Наталка Улиткина по прозвищу «улитка» первой увидела приезжих. Они вышли на автобусной остановке и растерянно озирались вокруг. Высокая, худая женщина с красивыми, грустными глазами в одной руке держала большую клетчатую сумку, а в другой сжимала ладошку девочки лет шести.
-Девочка, не скажешь, как пройти к администрации, обратилась женщина к Наталке, которая в это время околачивалась на остановке в надежде найти обронённую кем-либо монетку или на худой конец, счастливый билетик, который можно съесть, предварительно загадав желание. А желаний у Наталки было ох, как много: она хотела, чтобы бабушка, наконец, перестала болеть ногами, мама воскресла, а папа снова улыбался и играл с ней…
Но сейчас перед ней стояли новые, незнакомые люди, и это было тоже очень интересно, настолько что этой новостью хотелось поделиться со всеми. Наталка показала рукой в сторону администрации:
— Вон, дом в центре с синей крышей видите? Вот это администрация и есть, там дядя Панкрат Васильевич главный! А вы к кому-нибудь в гости приехали или насовсем? На лице женщины с грустными глазами появилось какое-то подобие улыбки:
-Насовсем, деточка, насовсем…
Девочка, которую тётенька держала за руку, стояла так, будто её совершенно не касалось то, что происходит вокруг. Её безучастный взгляд был направлен куда-то вдаль.
Женщина потянула дочку за руку, ласково сказав ей:
-Пойдём, Ларочка, совсем скоро будем дома.
Молчаливая девочка и красивая тётенька двинулись в сторону администрации, а Наталка с совсем не улиткиной скорость понеслась разносить по деревне весть: «К нам какая-то тётенька с девочкой приехала. Говорит что насовсем. К дяде Панкрату сейчас пошла…Я первая их увидела!»
***
Катя поднялась на крыльцо обычного деревенского дома, где располагалась администрация. В первой же комнате увидела сидящего за письменным столом седого мужчину в очках, который усиленно что-то считал. Потом сбивался, ругался про себя и снова считал.
-Здравствуйте! Я Катя Терентьева! Вы меня не помните, наверное? Мои родители погибли, а меня в детский дом опредедили! — робко представилась Екатерина.
Седой мужчина глянул на молодую женщину из-под лохматых бровей, радостно заулыбался и поднялся ей навстречу:
-Катя! Катюша! Да как же не помнить! Ты, конечно, тогда совсем маленькая была, совсем, как эта кроха — он осторожно нажал пальцем на кончик носа девочки, но та даже не отреагировала. -А вот родителей твоих я хорошо знал. Хорошие люди были, царство им небесное. И погибли геройски, коней спасая на пожаре. Мама твоя ветврачом у нас работала, а папа зоотехником….А ты что-то задержалась, мы тебя ещё года три назад ждали. И дом твой так и стоит присмотрен, за ним соседи твои, Улиткины ухаживали. Всё ждали, что ты вернёшься в родные края. А ты вот и вернулась.
-Спасибо, Панкрат Васильевич, -Катя, вспомнила как назвала этого человека та девочка на остановке…- Я ведь после детского дома сразу замуж вышла. А теперь вот жизнь сложилась так, что в родные края возвращаться пришлось.
-А дочка-то твоя, что ль? Что-то как-то не сходится…Слишком молода ты…
-Мужа…Но теперь моя!
Панкрат Васильевич повернулся к девочке, и протягивая ей конфетку, спросил: -А как тебя зовут?
Но Катина девочка конфетку взяла, и в благодарность лишь кивнула головой, не проронив ни слова.
