Семён Степанович ехал домой. Подъехав к стоянке он вышел из машины и направился к дороге, длиной метров пятьдесят, идущей прямо к подъезду. Степаныч работал большим начальником. В его подчинении находился отдел из двадцати пяти человек на очень большом гос предприятии. Пятнадцать женщин и десять мужчин. Подчинённые откровенно боялись Семёна Степановича. Тот обладал особым талантом разговаривать с ними упрёками и оскорблениями. После такого разговора человек себя чувствовал будто его окунули в бочку с дерьмом.
Подходили к начальнику работники только в случае крайней необходимости. Да и вообще, опасались даже смотреть в его сторону. Семён Степанович всегда носил дорогой, тёмно-серый костюм и красный галстук, на седой голове сидела фетровая шляпа. Ему было слегка за пятьдесят. Он был абсолютно уверен в своей непогрешимости, и полон под завязку спеси, и желания разговаривать со всеми сверху вниз, сквозь зубы.
“Свинья конченая”- называли между собой его подчинённые.
Короче говоря, он был совершенно состоятельным, состоявшимся и самодостаточным человеком. И какое-то там мнение других людей, его просто не интересовало. Может поэтому, он и был до сих пор не женат.
Соседи издалека приветствовали его. “Свинья конченая” имел связи и мог, как помочь в случае необходимости, так и навредить. Семён Степанович нехотя кивал в ответ, и приветственно поднимал правую руку. Прямо, как на трибуне.
Дорога к дому шла через малюсенький скверик, а потом переходила в еле заметную тропинку, огибавшую впритык большое, старое здание, стоявшее уже пару лет пустым и ожидавшее сноса.
Степанович поднял правую ногу, чтобы стать на дорогу в скверике и замер. Прямо посреди сидел малюсенький серый котёнок. Он открыл маленький ротик и ему казалось, что он очень громко кричит. А на самом деле он не издавал ни звука. Впрочем, его поза и выражение глаз были полны ужаса и отчаяния.
-Вот незадача. И как его обойти, подумал Семён Степанович. Он уже открыл рот, чтобы крикнуть на наглеца, но тут…
Но тут, вдруг перед его глазами, ярко. Будто на экране телевизора появилась картина из его собственной жизни, и дыхание Степановича сжалось и застряло, где-то под левой лопаткой. Он увидел, как отец большим, кожаным, черным ремнём люто лупит его за очередную провинность, а мама, а мама сидит в уголке и закрыв лицо руками рыдает. Она боится подойти к нему и заступиться, потому что отец её тоже бьёт.
Потом избитый малыш забирается в угол квартиры, и к нему подходит его единственный друг, который никогда не боялся поддержать его – старая кошка Алиска.
Она прижимается к нему и гладит его детскую щечку своей мордочкой и мягкой лапкой. Она сладко мурлыкает и успокаивает его, и забравшись в кровать маленький Семён Степанович засыпает, прижав к себе тёплое и родное существо.
Сам не понимая как, Степанович опустился на колени и маленький, серый котёнок бросился к нему и забрался в левую ладонь. Он потерся маленькой прохладной головкой о его пальцы и благодарно мяукнул.
-Ну, ты однако. Как же это, так нельзя. Надо бы обсудить, начал Степанович, но малыш улёгся на ладони и засопел тихонечко. Семёну Степановичу показалось, что прошла вечность, но на самом деле прошло всего десять – пятнадцать секунд.
Держа в правой руке портфель, а в левой котёнка, он медленно двинулся к тропинке, огибавшей старый, заброшенный дом. А когда до дома осталось всего то каких- то десять шагов, земля содрогнулась…
Содрогнулась и огромный, старый как этот мир, дом осел как-то внутрь самого себя, обдав всё вокруг клубами едкой, белой пыли. А когда она рассеялась, Семён Степанович увидел, что прямо на тропинке, где он должен был оказаться секунд десять назад, лежит большой балкон. Огромный и тяжкий балкон.
Степанович почувствовал, как подогнулись его ноги и он опустившись в пыль, и не имея сил оторвать взгляд от пролетевшей мимо смерти, сказал:
-Вот, оно значит, как. Вот оно. Значит.
