— Фамилия, имя, отчество, если есть, — негромко прохрипел старик, глядя на молодого человека в изодранной одежде со множеством кровоподтеков.
— Журавль Дмитрий Олегович.
— Журавль, значит, — почесал старик длинную бороду.
— Что же ты не взлетел, когда в обрыв сиганул? — старик говорил медленно. От его сиплого голоса клонило в сон.
— Это, по-вашему, смешно?
— Хм. Не знаю, кроме тебя здесь никого, вот ты мне и скажи, смешно тебе?
— Не очень.
— Знаешь, я, между прочим, редко шучу, возможно, поэтому получается так себе. Люди почему-то никогда не хотят меня слушать, огрызаются или, и того хуже, начинают мне хамить. Можно подумать, что это моя вина, что они попада…
— А можно уже зайти на борт?
— Ну вот, опять. Я пытаюсь завести беседу, быть вежливым, а мне дерзят.
На старика с веслом в руках парень смотрел с видом полного безразличия и нетерпения. Последнее, о чём он мечтал в этот момент, была бесполезная болтовня, которую затеял перевозчик.
— Плату за проезд приготовил?
— Какую ещё плату?
— Обычную. Мне нужна монета, чтобы я смог пропустить тебя вперед. Те, кто платят, едут первыми, остальные стоят в очереди.
— Но я здесь один!
— Это ты сейчас один. А через пять минут тут будет целый самолёт, который разобьется в поле.
— Тогда нам нужно поспешить. Могу я уже зайти на борт?
— Ну… В принципе, можешь, проходи.
— Гав! — эхом разлетелось по всему подземелью.
Глаза у старика, наконец, вылезли из-под густых бровей. Он прокряхтел что-то и поковырял пальцем в ухе, явно подозревая, что у него начались проблемы со слухом.
— Ты чего гавкаешь? — спросил он у парня.
— Да так… Нервничаю просто, всё-таки в царство мёртвых не каждый день попадаешь.
— Ну да, ну да, ты прав, ладно зале…
— Гав-гав! — раздалось снова.
Старик смотрел на парня, и тот явно изменился в лице, а потом пару раз гавкнул, но этот лай совершенно не был похож на тот, что звучал ранее.
— Ты что, думаешь, я совсем дурак?
— Нет, говорю же, нервничаю.
— Ага. Невроз. Ты в курсе, что с собаками сюда нельзя?
Парень хотел было возразить, сказать старику, что тот маразматик и ему давно пора на пенсию, но тут из-за его спины выбежал небольшого вида пёс, чья шерсть была изодрана и зияла свежими ранами.
— Гав-гав-гав! — радостно здоровался лохматый барбос, виляя обрубленным хвостом.
— Можно, я возьму его с собой? — голос парня больше не звучал так же надменно, как несколько минут назад.
— Ну разумеется!
— Правда? — обрадовался молодой человек.
— Разумеется — нет. Ты что, с ума сошёл? Собакам не место в царстве мертвых людей, у них своё ведомство: радуга, собачий рай. Я, честно говоря, без понятия, но в мою лодку этот тип не сядет, — отмахивался веслом старик от намеревавшегося плыть с ним пса. — Ты что, блохастый, не слышал? Фу, пошёл вон! Эй, скажи ему!
— Не могу, это не мой пёс, я подобрал его на дороге, прежде чем случилась авария, я даже не знаю, как его зовут.
— Ну, ты взял его, ты за него и в ответе, давай забирай его, самолёт уже идёт на посадку, тут сейчас будет как на МКАДе в шесть часов вечера.
— Разряд, — послышался откуда-то новый голос.
— Что это?
— Это доктора пытаются тебя реанимировать.
— Так я, возможно, не умер?
— Это уже от них зависит. Мне, честно говоря, плевать. Всё, у меня самолет приземлился, сейчас попрут, решай быстрее, идёшь в лодку или нет?
— Ещё разряд, давайте укол!
Парень посмотрел на свои руки и те, кажется, стали растворяться на глазах.
— Есть пульс!
— Я…Я, что ли, оживаю?!
— Похоже на то, поздравляю, — сухо произнес старик, глядя на тающего в воздухе парня, а потом вдруг опомнился. — Эй, собаку забери! Эй! Стой! — старик пытался поймать парня веслом, точно крюком, но оно пролетало сквозь тело.
Парень исчез, а на его месте уже стояла толпа с только что разбившегося лайнера.
