, как есть ты Филька!!! — Сосед вроде бы насмешливо и одновременно внимательно смотрел на него, когда Филипп пришел с ним поделиться этой историей.
— Не нападала она на тебя, а прогоняла... Защищала она тебя, дуралея! Логово тут у пары волков, давно заприметили, не ходим туда. Мы не трогаем их, они нас. А волчица твоя и молодняк вроде как у них в няньках. Родители матерые там, лютые.
Если бы заметили тебя, то не знаю... Загрызть бы вряд ли загрызли, но вот кто его знает, может быть бы и напали. Щенки у них, маленькие еще, точно стали бы защищать.
Волчица это знала и прогоняла тебя, пока вожаки не заметили. Ей не все равно до тебя, а ты еще наверное и обматерил ее напоследок? Да, Филька?
***
Филипп ночью вышел во двор и прошел до конца своего участка. Он долго стоял там, вглядываясь в густую, непроглядную темноту. Лишь услышав далекий и тоненький вой, он прошептал:
— Прости меня Милая, за мои плохие мысли и слова. Прости...
*******
Мысли о волчице не выходили у Филиппа из головы... Чувство вины уже пропало и он почему-то начал за нее переживать. За Милую парню было очень обидно... Ведь вряд ли она сможет завести собственную семью, ни один волк не взглянет на увечную волчицу и она обречена всю жизнь таскаться за чужими стаями и приглядывать за чужими волчатами.
Только зря он переживал по этому поводу... Зимой Милая вернулась к деревне, да не одна. Она привела с собой волка. Деревенские жители были не рады такому соседству, бывалые мужики тоже насторожились.
Ведь одно дело, когда рядом обитает единственный, не вполне здоровый зверь, другое – когда их уже двое и один из них очень даже здоров. Инстинкты еще никто не отменял и вряд ли он откажет себе в удовольствии «пощипать» деревенский скот.
Но никаких поползновений на деревню волки не предпринимали. Их часто видели в окрестностях, но дружная парочка быстро исчезала, стараясь не показываться на глаза людям. И много чего передумав за два дня, Филипп решил возобновить кормление Милой.
Они встретились на своем старом месте. Милая словно бы ждала парня... Она медленно вышла к нему навстречу, хромота стала почти незаметна, она уже приноровилась жить с ней. Темные, ореховые глаза были спокойны и их теплый, приветливый взгляд почти до слез обрадовал Фила.
Он и забыл, что принес Милой поесть. И только когда она, нетерпеливо фыркнув, мотнула головой, он торопливо бросил в ее сторону половину размороженного гуся.
Гусь упал и проломив собой тонкий наст, частично погрузился в рыхлый снег. Филипп сделал несколько шагов назад, не отводя глаз от волчицы.
Она не сразу, но все-таки стала есть, время от времени поглядывая на человека. Потом она подняла морду и издала тонкий рык, Филипп отступил еще и тогда на поляне показался волк, которому Милая уступила остатки.
Филипп почувствовал вдруг себя отцом взрослой дочери, который умом понимает, что та не очень красива и не пользуется популярностью, но все-равно сердце не готово отпустить ее с единственным, нарисовавшимся внезапно, женихом.
Волк был слишком молод... Ну а что еще ожидать? Матерый самец, в силу опыта и знания жизни, никогда не создаст пару с Милой. Хорошо, хоть приглянулась такому... Хотя Филипп уже понимал, что ни один бы волчара ему не понравился. Его Милая была достойна только самого лучшего.
Волчица внимательно наблюдала на Филом. Она просто привела показать своего друга. Доказать, что она смогла, сумела сама выжить, что она самостоятельная дикая волчица.
Филипп был ей дорог и Милая, прогнав его летом, распереживалась за парня так, что внезапно подралась с огрызнувшейся на нее главной самкой. Стаю пришлось покинуть и скитаясь по лесу, она и этот молоденький, неопытный волк, повстречали друг друга.
Милая пришла только к Филиппу... Гордая, что нашла себе друга и Фил был единственный, кому она могла похвалиться, он был единственный, кто за нее переживал и она это чувствовала.
Поймав на себе выжидающий взгляд, наконец и Филипп это понял. Ему впервые не нужно было идти за разъяснениями к соседу, он был уже не прежним, глупым Филькой.
— А он у тебя ничего... Быстро заматереет. А главное, что не бросит, раз все-равно уже рядом с тобой. А если вдруг что... Милая, ты возвращайся, я всегда буду рад тебя видеть, я всегда буду ждать.
Гусь был доеден и волки бок-о-бок направились к лесу. У самых деревьев Милая вдруг оглянулась. Волк уже скрылся, а она продолжала стоять, словно примагниченная взглядом Филиппа. Вдали треснула ветка и стряхнув наваждение, Милая тоже исчезла в лесу. Вдвоем с другом они они уверенно удалялись как можно дальше от человеческого жилья.
Филипп почувствовал, что замерз. Присутствие волчицы словно грело его, а теперь, когда она ушла, стало вдруг очень холодно. Засунув руки глубоко в карманы, он, ступая по своим же следам, возвращался в деревню. Повторяя про себя, словно молитву:
— Возвращайся, Милая. Я всегда буду тебя ждать...
*******
Милая торопилась уйти. Та крепкая, невидимая связь, опутавшая ее с Филиппом, тревожила волчицу и она подсознательно чувствовала, что ничего хорошего из их дружбы не выйдет.
Теперь у нее есть семья, пока еще очень маленькая, но Милая знала, что совсем скоро в ней начнет возрождаться жизнь и она станет прародительницей крепкой стаи.
Филипп ждал... Далекий волчий вой волновал его. Каждый раз, при этом протяжном звуке он замирал, прислушиваясь. Не уловив знакомых ноток, мужчина сникал, разочарованно стиснув зубы. Он давно понял, но долго не хотел признать сам себе, что Милая ушла, ушла далеко, несмотря на свою хромую лапу.
*****
Только во время учебы в школе годы тянутся, словно жвачка, а потом они пролетают мигом, да так, что начинаешь терять им счет. Окунувшись полностью в семейную жизнь, Филипп перестал ждать свою волчицу.
Оставив дома жену с маленьким сыном, Фил пошел за грибами. Восьмилетняя дочь увязалась за ним, ну а он был не против такой компании.
Грибов было много и увлекшись «тихой охотой», Филипп совсем забыл контролировать девочку. И когда ее голос раздался совсем уже в стороне, отец пошел к ней навстречу.
На узенькой просеке, напротив друг друга, стояли его девочка и волчонок. Без страха, с веселым любопытством, они разглядывали друг друга. Шаги Филиппа вспугнули звереныша. И сверкнув напоследок в сторону девочки приветливым взглядом, волчонок поспешил скрыться средь тоненьких, молодых деревьев.
Словно солнце разорвалось вдруг в груди у Филиппа. Волчонок слегка подволакивал заднюю лапу... «Значит не травма, значит – наследственное» – пронеслась мысль у него в голове.
— Папа, ты видел? Правда, он милый? — Довольная приключением, к нему вприпрыжку бежала дочь.
— Правда. Он действительно Милый...
Наконец то волнение, та тревога, которые украдкой подгрызали его все эти годы, отпустили Фила. Теперь он был точно уверен, что у его Милой все хорошо, во всяком случае, она продолжает жить в своих детях.
Автор: Иволга