Медленно поднявшись с колен, он положил пушистого малыша в карман и пошел домой, с трудом переставляя ставшие ватными ноги.
А на следующий день...
На следующий день начальник отдела впервые за тридцать лет опоздал на работу, и секретарша уже собралась ему звонить. Собственно, она уже набрала номер телефона. Но дверь открылась, и в неё вошел незнакомый человек в стареньких потёртых джинсах и короткой спортивной курточке. На его голове сидел берет лихо заломленный назад.
-Кого вам, недовольно спросила секретарша, но в этот момент телефон в его кармане зазвонил, и глаза секретарши округлились от неземного удивления, а челюсть медленно опустилась вниз.
Незнакомый мужчина улыбнулся какой-то приятной и обезоруживающей улыбкой. Он снял берет и сказал:
-Извините, пожалуйста, я опоздал.
-Боже мой, сказала секретарша. Я вас не узнала. У вас совершенно непохожее лицо, да и запах…
-Ах, запах, улыбнулся Семён Степанович. Это я вчера коньяк пил. Знаете, такой хороший коньяк, у меня ведь вчера был день рождения. Правильный день рождения.
Секретарша вскрикнула, и сначала схватившись за голову, стала рыться в блокноте.
Но Семён Степанович взял из её рук блокнот и подложил его в сторону.
-Не ищите, сказал он. Это был день рождения, который случается раз в жизни, самый правильный день рождения.
-Друзья мои, сказа он громко, чтобы все услышали. Помогите мне, пожалуйста, и сняв с плеча большую сумку стал составлять вместе несколько столов. Женщины и мужчины отдела, сначала онемевшие от удивления, пришли в себя и бросились ему помогать.
А потом Семён Семёнович достал из сумки две бутылки шампанского, и три бутылки французского коньяка, и вслед за ними огромную кучу закусок, а по конец… Под конец большой шоколадный торт.
Кто-то сказал, что у него есть одноразовая посуда. Но Степанович уже доставал из бездонной сумки красивые тарелки и хрустальные стаканчики.
А потом, когда все уселись за стол он сказал такие слова:
-Друзья, простите меня. Простите, Бога ради. Я знаю, что был свиньёй конченной. Очень хорошо знаю. И остановив возражавших дружно, продолжил:
-Но я, постараюсь. Я очень постараюсь. Я вам обещаю, я буду теперь человеком. А первый тост, уж позвольте великодушно сделать мне.
-Я хочу выпить за моего единственного друга детства. За мою любимую кошку Алиску. Я не забыл тебя, моя хорошая...
Он поднял бокал с коньяком куда-то вверх, и улыбнулся такой милой и приятной улыбкой.
-Я помню тебя, Алиска. Спасибо тебе за всё.
А потом они пили и танцевали под музыку из “Шербурских зонтиков” струившуюся из старого магнитофона.
И Семён Степанович танцевал лучше всех.
-Я ведь ещё не старый кричал он, я ведь ещё ого-го что могу, и заразительно смеялся.
А Людмила Марковна – светская львица, как она сама называла себя, и по совместительству дама, постоянно находящаяся в процессе поиска толкнула соседку под столом ногой и сказала:
-Боже мой, какой мужчина. И как я раньше не замечала, что он такой красавец, и этак томно вздохнула.
А потом они танцевали и пили, и опять пили и танцевали, и всем было хорошо, а женщины…
А женщины смотрели на Семёна Степановича восхищёнными взглядами, а мужчины немножко ему завидовали.
А Людмила Марковна наступала на ноги всем дамам, стремившимся потанцевать со Степановичем, и уже третий танец наглым образом танцевала только с ним.
И нечего здесь смеяться, честное слово. Ведь она тоже имеет право на счастье.
А счастье, я вам скажу, дамы и господа, это такое дело…
Это ведь, так просто, счастье.
Счастье, это когда родишься заново. И у тебя правильный день рождения, именно тот.
Который случается только один раз в жизни, и ты уже рождаешься другим человеком.
А ведь это так важно – родиться человеком.
И остаться им до конца!
Автор: Олег Бондаренко
