Поздний осенний вечер, на железнодорожном вокзале почти никого нет. Иногда проезжают пригородные электрички, но народ сразу же расходится по своим домам, не заходя в здание вокзала.
На скамейке в зале ожидания сидят только двое – заплаканная молодая женщина и мальчик лет восьми.
Сидят с одной клетчатой сумкой, мальчик кушает пирожок, а женщина смотрит в одну точку. В полной тишине вокзала уборщица моет пол. К ней подошел Иваныч – местный путевой обходчик в желтой жилетке.
— Привет, Павловна, чего такая недовольная? – спросил Иваныч.
— Да вон, смотри, — Павловна указала в сторону женщины с ребенком. – Сидят и сидят, почти целый день. Хотела я у этой дамы спросить — чего они здесь торчат, ну как-то боязно, у нее глаза как у сумасшедшей. Может милицию позвать?
— А чего милицию звать, они что – хулиганят? – спросил Иваныч и двинулся к сидящим. – Привет, молодой человек, как звать тебя?
— Антоша, — сказал мальчик, вытирая губы от крошек.
— А вас как звать, мадам, — шутливым тоном спросил Иваныч у женщины. Ему очень хотелось, чтобы она улыбнулась.
— Меня? Людмила, — вздрогнув, ответила женщина и встревожено посмотрела на Иваныча. — Нам нужно уйти из этого вокзала?
— Как я понимаю, уйти вам некуда и никакого поезда вы не ждете, так ли? – Иванычу все было понятно по глазам Людмилы.
— Да, вы правы, — тихо ответила она. – Совсем некуда и денег нет.
— Антоша, ты любишь варенье? – спросил Иваныч у мальчика. – У меня есть смородиновое, клубничное, малиновое. Какое тебе больше по вкусу?
— Клубничное, — растеряно ответил Антоша.
— Ну тогда вот что, — Иваныч поднял тяжелую клетчатую сумку и закинул себе на плечо. До моей деревни недалеко – всего два километра. Но автобусы уже не ходят, придется идти пешком. Ночлег для вас найдется, а потом разберемся, что с вами делать.
Уже в доме у Ивановича, за чашкой чая с клубничным вареньем, Людмила рассказала свою историю, периодически всхлипывая:
-Я сирота, после детдома училась в ПТУ, познакомилась с Семеном. У него была своя квартира, мы с ним там жили. У него самого из родных только тетка и старшая сестра, я им не нравилась, потому что без приданного. У нас с Семеном родился Антоша, но мы так и не поженились. У Антона в метрике прочерк в графе «отец», потому что сглупили – решили, что так хоть от государства я что-то получать буду, муж на грузовике работал неофициально. А летом его грузовик перевернулся, Семена не стало.
В квартиру ворвались тетка и сестра, меня выгнали – трясли документами, что это их квартира. Мне дали 2 часа на сбор вещей, над нами стояли, чтобы мы что-нибудь не стащили. Я попросила денег, чтобы снять хотя бы комнату, они не дали. Вот, купила днем сыну пирожки на последние деньги, а что дальше делать – я не знаю.
— Ясно, ваше дело банальное, но поправимое, — вздохнул Иваныч. – А документы есть? Как бы мальчишку в нашу деревенскую школу определить. Ну хоть ненадолго, а там подумаем, что сделать.
Иванычу было чуть больше 60 лет, сам вдовец уже как 10 лет, детей нет. Жил он в своем доме с двумя комнатами, домик маленький, но аккуратный, правда с печкой и удобства на улице. Антошка ходил в школу, а Люда по хозяйству. Но в декабре слегла с сильным бронхитом, еле поднялась к Новому Году, как раз исполнялся 2000 год.
— Ну вот что, дочка, — сказал за праздничным столом Иваныч. – Тебе, такой хворой, не нужен сибирский климат. Я сегодня позвонил сестре своей покойной жены – она у моря живет. Выслал Татьяне деньги, договорился, чтобы она сняла вам какую-нибудь квартиру на два месяца, а там как-нибудь сама крутись. Забрал у школьной директрисы документы на Антошку. Вот вам билеты, второго числа уезжаете. И не спорь со мной!
— Иваныч! – Людмила растерялась от такой радости. – Ну как же! Как я отдам тебе обратно деньги? Переслать?
— А что деньги? Бумага! – проворчал Иванович. – На кой они мне? На еду хватает и ладно!
С тех пор прошло больше 20 лет. Люда еще в начале нулевых вышла замуж, Антошка выучился, закончил мореходку. Есть на берегу невеста, с которой он любит путешествовать межу рейсами на машине.
Однажды летом они решили вдвоем съездить в сибирский город, на родину Антоши. Покатав полдня по городу, у Антошки возникло желание заехать в ту деревню, где жил Иванович. Интересно жив ли он? По расчетам, ему уже давно за 80 лет. Каково же было удивление Антона, когда он увидел тот самый дом, только очень покосившийся, и слегка сгорбленного старика с клюкой, который кормил свою собаку.
— Анатолий Иванович, это вы? – окликнул старика Антон через забор.
Старик, сильно хромая, подошел к дороге и спросил:
— Ну я, а ты чей будешь?
— Вы меня не помните, но я тот самый Антошка! Вы нас с мамой приютили 20 лет назад, денег дали и на юг отправили. Мою маму Люда зовут, помните?
Старик глубоко задумался, нахмурил седые брови и стал вспоминать всех знакомых Людмил. Никак не получается! Путем совместных воспоминаний, он все же воскликнул:
— А, та что хворая была? А это ты – тот самый Антошка-картошка? Ой, какой взрослый! А это, значит, невеста твоя будет? Ну заходите в хату, рассказывайте.
Пили чай, беседовали. Антошка вдруг сказал (причем это его осенило, мысль пришла внезапно):
— Анатолий Иванович, я приехал долг вам отдать! Вы нам так тогда помогли!
— Шош? Деньги за билеты? Да ну их, деньги что – бумага! – махнул рукой Иваныч.
— Нет, не деньгами, — ответил Антон. – Я вижу дом у вас совсем плохой, его бы починить.
— Ой, ну что ты! – замотал головой Иваныч. – Как-нибудь доживу свой век, это же такие деньжищи на ремонт!
— Ну это не ваша забота! Вы же нас ни о чем не спрашивали, когда помогали бескорыстно, – ответил Антон. Он съездил в город, нашел хорошую строительную организацию, привез работников. Составлена была смета, Антон ее оплатил, но надо было ехать домой – скоро в рейс.
Ежедневно на телефон Антона приходили фото от рабочих с отчетом – что они сделали. Иваныч был очень рад теплому туалету и душевой кабинке в доме. Но печку ломать запретил – привык к ней. Когда ремонт был закончен, фотографии отправлены с полным отчетом, один из рабочих написал:
«Дед Толя очень доволен, даже всплакнул. Но взял с нас обещание, что ты приедешь с мамой к нему в гости. Дед очень одинок. Не подведи нас – мы обещали, так что навещай Иваныча между рейсами». Ну что ж, придется!