Катя тяжело вздохнула:
-Не разговаривает она, Панкрат Васильевич. Пропала речь на нервной почве. Муж мой, а её отец игроком заядлым оказался. Не мог он без игры. В каких-то подпольных клубах всё играл. Если выигрывал, приходил такой счастливый, с шампанским, с цветами… Но чаще всего проигрывал. И тогда начинал выносить из дома всё. А однажды проигрался в пух и прах, да так, что даже если продать квартиру, а самим в рабство сдаться, всё равно не расплатиться никогда и ни за что. Задолжал сильно каким-то серьёзным людям. Они стали ему угрожать, вот он однажды и выбросился в окно прямо на глазах у Ларочки. С тех пор она и молчит. Ни слова сказать не может, только мычит. Муж таким образом решил избавиться от всех проблем разом. Только он то сам избавился, ему теперь всё равно, а эти люди стали ко мне приходить, его долги требовать…Вот я и решила, что нам с Ларочкой лучше уехать из города… А она, авось, потихоньку и оттает, всё забудется и заговорит…
-Правильно решила! Мы тебя тут в обиду не дадим. Я сейчас вызову сюда нашего участкового Данилу Петровича Давыдова. Он тебя к Улиткиным отведёт, чтобы они тебе ключ от дома отдали, и по пути ему всё подробно и расскажешь, чтобы он в курсе был…
***
Участковый, Данила Петрович оказался человеком весёлым, крепким и из тех людей, которые не любят рассусоливать, а тут же берутся за дело. Пока они дошли до дома Улиткиных, он уже знал всё и о Катиной ситуации, и как выглядят те люди, которые ей угрожали, и даже то, на какой машине ездят…
-Ну вот мы и пришли! — вдруг остановился он у симпатичного, выкрашенного в зелёный цвет деревенского дома. Завидев их, к калитке, вытирая на ходу руки о передник, вышла женщина лет пятидесяти…
-Здорово, Антонина Михайловна! Как поживаешь? Вот, принимай соседку, неси ключи от дома Свиридовых…. Рядом с женщиной тут же непонятно откуда «материализовалась» та самая девочка, которую Катя видела на остановке.
-Ба, ба, вот, я про эту тётеньку говорила! — дёргая Антонину за передник довольно громко прошептала Наталка.
Антонина Михайловна взмахнула руками. Её лицо озарила счастливая догадка:
-Батюшки мои! Да никак это Катя Свиридова вернулась? А это доченька твоя?! Ты проходи, проходи, милая. Мы за домом всё это время ухаживали, там чистота, порядок…
-Спасибо, Антонина Михайловна — Екатерина и в этот раз воспользовалась подсказкой участкового, сама бы она имени соседки, наверное, никогда не вспомнила бы. — Только мы с Ларочкой, наверное, лучше в дом пойдём, устали очень с дороги, после поговорим.
Антонина Михайловна согласно закивала…
-Да, да, конечно, деточка! Ступай, миленькая. Сейчас Наталка тебе мигом ключик принесёт.
Сообразительная девочка, услышав эти слова из уст бабушки, тут же восприняла их как руководство к действию, и метнулась в дом за ключом.
Любопытные соседи дружно выглядывали кто из окон, кто из-за своих заборчиков, а кто и вовсе на дорогу вышел, да ближе подошёл, чтобы лучше видно было, а то и услышать чего удалось бы...Всем было страсть как любопытно, кто это там разговаривает с тёткой Улиткиной, да ещё и участковый рядом стоит.
Деревенские удивлённо рассматривали высокую, стройную женщину, одетую по-городскому, с модной короткой стрижкой, и девочку, которая испуганно вцепилась в руку матери и молча созерцала всё то, что происходит вокруг.
И тут соседка, Варька по прозвищу «ой чё скажу», всегда отличавшаяся особой проницательностью, догадалась: -Да она же как две капли воды похожа на Марию Терентьеву, не иначе, дочка это их Катерина с детского дома вернулась!..
И понеслась по деревне новость: «Катька то Терентьева приехала, да не одна, а ребёночка прижила. Хоть и молодая, а успела. А что вы хотите, ведь без родительского контроля, детдомовская ведь. Кто их там и чему учит. И девочка у неё странная такая, с отклонениями какими, что ли. Всё молчит и молчит…Её спрашивают, а она молчит, как рыба…»
Пока Варвара «ой, чё скажу» бегала по деревне, разнося последние новости по всем дворам, вернулась Наталка и вручила ключ от дома Екатерине.
