...Глубокая ночь. В окно третьего этажа заглядывает голая ветка клёна. Ветер колышет её в разные стороны, и по потолку плывут причудливые тени. Они в бесконечном хаотичном движении и кажется, что эти ожившие миражи приходят из иного мира, куда уже не вернуться...
За окном — начало февраля, когда ещё зима держит природу в плену, а весна не торопится приходить. На душе также холодно и неуютно. Разные думы лезут в голову и не дают уснуть. Уже неделя — ночи без сна. Болезнь как будто провела черту между свободной жизнью и больничной палатой. Страшный диагноз — рак — поставил крест на привычной жизни...
Всех в этой палате мучает один вопрос: почему именно я? Кто-то быстро находит привычный ответ: это нас Бог наказал. Вторая «жертва наказания» не согласна: Библия говорит — Бог есть любовь. Сами виноваты — неправильно жили (уже жизнь в прошедшем времени). Разговоры редкие, не приносящие радости, надежды и облегчения. Каждый здесь со своей бедой, со своим горем, которым не найти ответа. Во взглядах — слёзы, страх и обречённость.
В больничной комнате шесть женщин. Кто-то после операции, кого-то готовят на операционный стол. Этаж называют «островом надежды», хотя здесь лечат людей разной стадии заболевания. Многие надеются, что хирургический нож избавит от этой заразы, и можно будет вернуться к привычной жизни. Женщины, с запущенной болезнью, спускаются этажом ниже на химиотерапию, на первом этаже — лучевое облучение.
Отвлечься от случившегося невозможно. Читаешь ли книгу, ходишь по длинному коридору, сидишь ли в холле у телевизора, — с ужасом возвращаешься в реальный мир с вопросом: «Что я здесь делаю?» И как в той пословице, — не привязан, а визжишь...
Вера долго пыталась найти занятие для отвлечения, наконец, нашла. Длинный коридор заканчивался широким окном, выходившем на улицу. И в свободное от процедур время она, облокотясь о подоконник, смотрела через решётку окна на жизнь, которая казалась далёкой и почти недосягаемой. С утра в больницу тёк людской ручеёк (за диагнозом, за лечением, за надеждой).
Обратный людской поток был значительно реже: большинство оседало на этажах в больничных палатах в ожидании приговора. Вера с сочувствием наблюдала за поникшими фигурами неуверенной походкой идущих к выходу. Некоторых, плачущих, вели родственники и утешали как могли. Вера в таких случаях думала: они в худшем положении, чем я. Я хоть знаю диагноз, получаю лечение, меня готовят к операции. А дальше... дальше думать не хотелось.
Ещё одна картинка заинтересовала её взор и заставила задуматься. Во дворе жила небольшая шустрая собачка. Она появлялась в одно и то же время, весь день сидела или крутилась у входа, на ночь куда-то исчезала. Наверное, чья-нибудь из медперсонала, подумала Вера и поделилась своим наблюдением в палате.
Соседка по рядом расположенной кровати, знавшая всё и обо всех, рассказала, что собака — «ничейная». Появилась она во дворе две недели назад, когда в тяжёлом состоянии привезли её хозяйку. Через день женщина умерла, а собаку так никто и не забрал. Повара жалеют собачку, прозвали её Тоськой и подкармливают у кухни. Куда собака уходит на ночёвку, никто не знает.
И с тех пор каждый день Вера стала искать взглядом Тоську. Даже загадывала: если увижу, всё будет хорошо (ей через неделю предстояло идти на операцию). Тоська, как по расписанию, появлялась и исчезала, а женщина сочувственно вздыхала: у неё нет дома, ей хуже, чем мне. И в какой-то миг поклялась: если после операции останусь жива, вылечусь и заберу собаку с собой. И сразу на душе полегчало, это просто придало ей силу и уверенность, что она кому-то нужна.
...Очнулась в реанимации. Открыла глаза и в первый миг не поняла — где она. Голова была тяжёлой, тело не слушалось, — наркоз ещё не прошёл и особой боли не чувствовала. На месте левой груди была пустота. Начало лихорадить, и медсестра принесла два дополнительных одеяла. Вкололи снотворное и она провалилась в сон-забытье...
