Навещаем тестя в деревне за сто километров от Питера. В его доме, где он родился и вырос. Из которого потом сбежал на фронт семнадцатилетним и в который вернулся в сорок пятом с культяпкой на правом плече вместо руки...
— А Миши нет! За дровами уехал! — огорчает нас тётя Женя, его жена, — В соседней деревне клуб сносят! Отдали дом на разбор!
Тестю почти восемьдесят. Но он ещё довольныо крепкий мужик. Не чета сегодняшним.
— А далеко деревня- то?- спрашиваем тетю Женю.
— Да нет!- она машет рукой, — Километров пять будет!
Мы недоуменно переглядываемся с женой.
Через время «приезжает». Транспорт — старая детская коляска семидесятых годов, без корзины, накренившаяся под тяжестью старых досок.
Он скидывает ремни, перехваченные крест- накрест на груди для удобства тащить поклажу за собой.
— Вот! — хвастается он случайно упавшей с неба добыче, — Ещё пару ходок и на зиму хватит!
— Как распиливать будете, Михаил Иванович?- помогаю складывать доски в штабеля.
— А вон пилорама!.
Он показывает мне неуклюже сколоченный верстак с кучей приспособлений для пиления досок. Рука то одна.
Сверху лежит старая, ржавая ножовка с металлической ручкой. Точно такая же была у отца. Ею я учился пилить свои первые доски.
У меня сжимается сердце. Хочется помочь ему. Я готов съездить и перевезти доски на своем внедорожнике, ну или заказать машину с рабочими.
— Может, чем помочь, Михаил Иванович? — спрашиваю его.
Но он не слушает. Единственной рукой останавливает меня и опять перебрасывает свои ремни через голову.
— Фуры только мешают! Так близко порой прижимаются к обочине, не ровен час собьют! — сокрушается он.
Машин и вправду много. Огромные, длинные, летят на большой скорости, пролетая маленькую деревеньку. Трасса транзитная, на Киев...
— Жека! Я поехал! — кричит он своей жене. Та выходит провожать его и когда он выходит со двора, говорит нам гордо:
— Добытчик!
До меня только доходит смысл его действий. Ему действительно не нужна помощь.
Он и живёт только тем, что чувствует себя мужиком. Не мужчиной , нет , именно мужиком. Хотя, всю свою жизнь проработал деканом в одном из экономических вузов Питера.
Я смотрю вдаль и вижу одиноко идущего по обочине старика со старой коляской сзади, без кузова, на связанных ремнях вперемежку с бельевым веревками, крестом лежащих на его груди. В этой каляске когда то катали мою будущую жену. Он напоминает мне бурлака . Только вместе берега и барж, грохочут большегрузные фуры, обдавая его гарью и копотью...
Мне не удаётся удержаться от помощи и мы с сынишкой едем в строительный магазин.
На его верстаке мы оставляем новую фирменную шведскую ножовку с закалённым зубьями в футляре.
Через пять лет мы забрали его к себе. В комфортных условиях он не протянул и полгода...
Потом, после похорон, на поминках, я найду подаренную нами ножовку нетронутой в этом самом футляре, на крышке серванта и односельчане скажут про Михаила Ивановича:
— Берёг! Хозяйственный был мужик!
— Точно, — киваю головой, — Мужик был. Сейчас таких уже не делают...
Автор: Рустем Шарафисламов