***
Родной дом встретил Екатерину полной тишиной и каким-то знакомым с детства ароматом, тем самым, который любой человек запоминает с самого рождения. С фотографии на стене в зале на неё смотрели мама и папа. Они улыбались…И Катя почувствовала, что она, наконец, дома. От избытка чувств по щекам покатились слёзы. Она молча подошла к стоявшим ходикам и завела их, не надеясь на результат, но часы мерно затикали, пошли, как будто и не было всех этих лет её отсутствия…Катя вытерла слёзы и повернулась к Ларочке:
-Ну, вот, доченька, здесь мы с тобой будем жить. Я уверена, что в этом доме нам будет хорошо. Давай, будем раскладывать свои вещи…
Вещей оказалось совсем немного, и все они разместились на двух полках в стареньком шкафу.
Катя уже хотела было попросить Ларочку посидеть одной, а самой сбегать в местный магазинчик, купить продуктов, как на пороге
появилась тётя Тоня.
-Ты вот, что, милая! — начала она, пойдём-ка к нам ужинать. Негоже это с дитятей и всухомятку. А завтра уж начнёшь хозяйничать…
Катя не стала отказываться. За столом помимо Антонины, Катерины и Ларочки оказалась ещё уже чистая, умытая и причёсанная Наталка, и Фёдор — отец девочки и сын тёти Тони. Фёдора можно было бы назвать симпатичным мужчиной, если бы не его угрюмый взгляд. И он чем-то напоминал Ларочку своим молчанием. То есть, он не совсем молчал, если к нему обращались, Фёдор отвечал, но как-то коротко и односложно: «да, нет, не знаю…»
Катя подумала, что скорей всего случилась какая-то тяжёлая история с мамой Наталки, но расспрашивать здесь, за столом не решалась.
После ужина Фёдор пошёл провожать соседей и уже возле калитки сказал Екатерине на прощание:
— Участковый предупредил о вашей беде. Так что если что, мы всегда рядом…
Катя устроилась работать бухгалтером в администрацию. Панкрат Васильевич очень обрадовался, когда узнал, что она закончила бухгалтерские курсы.
-Вот и ладненько, вот и славненько, а то я уже с этими цифрами замучился, никак дебет с кредетом не сведу, будь они неладны!
И потекла жизнь, пусть не всегда гладкая и ладная, но зато безопасная. Улитины оказались очень хорошими соседями. Антонина Михайловна присматривала за Ларисой.
-Какая разница — говорила она той же Варваре «ой чё скажу», которая всё любопытствовала, зачем ей заботы о чужом ребёнке — Где один ребёнок, там и два.
Плохо было то, что деревенские дети не приняли Ларочку и дразнили её «му-му», и даже заступничество Наталки не помогало. Поэтому девочки играли чаще всего вдвоём. Вообще, они как-то хорошо дополняли друг-друга: говорливая Наталка о чём-то рассказывала, перепрыгивая с одной темы на другую, а Ларочка молча слушала, кивала головой и даже иногда улыбалась.
Фёдор иногда приходил помочь по хозяйству. Там, где требовалась мужская рука: забор починить, крышу подлатать, которая однажды потекла во время дождя, траву вокруг дома скосить…
Приходил сам и молча брался за дело. Иногда он украдкой бросал на Екатерину взгляды и тогда она понимала, что небезразлична ему. И от этой догадки сладко замирало сердце…Фёдор ей нравился своей надёжностью и мужественностью.
В деревне про его жену и мать Наталки говорили, что уехала она однажды куда-то, бросив маленькую дочь и мужа. Вроде как встретила где-то первую свою любовь, да так и не вернулась. А дальше уже деревенские бабы говорили то, на что у кого фантазии хватало: «умерла на чужбине», «спилась», «живёт и здравствует, троих детей воспитывает, а о Федьке и первой дочери даже не вспоминает»...
А с появлением Екатерины все про Фёдора забыли, и перекинулись теперь на неё. Чего только не говорили. А самое обидное, что ребёнка обязательно приплетали: «недоразвитая девочка у Катьки, а всё это от того, что нагуляла она её ещё пока в детдоме была»...
Это было как-то неприятно и несправедливо. Ларочка вовсе не была отсталой, она просто не могла произнести ни слова. Антонина Михайловна, которая занималась с обеими девочками, готовя их в первый класс, видела, что Ларочка совсем не отстаёт в развитии от Наталки, и буковки все знает, и пишет хорошо, и счёт, и рисует…только вот не разговаривает.
