— Вова, ты забыл взять яблочко!
Бабушка ловила его в дверях за лямку портфеля и впихивала яблоко, на которые он уже не мог смотреть.
— Бабуля, зачем яблоко? Нас в школе хорошо кормят.
— А витаминчики, Вовочка?! Витаминчики, это же прекрасно! – воодушевленно восклицала она.
Вова уже давно не считал, что витаминчики – это прекрасно. Так же, как и напяленная насильно в плюс десять шапка, потому, что «там ветерок». Так же как и заботливо сваренная каша с утра. Вове было уже четырнадцать. Ему хотелось выпить стакан кофе и съесть бутерброд, но бабушку обижать было стыдно. Мальчик давился мерзкой склизкой кашей, слушал бабушку, которая считала своим долгом за завтраком поведать ему о спектакле, на который вчера ходила с подругой, Марией Яковлевной.
Вова ни бельмеса не понимал в бабушкиных восклицаниях и потрясённых вздохах – вздыхать было необходимо, чтобы подчеркнуть впечатление от невероятной актёрской игры. Вова тосковал, впихивал в себя кашу, и думал о том, как сложно сравнить, что тяжелее: ком каши в желудке, или бабушкины речи в ушах. А потом ещё и яблочко… в дверях. Не успел улизнуть, дурак, сам виноват. Тащи теперь фрукт в школу, чтобы там им давиться – каши-то тебе было мало.
Выбросить яблоко было совершенно невозможно, ведь узнай об этом бабушка, и ей бы стало плохо. Вроде как и неоткуда ей узнать, но если вдруг… это же будет ещё страшнее! Бабушка ляжет на диван, по её уставшим морщинистым щекам потекут слёзы. Обида за неблагодарность будет столь сильна – пару раз Вова проходил это.
— Что с тобой, бабушка? Почему ты плачешь?
— Я тебе не нужна… я понимаю, я старая. Но ведь я старалась! Я так старалась, вязала эту шапку. Ночами. Твоё здоровье, твоя жизнь для меня самое главное. А ты… а ты… снял её! Серафима Петровна видела!
Вова не думал, что встретит эту дурацкую Серафиму уже за углом дома, в процессе снятия шапки и запихивания её в рюкзак.
— Бабушка, не плачь! Я же не нарочно. Мне просто стало жарко.
— Я всё понимаю! Тебе не нужна шапка, и не нужна старая бабка. Как будто это был мой выбор – постареть, и стать обузой!
Бабушка не была обузой. Она была бодрой и полной сил, улыбчивой и красивой, насколько могут быть красивыми пожилые люди. Но почему-то Вове было трудно дышать дома. Нечем ему было дышать…
Бабушка внезапно умерла, и мама взяла целых два выходных, чтобы заняться формальностями.
— Придется тебе теперь со мной, ничего не поделаешь. Ты уж приготовься, Валера – очень душный человек.
Валера был отчимом Вовы. Мать не воспитывала сына сама, потому, что у них с мужем был бизнес, и они были слишком заняты. Но финансово полностью обеспечивали и Вову, и его бабушку, Таисию. Теперь бабушки не стало…
— Какой?! – воскликнул Вова, как громом поражённый.
До этого он встречался с Валерой семь раз от силы, и ненадолго.
— Душный. – повторила мама. – Ну… как бабушка твоя, только в своём стиле.
— А почему?
Вова имел в виду, почему у мамы все такие. Мама пожала плечами, и ничего не ответила. Потом были похороны, и Вова маялся совестью, которая шептала ему в ухо: «Как же тебе не стыдно, испытывать такое явное облегчение!» Вова и горевал, потому, что был привязан к бабушке, несмотря ни на что, и, с другой стороны, чувствовал освобождение. От шапки в плюс десять, от каши и яблок, от рассказов о непонятных спектаклях, и от домашнего театра страданий. Вове было горько, совестно, и… хорошо. А на следующий день мама перевезла его к себе.
Валера решил, что обязан участвовать в воспитании сына своей жены. Тем более, общих детей у них не было. Он читал Вове длинные нудные лекции о том, как нужно жить. Что нужно делать, чтобы вырасти хорошим человеком. Вова молча слушал, кивал, а потом вечером шипел матери в кухне:
— Он меня достал! Почему я вообще должен это выслушивать? Он мне кто?
Маме, судя по всему, стало легче жить, когда Валера переключил часть своего внимания на Вову, и она уговаривала сына потерпеть.
— После школы отдам тебе бабкину квартиру и живи там, не тужи. Потерпи, Вов. Я предупреждала!
— Предупреждала она… будто мне легче от этого!
Володя хорошо учился и, само собой, собирался в институт. Планировалось, что на бюджет, но в крайнем случае мать была готова оплачивать учебу.
— Мужчина становится мужчиной в армии. Там и к режиму приучают, и к порядку. Мужество, выносливость, способность постоять за себя – всё это армия. А главное – режим. И порядок. Институт никуда не убежит, его всегда можно окончить. А вот чтобы стать выносливым и мужественным, надо обязательно прямо после школы пойти в армию. А главное, там…
— Режим. Да-да, я понял. – отвечал Вова.
