«Всё, что она запомнила перед обмороком, — это покойник, который сам одевается к церемонии»
Однажды дядя Гриша покинул мир иной и вернулся в свою двушку на пятом.
В показаниях наш сосед путается. Каждый раз выдаёт противоречивые подробности. Но мы уже привыкли и смиренно киваем.
Дело в том, что совсем рядом с нами раскинул свои палаты больничный городок. Чуть в стороне белеет мрамором морг, где упаковывают и отправляют на тот свет всех, кого не удалось починить.
31 декабря погода стояла мерзкая. Третий день на улице лило, мыло, полоскало. Дороги развезло, как дядю Гришу в пятничный вечер.
Но, буксируя и чертыхаясь, пёрла по выбоинам старенькая «скорая». В ней помирал наш Григорий Иваныч. «Моторчик» в груди пациента трепыхался в похмельной тахикардии.
Дед утверждал, что виноват некачественный корвалол, и что он не дал бы этому пойлу ни одной заявленной на этикетке звезды.
Больничка встретила новобранца приёмным непокоем. Кругом царила суета, далёкая от праздничной. Дядя Гриша имитировал лицом сердечный приступ и стонал.
Выслушав его перегарные жалобы, усталый доктор сдал старика студентам. Пусть учатся спасать людей капельницами!
Молодёжь живо накачала дядю Гришу физраствором. Пациент от такого сервиса окончательно осоловел и стал дремать.
Как только дед захрапел, хулиганьё в белых халатах угнало спящего дядю Гришу в морг.
Они укрыли подкидыша с головой и, хихикая в марлевые повязки, передали его таким же неопытным коллегам. Мол, клиент созрел. Такое горе! Формальности уладим. Дайте срок.
Где-то через час дядя Гриша начал остывать и проснулся. При виде синих соседей дед решил, что тоже помер, но, очевидно, воскрес. Просто в «лучшем мире» был санитарный день, и его не приняли.
В газете «ЗОЖ», которую Григорий Иваныч читал от корки до корки, описывали подобные случаи. Обильное питье и проветривания ещё не таких ставили на ноги!
«Покойный» огляделся в поисках пальто и брюк, но их нигде не было.
Тогда он завернулся в простынку и прошлёпал в соседний зал. Там, вместе с венками и траурными лентами, висели чёрные костюмы марки «Посошок». В них облачали усопших.
Спустя несколько минут в тот же зал заглянула юная медсестричка. И всё, что она запомнила перед обмороком, — это покойник, который сам одевается к церемонии.
Но это ещё не всё. Бледнея от каждого шага, Зомби Иванович вышел в коридор и побрёл на свет в конце тоннеля. У выхода курили санитары.
Ребята не привыкли, чтобы их клиенты «давали заднюю». Как говорится, «умерла, так умерла». Поэтому, когда дед в гробовом костюме присел рядом и стрельнул сигаретку, они перемахнули через бетонный забор и побежали. Не сговариваясь. Причём со скоростью, не свойственной заядлым курильщикам.
Иваныч проводил их сонным взглядом, поправил пиджак и пошёл домой.
С тех пор дядя Гриша трезвее стёклышка! Он выбрит, причёсан и пахнет дорогим освежителем. В общем, живёт себе дальше и радуется, что на том свете бывают не приёмные дни...
