Чужой — родной

Танюшка бежала домой, волоча за собой санки, плача и размазывая слезы по щекам.

Ей только что ее одноклассник – соседский мальчик Сенька сказал:

– Твой папка – тебе совсем не папка! Он тебе – чужой дядька!

А тут еще и сверстники, с которыми она каталась со снежной горки, услышав это, стали смеяться и кричать:

– Дядя Толя тебе чужой, он тебе не родной!

Когда она вбежала в дом, ее отец подшивал валенок.

Увидев плачущую Таню, он отложил в сторону свое занятие.

Посмотрел на нее умными добрыми глазами и спросил:

– Что случилось, Танюша?

Она подбежала к нему и уткнулась в его колени.

Отец долго и очень нежно гладил ее по голове.

От прикосновения его добрых рук она всегда успокаивалась.

Потом подняла глаза и тихо проговорила:

– Сенька мне сказал, что ты мне не родной. А разве так бывает, чтобы папка и вдруг – не родной?..

– А ты хоть раз почувствовала, что я тебе не родной?

Он не ответил прямо на ее вопрос, но от его слов у нее тут же высохли слезы, и не осталось никаких сомнений.

Она радостно выкрикнула:

– Родной, конечно, родной!

– Пойдем, доченька, покатаемся с тобой на санках.

Он взял во дворе большие сани, и они отправились к горке.

Ребятишки, увидев его, решили, что отец Тани идет с ними разбираться, и, испугавшись, отошли в сторону.

Анатолий поздоровался с ними и вместе с Таней под восторженные взгляды ребят несколько раз скатился с ней с горки.

Когда они пошли домой, Таня повернула голову к Сеньке и, чтобы не увидел отец, показала ему язык.

На следующий день, как обычно, отец повел Таню в школу.

Таню – второклассницу – он каждое утро отводил на занятия.

До этого Сенька всегда ждал их у ворот, а потом сразу же присоединялся к ним.

Но сегодня он, осторожно приоткрыв дверь ограды, пропустил их вперед и с грустью поплелся поодаль.

Анатолий повернулся к нему и спросил:

– Что-то ты сегодня отстаешь? А ну, догоняй быстрее!

Услышав дружелюбный настрой в голосе, Сенька с радостью подбежал к ним и, как обычно, втроем они зашагали в школу.

И Таня больше не задавала отцу вопросов:

«Родной он ей или не родной?»

И лишь изредка, вспоминала, как Сенька крикнул ей:

«Дядя Толя тебе чужой!»

При этом она иногда анализировала некоторые эпизоды жизни.

Как-то мама перебирала папину одежду и сказала:

– Толя, рубашки-то у тебя, все старые. Надо бы новую купить.

А он в ответ:

– У Танюшки платья тоже старенькие. Давай, Клава, купим лучше ей обновку. А мои рубашки пока подождут. Ты их просто поштопай.

Втроем они тогда пошли в магазин. И он, удивительное дело, купил ей совсем не то темненькое скромное платьишко, которое хотела купить мама, а то, которое понравилось самой Тане – светленькое нарядное.

Ну, разве не родной?

У Сеньки отец частенько пьяный, шатаясь, домой приходил и ругался нехорошими словами.

А ее папка совсем не пил.

А как он ласково всегда называл ее: Танечка, Танюша, Танюшка, Танюшенька.

Разве не родной?

Когда Таня училась в пятом классе, Сенька еще раз попробовал что-то сказать ей про отца.

Но она, не дослушав его, оборвала:

– Мой папка – всем папкам папка! Понял!

Этим она окончательно огорошила Сеньку. И он больше никогда не заикался о ее самом родном человеке.

На выпускном вечере ее отец выглядел старше всех из родителей.

Но… как разгладились его морщинки, и засияло лицо, когда ей, одной из лучших учениц, первой вручили аттестат.

Заиграла музыка.

Таня подошла к отцу и пригласила его на танец.

Папа распрямил плечи и, казалось, даже немного помолодел.

Она хотела снова, как в детстве, показать язык Сеньке, который тоже спешил к ней, чтобы пригласить танцевать, но вовремя спохватилась:

«Взрослая уже…»

А как радовался ее папка, когда она поступила в институт.

Встречал ее из города, когда она приезжала на выходные… провожал.

***

Когда он скончался, казалось, рухнул мир.

Но через некоторое время она все же смогла утешить себя.

Именно отец научил ее преодолевать трудности, не бояться никакой работы, любить и прощать людей.

«А ведь она является его продолжением».

И Сеньку она со временем простила. Поняла его, пожалела и простила.

Только после смерти отца мама Татьяны смогла рассказать дочери правду.

Полюбила она в молодости некого Серегу.

А тот, узнав, что она беременна, быстренько укатил в другой город.

Сколько слез Клавдия пролила – одному Богу известно.

Неделями из дома не выходила.

А как-то пришел к ней Анатолий.

Мужчина был уже в возрасте. Существенно старше ее – рано овдовевший.

Посмотрел на нее нежным любящим взглядом и спросил:

– Пойдешь ко мне жить? Никогда не обижу и никому в обиду не дам: ни тебя, ни ребенка. А девочка, о том, что я ей не родной, если и узнает, то пускай только после моей смерти.

И она пошла с ним.

Нет, не от безысходности.

Было что-то такое в его голосе, взгляде, что она поверила и пошла…

И ни разу в жизни о том не пожалела.

Купаясь в его любви и доброте, она быстро забыла Серегу.

А ведь он даже не поинтересовался, кто у него родился.

Анатолий незадолго до смерти еще раз напомнил жене:

– Расскажи Тане правду только после моего ухода. А она пусть сама решает, кто ей родной, а кто нет.

Молча выслушала Таня маму и даже не спросила, где сейчас ее отец по крови – он был для нее чужой.

***

Прошло несколько лет.

Как–то к Клавдии подошла соседка и с укором сказала:

– Ты бы приняла Серегу-то. Уж два раза женат был, да все неудачно. Вернулся из города. Чай, не чужой он тебе. Да и Тане родной.

На что Клава ей ответила:

– Толя – родной отец Тани… Толя! Таких еще поискать…

И ушла, оставив соседку в недоумении.

Автор: Татьяна Лонская
Ред. А. Бороздин