А бабы знай себе обсуждают…ну а как же, для них в деревне новый человек — это всё равно, что мозговая косточка для собаки: погрызть да посмаковать в удовольствие.
Пошла как-то Антонина с девочками в сельпо, решила им конфет немного к чаю купить. А тут видит, бабы в очереди при виде её сразу замолкли, а впереди очереди стоит катализатор всех сплетен — Варвара — «ой чё скажу»...
Антонина Михайловна спокойно прошла вперёд, купила девочкам конфет.
Потом повернулась ко всем и сказала: -Вы бы, бабы пошли, да делами бы своими занялись, неужто совсем делать нечего, кроме как в магазине языками чесать, да чужую жизнь обсуждать.
Потом взяла девочек за руки и гордо удалилась.
***
Лето пролетело как один день. Наступила осень, а вместе с тем и первое сентября. Пришла пора Наталке и Ларочке идти в первый класс. Их посадили вместе за одну парту. Ларочке приходилось сложно, да и учительнице, Анне Васильевне было прямо скажем, нелегко. Ну а как учить немого ребёнка чтению? А занятия по развитию речи?! Ну как-то выходили из положения: ведь если ребёнок может написать про себя небольшой рассказ, то поди и читать умеет….
А однажды когда девочки возвращались со школы, Ларочка и Наталка увидели незнакомую машину. Наталка то ничего…только проводила незнакомое авто любопытным взглядом, а Ларочка вдруг побледнела, стала белее мела, судорожно схватила подругу за руку и потащила её к дому короткой дорогой через поле.
Она что-то пыталась сказать Наталке, показывала направление куда бежать, прикладывала руку к голове, изображая козырёк фуражки, но та всё равно ничего не понимала. Тогда Ларочка сообразила, достала из портфеля ручку, вырвала листок из тетради и написала: «Они приехали. Беги к участковому».
Сунула листок в руку подруги, а сама махнула на прощание и побежала к дому.
***
Ларочка бежала домой что было сил, так, что было слышно, как ветер шумел в ушах. Ей надо было успеть прибежать быстрее, предупредить маму. Ведь это были те самые люди, которые приходили к ним в дом и угрожали.
Она не успела. Когда девочка прибежала к дому, машина уже стояла у ворот.
-Значит, эти гады уже у нас, и наверное, они мучают маму…
Её детское воображение рисовало самые страшные картины. Ларочка хотела спасти Катерину во что бы то ни стало. И тихо прошмыгнула во двор дома. Обошла вокруг, пытаясь заглянуть в окна, потом направилась к двери, она уже было хотела тихонько отворить дверь и проскользнуть внутрь, как вдруг, дверь распахнулась сама и на крыльцо выкатились два человека, которые вцепились друг в друга мёртвой хваткой. Это был дядя Фёдор и один из бандитов.
-А где же второй? И где моя мама? — подумала девчушка.
Ей очень хотелось помочь дяде Фёдору, и рука её уже потянулась за поленом. Но тут с улицы послышался шум. Впереди всех неслась Наталка, за ней дядя Данила-участковый, потом её мама и дядя Панкрат, а за ними ещё человек 20 деревенских мужиков.
-Мама, мама! — вдруг закричала Ларочка и кинулась к Катерине! Я так испугалась за тебя!
Катя прижала к себе дочь и заплакала: -Всё хорошо, девочка моя! Я же сегодня на работе. А ты…ты…разговариваешь.
Когда они подняли глаза, над ними стоял Фёдор и улыбался.
-Ну, что, девчонки? Мы их победили!
И обнял их обеих, а тут ещё и Наталка подбежала обниматься. Они так и стояли вчетвером, обнявшись, наблюдая, как двух бандитов заталкивают в их же машину, чтобы везти их в тюрьму или куда-то там ещё.
Ларочке по сути дела было всё равно, куда повезут этих страшных людей, лишь бы подальше.
***
С тех пор Ларочка заговорила так, что её иной раз было не остановить, порой она «перебалтывала» Наталку, которая стала ей теперь сестрой, потому что Фёдор и Екатерина поженились. И вся деревня на той свадьбе гуляла.
А Ларочку «му-му» больше никто и никогда не называл.
Автор: Анелия Ятс