— Пропустите, я первая стояла! — визжала какая-то тетка, держа за руки двух неуправляемых карапузов, что без конца дрались между собой и орали.
— Спокойно, мамаша, очередь согласно купленным на рейс билетам! — не давал ей проходу обгоревший на солнце здоровяк с переломленной шеей.
— Да что же это такое, я даже после смерти должна терпеть этот бардак? Эй, кучер! Уважаемый! У вас тут ещё лодки есть?
Старик тяжело вздохнул, глядя на эту неорганизованную толпу и, как всегда, следуя протоколу, начал принимать пассажиров.
— Все, у кого есть монета для проезда, прошу пройти вперед, остальным ожидать в порядке очереди, — монотонным голосом произнес мужчина, явно не надеясь на то, что его будут слушать.
Люди перли вперед, толкались, кричали, дрались.
— Повторяю! Все, у кого есть монета… Эй! А ну пошел вон! Я кому говорю, отойди от лодки! — закричал он на самого наглого паренька в деловом костюме.
— Да ты знаешь, кто я такой?! — взъерепенился тип и полез во внутренний карман пиджака, из которого выудил ксиву.
Старик шибанул по руке наглеца веслом, и ксива утонула в черной как космос воде.
— Да ты чё?! Совсем охренел?! — бросился парень на перевозчика, и тот уже приготовился дать ему веслом по голове, как вдруг из толпы вылетел пёс и вцепился парню в ногу.
— Ай! — завизжал «костюм». — Фу! Фу, я сказал! Уберите пса!
Но пёс вцепился в его ногу мертвой хваткой. Он рычал и дергал мордой, чтобы посильнее прокусить плоть.
— Аааа! Ладно, ладно! Я понял, отхожу! — верещал молодой мужчина. Пёс отпустил его и встал перед лодкой, обнажив зубы.
Толпа подалась назад.
Очумевший от произошедшего старик смотрел с недоумением на пса и на испуганную ватагу людей.
Выйдя из оцепенения, он прокашлялся и начал заново:
— Все, у кого есть монета для проезда, прошу пройти вперед, остальным ожидать в порядке очереди.
— Да нет у нас монет! — крикнула стюардесса с задних рядов.
— Тогда в порядке очереди. Согласно возрасту. Старики вперед.
Первым из толпы вытолкнули какого-то хромого деда, который, судя по виду, и без авиакатастрофы был на пути в царство мёртвых.
Мужчина дрожал как желе, он меньше всего хотел, чтобы пёс вгрызся в его практически торчащие наружу кости, проступающие через тонкую кожу, но толпа уверенно толкала его вперед и он, прихрамывая, сдался на волю судьбы.
Пёс гавкнул, и мужчина икнул от страха. Но затем мохнатый страж отошел в сторону, пропуская первого пассажира. Дедушка аккуратно поставил ногу на судно, затем вторую. Перевозчик душ оттолкнулся веслом от берега, и пес тут же запрыгнул в лодку. Он положил свою морду на колени к хромому, а тот принялся гладить животное и благодарить его за разрешение пуститься в последнее плавание.
Паромщик грёб веслом чёрную водную гладь и думал над тем, как теперь будут обстоять его дела с учётом нового жителя подземного мира, от которого, судя по всему, так просто не избавиться. Когда он высадил первого пассажира и поплыл обратно, пёс уставился на него своими маленькими блестящими глазами, в которых отражалось неприкрытое любопытство.
— Хочешь, я расскажу тебе шутку? — прервал, наконец, молчание старик.
Пёс радостно гавкнул и мужчина, прокашлявшись, начал рассказывать анекдот, который придумал пятьсот лет назад. Он сбивался и путался в именах героев, но пёс всё равно вилял хвостом и тяжело дышал, выказывая свой интерес. Когда старик закончил и спросил: «ну как?», пёс снова подал голос, явно одобряя юмор, и лизнул морщинистую руку паромщика. Губы хмурого перевозчика изобразили что-то вроде улыбки, и он погладил пса по лохматой голове.
— В конце концов, у Аида есть Цербер! А мне, что ли, нельзя завести пса?
Пёс чихнул, словно подтверждая правоту старца.
Лодка пристала к берегу, и толпа уже готовила нового претендента на переправу.
— Скажите, а как зовут вашего охранника? — поинтересовалась женщина, которой выпала следующая очередь.
— Журавлик. Его зовут Журавлик, он назван в честь того, кто спас две одинокие души.
Автор: Александр Райн