Через неделю она смогла, наконец, прогуляться до окна, шаркая по-старушечьи больничными тапочками. Был пасмурный день, собаки нигде не было видно, и Вера загрустила: кто-то забрал собачку или убежала на новое место. Съежившись от боли, она возвратилась в палату и до вечера пролежала, повернувшись к стенке. Решила больше к окну не ходить, чтобы не расстраиваться.
А в окно уже заглядывало яркое мартовское солнце. Первая капель неуверенно забарабанила по карнизу, потом весенний ветер перенёс её куда-то в сторону. Женщины, немного успокоились после объяснений с лечащим врачом, который заверил их, что жизнь продолжается и этот диагноз нисколько не страшнее цирроза печени, инсультов-инфарктов и других хворей. Стоит только психологически отключиться от проблем и переживаний и «жить станет легче, жить станет веселее». Все болячки у нас в головах... Это успокоило и вселило надежду...
Однажды утром за завтраком соседка, которую выписывали в этот же день, отдала Вере пакет с мясными деликатесами. «Зачем это мне?» — спросила удивлённая женщина. "Так у тебя же хозяйство есть, — загадочно сказала соседка и добавила: «Тоська явилась сегодня к крыльцу, иди уже, а то опять потеряешь».
Вера, сунув недоеденный бутерброд в пакет, поспешила в палату за тёплым платком, спустилась на первый этаж, вышла на крыльцо. Тоська смотрела на неё, неуверенно помахивая хвостом, наверное, до сих пор ждала свою хозяйку. Вера присела, протянула ей кусочки, и собака подошла к её рукам. Понюхала — от незнакомки пахло лекарствами и едой, как и от её хозяйки. Отскочила, завизжала, залаяла. Села, внимательно разглядывая Веру. «Ну иди ко мне», — произнесла новая хозяйка. И Тоська, услышав женский голос, с визгом поползла к Вере, перевернулась кверху лапами и застыла в такой позе у её ног.
Вера погладила пузо, голову, почесала за ухом. Собака от блаженства закрыла глаза. Но стоило Вере подняться на ноги, как Тоська тоже вскочила и застыла в выжидательной позе. Вера высыпала из мешка мясное богатство и собачка, оглядываясь и помахивая хвостом, стала с жадностью есть. Она словно боялась, что женщина повернётся и уйдёт, оставив её одну. «Ничего, ничего, — кусала губы Вера, — всё будет хорошо»...
Она с улицы прямым ходом отправилась в ординаторскую. Лечащий врач был на месте. Увидев сияющие глаза,полные слёз, он удивился: впервые женщина была в таком приподнятом настроении. На просьбу выписать домой, он открыл карту и сказал, что её выписка только через неделю. Нет, сегодня, настаивала Вера. Врач, пожав плечами, попросил пройти дополнительное обследование, а он пока выпишет больничный, рецепт на лекарства и рекомендации по лечению. Женщина, окрылённая обещанием, поспешила по лечебным делам, по пути заказав такси.
В палате от удивления многие не нашлись что сказать, лишь обменялись адресами и пожелали быстрее выздороветь. Вера покидала в сумку личные вещи, раздарила косметику, которой не пользовалась, и с лёгким сердцем заторопилась за документами, потому что за окном уже ждала машина.
Ждала не только машина, но и Тоська. Она сидела на крыльце, выжидательно вскидывая морду на всех выходящих. Вот появилась Вера и собачка, как привязанная, двинулась за ней, помахивая хвостом. Вера кинула сумку на заднее сидение и села сама, оставив дверцу открытой. Собака отошла в сторону, села и залаяла обреченно и обиженно. Вера вышла из машины, развернула клетчатую сумку и позвала собаку. И здесь, похоже, она угадала способ перевозки. Тоська прыгнула в сумку и застыла в напряжённом ожидании. Шофёр такси, видя, что женщине не под силу поднять груз, помог поставить сумку в салон автомобиля. И машина поехала к выходу.
Из окна со слезами смотрели вслед женщины. Они плакали и радовались, что у Веры появилось стремление жить и забыть всё, что осталось за этими стенами. Уверены были и в собачьей спокойной жизни, ведь обещания обязательно надо выполнять... А Вера — человек надёжный...
Автор: KыRa