— Ты что? Пытаешься меня подколоть? – изумился отчим.
— Да куда мне, что вы. Это я так. Вдруг вы забудете про режим сказать.
— Повезло тебе, что я люблю и уважаю твою мать. Иначе бы никогда не позволил тебе так с собой разговаривать, сопляк неблагодарный.
Вова со временем научился отключаться и не слушать, что там бубнит Валера. Белый шум. Очень удобно. Так и жил, пока не поступил в МГУ и не переехал в отдельную квартиру.
Старые стены больно шибанули ностальгией. Вова, кажется, уже смирился с тем, что люди вокруг душные. Сначала бабушка, потом отчим. Эх… сейчас бы каши, яблоко, и даже шапку – пёс с ним, что на улице лето. Вова походил по квартире, почувствовал, что свободен, как никогда. Нет уж, никакой ностальгии! Всё будет отлично и без яблок.
А потом, в институте, он познакомился с Дашей. Она была красивой и нежной. И всё так прекрасно шло и развивалось, пока Вова не обнаружил кое-что интересное. Да, он любил Дашу, и ему было рядом с ней хорошо, но куда-то делись все друзья. И даже мама. Даша была центром вселенной. Даше принадлежало всё его время. Все его чувства. Вся его жизнь. Она была захвачена Дашей в плен, и расписана чуть не по минутам. Его, Вовина жизнь!
— … выбрала. Нужно будет внести предоплату. Твоя мама перевела мне денег на карту.
— Что? – Вова с трудом выполз из своих невесёлых мыслей и обратил внимание на любимую невесту.
Оказывается, она что-то говорила.
— Ты не слушаешь меня, что ли? Я так и знала. – Даша надулась.
Так прямо профессионально, театрально надулась-то. Как он раньше этого не замечал?!
— Слушаю. – спокойно сказал Вова и прищурился. – Что там с предоплатой?
— В ресторан надо завезти. Где будем свадьбу гулять.
— Даша, а ты меня любишь? – вдруг спросил Вова.
Она очень удивилась. Даже лоб ему потрогала. Не заболел ли. Потом, почуяв неладное, заворковала ласково, защебетала. Начала говорить, что любит, конечно любит, да ещё и как. Вова осторожно отстранил её и пошёл в коридор.
— Вовчик, куда ты?
— Предоплату внесу. – выдавил он, обуваясь.
— Так поздно уже, они до…
Вова не услышал, до скольки они. Он вышел, несильно хлопнув дверью. На улице вынул мобильный и позвонил матери. Вова не помнил, когда говорил с ней последний раз. Когда он вообще с кем-то нормально общался, кроме Даши?!
— Мам… не разбудил?
— Нет, сынок. Вы предоплату внесли? Я перевела деньги.
И эта туда же. Заладили все про какую-то дурацкую предоплату.
— Мам… Даша – душный человек?
Мама помолчала.
— Мама, я жениться собрался. Скажи мне. Я тут вдруг понял…
— Вов, ну это видимо судьба. Карма. Как вот с нашей бабушки началось, так и притягиваем мы таких. – и поскольку Вова ничего не отвечал, добавила. – Я же живу как-то…
— Ясно. А я не буду.
— Что? Алло, сынок! Алло!
— Да алло-алло. Что?
— Даша не самая плохая девочка. Она порядочная, аккуратная, любит тебя.
— Доброй ночи, мама!
Даша пыталась манипулировать. Плакала и хваталась за нож, чтобы порезать вены. Кричала, что не заслужила такого. Что ничего не сделала. Вова был непреклонен.
— Предоплату как раз можешь потратить на аренду квартиры. Или куда захочешь – мне не нужны эти деньги.
— Я так и знала! Я чувствовала, что ты не любишь меня! Боже мой, за что мне это… — с новой силой запричитала Даша.
— Так. Стоп! Второго акта не будет. Уходи.
— Куда же я пойду на ночь глядя? У тебя нет сердца!
— Утром уходи. Но уходи! Ты душная. Я больше так не хочу. Я дышать хочу! – крикнул Вова, что есть силы.
Даша вздрогнула и замолчала. Вова ушёл в кухню. Он слышал, как Даша говорила с кем-то по телефону, как шуршала пакетами. Потом хлопнула дверь. Когда Вова вышел в коридор, её комплект ключей лежал на тумбочке.
Утром, по дороге в институт, он зашёл в кофейню. Девушка за стойкой всегда улыбалась ему, а он не улыбался в ответ. Или был с Дашей, или думал о Даше, или ещё что-нибудь под кодовым названием «Даша». Но сейчас Вова свободен. Он больше не пустит в свою жизнь душных людей.
— Ого! Да у вас сегодня отличное настроение. Я рада. – заметила девушка, протягивая ему стакан.
— А я-то как рад!
— Хорошего вам дня.
— И вам.
Он отсалютовал стаканом и вышел на улицу. Прохладный воздух на полном ходу влетел Вове прямо в лёгкие. Много воздуха. Он уж и забыл, что это такое…
